Книга Внутри меня гасли звезды - Нат Рейвен

– А что, если мы уже и так на нем, красотка?

– Тогда ты идешь к черту! – Встаю я и на ватных ногах тащусь в сторону огромной груды ржавых машин.  

Пара шагов, и я понимаю, что с моим телом творится неладное. Руки немеют, становятся холодными, но спустя секунду в них будто наливается раскаленная лава, и они начинают жечь не по-детски. Но это почему-то меня совсем не пугает, я лишь смеюсь, как ненормальная во все горло.

Мир расплывается и становится так спокойно, словно все живое замерло, оставив лишь во мне способность двигаться. Я не слышу разговоров банды, не обращаю внимания на то, что мы находимся в прямом смысле на свалке. Такое ощущение, что я сейчас стою у подножья высокой-высокой горы, на самом верху которой замер теплый свет последних солнечных лучей. Он такой манящий, чарующий, до него хочется добраться и притронуться, ощутить волшебное тепло.

Вообразив себя опытным скалолазом, я уверенно карабкаюсь по груде металла. Царапая в кровь руки, я не чувствую ноющей боли.

Чувство всемогущества делает меня бесстрашной, пока я не слышу чей-то встревоженный крик:

– Охренеть, ты совсем с катушек слетела?! Немедленно слазь оттуда!

И лишь посмотрев вниз, я понимаю, что с орущим Хантером меня разделяет приличное расстояние.

Голова сразу же закружилась, словно я слезла с чертового колеса в парке аттракционов, руки затряслись и перестали слушаться.

– Кажется, я сейчас упаду, – не своим голосом кричу я.

– Дакота, просто постарайся за что-нибудь зацепиться, я сейчас заберусь к тебе.

Поздно. Я качусь вниз, уродуя колени внушительными ссадинами и впиваясь ногтями во все, что можно, чтобы сделать приземление максимально мягким.

Как можно утратить способность здраво мыслить?! Какого черта я лечу вниз, как пингвин со льдины на своем пузе?!

Собрание мерцающих мириад мыслей. Грохот. Вспышка. Я закрываю глаза. Темнота.

Я падаю прямо к нему.

Глава 15

Полная белая луна играет в прятки, прячась то за плывущим дымом облаков, то за верхушками высотных зданий. Уже суббота, на часах давно за полночь. Суета шумных жителей скопилась в барах, клубах, ресторанах и казино. Город не спит, мучаясь от бессонницы. Он не погрузится в сон из-за ярких фонарей, освещающих полуночникам дорогу. И не уснет из-за беспрерывного шума машин, создающих пробки в даунтауне. Сегодня и я не окажусь во власти Морфея.

Я вновь на улице, не знаю куда податься. Вновь иду в обществе одиночества по ночному мегаполису. Вновь моя душа отстраняется от теплого места спокойствия. Какое же знакомое чувство! Чувство поиска пристанища на ночь… Раньше я бы пошла к Лихачам или в Блэк Кэт, найдя свое мнимое утешение в выпивке и плохой компании. Но то время прошло.

Я не нахожу лучшего решения, как позвонить Фостеру, с которым имела честь познакомиться в этот (вчерашний) слишком долгий день, кажущийся вечностью. В отцовский дом я точно не пойду, так как на утро возникнет слишком много вопросов и беспокойства. Достаточно с меня этих «подарков». Не хочу тревожить близких своим поздним появлением.

– Дакота? – раздается тревожный голос англичанина в трубке.

– Дилан, я не разбудила тебя?

– Нет, я смотрел передачу про гонщика Кена Майлза (8). Так что не переживай по этому поводу, я ждал твоего звонка.

Сейчас уж точно за это я переживать и не стала бы, даже если бы оторвала его от самого крепкого сна в своей жизни.

Эгоистично, но куда без этого в нашем мире?

– Как насчет того, чтобы прогуляться?

– У тебя что-то случилось?

– А разве должно что-то случиться, чтобы я предложила тебе свою компанию?

– Нет, просто… Честно говоря, я думал, что тебе не интересен.

– Так дай себе шанс реабилитироваться.

– Где встретимся? – спустя пару секунд раздумья, спрашивает он.

– Знаешь, где находится мост Бенджамина Франклина?

– Разумеется, это же…

– … я буду там, – прерывая возможное повествование об этом строении, уверенно говорю я и заканчиваю звонок.

Будем надеяться, что я не пожалею о своем необдуманном поступке.

Не хочу сейчас думать, хочу отключить мыслительные процессы на некоторое время и выбросить весь ненужный материал сегодняшней ночи. Уставившись в воды бегущей реки Делавэр, я источаю желание оказаться в ее холодном течении, чтобы взбодрить разум. И если бы я добралась до моста на пару минут раньше Фостера, эта сумасшедшая прихоть возможно бы и исполнилась. Плевать на то, что река грязная и чертовски холодная. В ней едва ли больше грязи, чем в моей жизни. Зараза к заразе не цепляется. Наверное.

Англичанин тихонечко устраивается на уже знакомой скамейке и теперь вопросительно смотрит на меня, настораживаясь задать логичный вопрос. В этом человеке слишком много деликатности, которой бы с успехом хватило на целую банду Лихачей.

– Чем предлагаешь заняться сейчас? – разрушая раздражающее молчание, начинаю я.

– Не знаю… Хочешь выпить кофе или съесть чего-нибудь вкусного в каком-нибудь уютном месте?

Слишком предсказуемо.

– Сегодня все, как ты говоришь, уютные места не покажутся такими уютными. Глубокая ночь перед началом выходных извергла из домов городских жителей, поэтому все доступные заведения наполнены шумом и людьми.

– Тогда можно просто посидеть здесь и поговорить. Думаю, это было бы уместно прямо сейчас.

А вот говорить с тобой о душевном я точно не стану…

– Ты ведь картингом, кажется, увлекаешься?

– Верно.

– Только на спорткарах гоняешь?

– Хм, ну да, ведь если нарушать скоростной режим за пределами автоклуба, то прав можно лишиться.

– Скажи, я нравлюсь тебе? – перейдя сразу к делу, я ставлю в неловкое положение парня.

На удивление, он выходит из ступора раньше, чем я ожидала. И, откашлявшись, решает схватить блин горяченьким:

– Нравишься, Дакота. Когда я тебя впервые увидел, вся моя уверенность, которая, как я думал, не покинет меня никогда, решила взять перерыв. Ты очень красивая, но не это даже главное, в тебе есть что-то, что притягивает…

Ага, я напичкана магнитами, как смертник тротилом.

– Тогда ты готов рискнуть ради меня возможностью лишиться прав? – Если он меня к черту пошлет, я пойму, но раз идти, то до конца.

– Дакота, чего ты хочешь?

– Давай погоняем?

– Сейчас? Если хочешь, я могу записать тебя в автоклуб.