Книга Последний ход - Мэри Бёртон

– Деньгами заведовала Глория. Пару раз я спрашивала у нее, как обстоят дела, но она неизменно отвечала, что причин для беспокойства нет. Говорила, что у нее талант приумножать деньги.

– Но вы могли что-то слышать, – продолжала Кейт. – Наверняка Глория и ваш отец обсуждали финансовые вопросы.

– Вернувшись домой на летние каникулы, я слышала, как они спорят. Отец собирался забрать какие-то деньги, но Глория сказала, что на их совместном счете почти ничего не осталось. Она хотела знать, зачем ему понадобились деньги прямо сейчас, а отец ответил, что не обязан перед ней отчитываться. Глория заявила, что ему придется подождать несколько недель.

– У вас есть какие-либо догадки о том, что произошло?

– Я ничего не знаю. В последний год отношения между Глорией и отцом изрядно охладели. Мне кажется, они начали раздражать друг друга. Ничего серьезного. Просто множество мелочей. Я спросила у отца, и он сказал не брать в голову. Обыкновенные семейные проблемы.

– Вы не обратили внимания – вокруг вашего отца или матери никто подозрительный не крутился? – спросил Мазур. – Кто мог бы желать им плохого?

– Я ничего не знаю, но, как уже говорила, они никогда не посвящали меня в свои дела. Когда училась в старших классах школы, я хотела во время летних каникул подрабатывать в автосалоне, однако Глория и слышать об этом не желала. Она хотела, чтобы я училась. Говорила, что главное мое достоинство – мозги.

– А что вы знаете про ее поездки в Ларедо к матери? – спросила Кейт. – Ваша мачеха каждую неделю ездила туда, чтобы ее проведать, правильно?

– Глория ездила в Ларедо? Очень странно…

– Что в этом странного?

– Она без вопросов оплачивала дом престарелых, но навещала Нину нечасто.

– Они поссорились? – спросила Кейт.

– Глория никогда об этом не говорила, за исключением одного случая лет пять назад. Тогда она выпила слишком много и призналась, что Нина всегда была против ее замужества с моим отцом.

– Почему?

– Они поженились всего через восемь месяцев после гибели моей матери. И папа старше Глории на пятнадцать лет. По словам Глории, Нина считала этот брак про́клятым.

– Она так и сказала – «про́клятый»? – спросила Кейт.

– Глория также сказала, что ее мать была старого воспитания и считала, что мой отец должен был соблюдать траур по крайней мере год.

– Вы помните свою мать? – спросил Мазур.

– Очень смутно. У меня есть ее фотографии. Вообще-то, Глория собрала все снимки нас с мамой и поместила их в красивый альбом. Это было очень трогательно.

– Ваш отец сказал, что у нее есть квартира в Ларедо, где она останавливалась во время своих приездов, – сказала Кейт.

– Эта квартира у нее уже много лет.

– Для чего она ей? – спросил Мазур.

– Для поездок в Мексику.

– Зачем она ездила в Мексику? – настаивал Тео.

– У нее там были клиенты, любившие шикарные машины. Они платили огромные деньги, и Глория иногда лично перегоняла их.

– Обслуживание по высшему разряду…

– Некоторые машины стоили больше ста тысяч. Глория лелеяла таких клиентов. Она говорила, что когда им снова захочется потратить деньги, они обратятся к ней. – Девушка нахмурилась. – Вы полагаете, ее убили из-за машины?

– Она ехала вовсе не на дорогой машине, – заметил Мазур. – Тачка у нее была шестилетняя, совсем неказистая.

– Глория не ездила на старых машинах, – удивилась Изабелла. – Это не в ее духе.

– У вашей мачехи были проблемы со здоровьем? – спросила Кейт.

– По-моему, никаких. Я видела ее с месяц назад, когда Глория приезжала проведать меня в Вашингтон, и выглядела она нормально. В первый вечер немного устала, но сказала, что просто день выдался тяжелым. Утром она уже была в полном порядке. А почему вы спрашиваете?

– Патологоанатом обнаружил у вашей мачехи злокачественную опухоль в матке, – сказала Кейт.

– Это что, рак? – Изабелла вскинула голову.

– Да.

– Мне она ни слова не сказала… – Девушка недоуменно заморгала. – Вы уверены? Глория обязательно рассказала бы отцу, а тот не умеет хранить тайны.

– Патологоанатом был категоричен, – сказала Кейт.

– Господи… – Изабелла покачала головой. – Когда мы виделись в последний раз, Глория выглядела замечательно. Как обычно. На полную катушку, если вы понимаете, что я хочу сказать.

– Вы можете объяснить подробнее? – попросила Кейт.

– Я хочу сказать, она была накрашена и лучилась улыбками. Впрочем, Глория могла вести себя так и в состоянии сильного стресса.

– Что вы имеете в виду?

– Когда ее что-то беспокоило, она особенно тщательно старалась выглядеть идеально. На житейские трудности отвечала дополнительной косметикой. Кажется, теперь я понимаю, что у нее был рак, это объясняет, чем она была встревожена…

– Когда это было? – спросила Кейт.

– В прошлом году на Рождество. Я сдала сессию досрочно и приехала домой на несколько дней раньше, чем меня ждали. Глория была у себя в комнате, слушала музыку и разглядывала картины. Я спросила у нее, что случилось, и какое-то мгновение мне казалось, что она мне откроется. Но затем Глория улыбнулась и сказала, что всё в порядке. Больше я ее такой не видела.

Входная дверь открылась и громко захлопнулась. В прихожей раздались быстрые шаги. Встав, Мазур обернулся к вошедшему в гостиную мистеру Санчесу.

– Что вы здесь делаете? – резко спросил тот, переводя взгляд на свою дочь.

– Всё в порядке, папа, – сказала Изабелла, поднимаясь с места. – Они просто говорили со мной о Глории.

Санчес подошел к дочери.

– Я же сказал тебе не разговаривать с полицией без присутствия Беннета!

Похоже, Кейт больше интересовало его поведение, чем слова. Ее взгляд сосредоточился сначала на стиснутых кулаках Санчеса, затем на напряженно расправленных плечах.

– Зачем мне адвокат? – спросила Изабелла. – Мне задают прямые вопросы. Ты знал о том, что Глория больна?

– Напрасно вы ей сказали, – обратился к Мазуру мистер Санчес. – Ничего хорошего от этого не будет.

– Я по-прежнему не могу понять, как вашей жене удавалось скрывать болезнь от вас, – сказала Кейт. – Вы жили раздельно?

– Нет, разумеется. – Санчес вздохнул. – У меня было предчувствие, что с Глорией что-то не так. В последние семь-восемь месяцев она стала более замкнутой, более отрешенной… Но о том, что это рак, я узнал только от вас.

– Вы точно ничего не знали?

– Какое теперь имеет значение то, чем болела моя жена? Ее убил не рак, а пуля серийного убийцы. Остальное неважно.