Книга Восточная Пруссия глазами советских переселенцев - Юрий Владимирович Костяшов

с частичными разрушениями, поля и леса удивля­ли ухоженностью.

Больше всего поражали леса. Они были не такие, как в России, и скорее напоминали парки.

— Зайдешь в лес — чистота, сучья спилены, связаны, пни выбраны; все леса у немцев были заселены живностью. Встреча­лись огороженные участки по два и больше гектара, которые предназначались для кабанов, лосей, — рассказал Федор Андрее­вич Якимов.

— Здесь лес был ухоженный, живой. Везде были просеки, выложенные булыжником, вбитые столбики разделяли лес на кварталы. Водоемы обложены бетонными плитками, отгороже­ны. Земельные участки все обработаны, чистота кругом, поря­док. Там, откуда я приехал, такого не было, — говорит Василий Андреевич Годяев.

— Часто немецкие женщины одевались попроще, брали большие корзины, маленькие пилочки и шли в лес. Спиливали сухие ветки и приносили домой! И им хорошо, и лес был чистым. Любили они порядок. У них и в домах так было. Бедно, но чистенько, уютно: занавесочки, салфеточки — все вро­де на месте! — отмечает Александра Андреевна Клюка из Ла­душкина.

Такие же воспоминания сохранил и Савва Николаевич Васильев из поселка Ново-Московское Багратионовского района:

— В те времена поля были очень плодородные, чистые; река Прохладная была перегорожена дамбами. Немцы до войны с полей брали по три укоса трав. Сразу после войны советские труженики делали по два укоса, а сейчас вообще один.

Однако ухоженные поля сохранились не везде. Нина Нико­лаевна Дудчен ко из поселка Железнодорожный отмечает, что земля во многих местах оказалась затоптана, заезжена. Антони­на Егоровна Шадрина из поселка Дружба Правдинского рай­она вспоминает, что «везде бурьян был, все позарастало. Залеза­ешь как в джунгли. Все сами разрабатывали, заново...».

Первые хозяева — военные

Основными землепользователями в Кёнигсбергской области является Министерство вооруженных сил, в распоряжении которого находится свыше 500 тысяч га земли.

Из справки «Кёнигсбергская область», 1946 год

ГАКО. Ф. 181. Оп. 1 вс. Д. 10. Л. 7

Первыми советскими людьми, вступившими на террито­рию Восточной Пруссии, были военнослужащие Красной ар­мии. Соответственно и начало восстановления разрушенной экономики края легло на их плечи.

Николай Иванович Чудинов войну завершил в Гумбин­нене. Он вспоминает: «Когда война кончилась, нам сразу сказа­ли, что, дорогие товарищи, мы теперь вам можем давать толь­ко сахар, табак. Ну спички, соль. А остальное вы все сами добывайте...».

И занялись солдаты сельским хозяйством. Они работали в подсобных хозяйствах воинских частей, выращивали картофель, овощи, разводили коров, свиней. Руководили таким сельхозпроизводством также военные.

— Вот рядом стояла рота, она выращивала овощи, — продол­жал Николай Иванович Чудинов. — У нас животноводческая рота была. Мы содержали более девятисот голов крупного ро­гатого скота. Нас двадцать два солдата было в моем взводе. Солдаты сеяли, убирали, молотили то, что оставалось еще от немцев на полях и то, что на чердаках находили. А скот мы насобирали — тут много брошенных коров бродило. А потом на этих землях были созданы военные совхозы. Поначалу там немцы работали, потом уже стали наши русские приезжать.

Михаил Николаевич Мешалкин живет в области с 1945 года. После расформирования части его направили в 1946 году в Крас­нознаменск, в военный совхоз бригадиром тракторного отряда.

— Мы работали на немецких тракторах «Ландас Бульдог» — од­ноцилиндровых с трубкой; на «ЧТЗ» — больших гусеничных трактоpax. В хозяйстве работали солдаты, немного наших гражданских, а половина работников были немцы. Их пришлось собирать по ху­торам и поселкам. В первую весну мы посеяли трофейный ячмень. В Пилькаллене во время войны была немецкая комендатура, там нашли много зерна. Конечно, не знали, как взойдет. Посадили помидоры, огурцы, капусту. Вырос богатый урожай. Помидоры машинами вывозили, снабжали воинские части.

Не все военные оказались столь рачительными хозяевами.

Недопустимо безобразничают части 26 с[трелковой] д[ивизии], которые почти полностью уничтожили с[ело] Гавайтен, где должен быть размещен колхоз.

Постановили.

1. Принять к сведению заявление генерал-майора тов. Боброва, что пункт, разрушенный частями 26 СД, будет восстановлен армией...

Из протокола заседания областной комиссии по подготовке приема переселенцев в Даркеменском районе от 7 августа 1946 года

ГАКО. Ф. 181. Оп. 5. Д. 4. Л. 7

— В каждой воинской части было создано свое подсобное хозяйство, потом они преобразовались в военные совхозы, — вспоминает Александр Игнатьевич Фурманов. — Наш полк имел подсобное хозяйство в Орловке. Там было большое дой­ное стадо. Мне очень понравилась ферма, потому что раньше я такой чистоты и порядка на фермах не видел. Рядом было поместье, и на его территории тоже чистота и порядок. На этой ферме я впервые увидел автопоилки.

По словам Александра Георгиевича Факеева, сельское не­мецкое население в основном было приписано к военным со­вхозам. В новоорганизованных колхозах они не работали — их туда не брали то ли по соображениям идеологическим, то ли с учетом их последующей репатриации...

Военные совхозы и подсобные хозяйства, которых в 1945-1946 годах было в области большинство, постепенно станови­лись хозяйствами чисто гражданскими.

На колхозном собрании

Перспективы развития сельского хозяйства у нас богатые, и мы обязаны получать гораздо лучшие урожаи и более высокие доходы от животноводства, чем прусские помещики.

Калининградская правда. 1946. 25 дек.

«Председателем у нас был Казаков Матвей Захарович. Его еще в поезде назначили, и он сюда уже председателем приехал», — рассказывает Мария Тимофеевна Рыжухи на. Этот случай не является типичным, но есть в нем общее для всех воспоминаний: колхозы организовывали «сверху». Обычно это происходило так: по приезде людям давали два-три дня на обустройство. «Как уст­роились — организовали колхоз. С района начальство приехало, стали председателя выбирать, бригадиров. Кто раньше на этих должностях