Книга Кошки-мышки по-взрослому - Татьяна Кошкина

– Что-то случилось, Волчонок?

Решение. Решение. Решение. Последний шанс. Перед глазами, как в психоделическом кино мелькали лица: сестра, Котиков, снова сестра, снова Котиков. Хотелось обхватить голову руками и закричать, что есть сил. Просто сидеть в авто и орать до тех пор, пока всё само не разрешиться. Впервые спрятать голову в песок, откатить назад, сделать хоть что-нибудь, чтобы не чувствовать этой смеси паники и желания сделать огромную глупость.

Карусель остановилась. Большие наивные глаза сестры смотрели в её памяти так доверчиво и открыто, что Микки медленно взяла конверт и сунула в карман.

– Нормально. Я все сделаю.

Горечь стянула горло и подогнала к глазам непрошенные слезы. Хотела выскочить из машины, но длинные пальцы Акелы обхватили её запястье, удерживая. Из этого капкана не выбраться.

– Волчонок, почему у меня такое чувство, что я теряю над тобой контроль?

– Не теряешь, – ответила она тихо и попыталась освободить руку. – Я всё сделаю. Слышишь? Я все сделаю!

– Ты уже знаешь имя заказчика, – поставил перед фактом мужчина. – Из игры не выйти, Микки. Так что да, ты всё сделаешь.

Удивленный взгляд девушки заставил Акелу усмехнуться.

– Думаешь, я не знаю, что Гиена все тебе рассказал? Он влюбился в тебя и эти чувства его погубят. Таким как мы, Мик, нельзя любить. Мы сразу начинаем совершать ошибки. А ошибка в нашем деле значит лишь одно – смерть. Понимаешь меня?

– Да, – выдохнула обреченно. – Убьешь Гиену?

– Ничерта ты не поняла, но ты все сделаешь.

Их взгляды пересеклись. Холодные глаза блеснули, отражая свет фар проезжающей мимо машины. Так пугающе спокойно и равнодушно, должно быть, смотрит смерть.

– Я все сделаю.

Эту мантру Микки повторяла несколько часов до тех пор, пока не ушел Славик, пока не уснул спокойным сном отец, пока она сама не забылась в нервной полудреме на старом диване.

О просьбе подруги узнать про новые банды и пропавших детей вспомнила только утром и написала Гиене. Оставалось надеяться, что он все передаст боссу.

***

Чешир

– Смотри, какие ноги…

Свин блаженно улыбался, разглядывая болтающую с подружками Ивакову. Они стояли неподалеку. Девушка встала как специально, предоставив им обзор на стройные ножки. Клетчатая юбка была чуть больше мини, чем одобрил бы щкольный завуч, но отец Карины много делал для школы, и все педагоги хором моргнули на неподобающий вид.

– Скажи ж классная? – не унимался Вадик. – Смотри как встала, хоть фотографируй.

Тим не оставляла мысль, что Ивакова именно такого взгляда на себя-красивую и добивается, вот только совсем не от Свина.

– Любуетесь красотами, мальчики? Да, ничего так ножки, – раздалось саркастичное за их спинами. – Высокий каблук и длина юбки визуально их удлиняют, а поза скрывает легкую кривоватость.

За их спиной, скрестив руки на груди и оценивающе глядя на Ивакову, стояла Микки. Тим с трудом сдержал смешок, но тут внимание перевели на него и веселье кончилось. Если можно было дать пощечину взглядом, то она это сделала. Сразу появилось иррациональное желание ткнуть пальцем в Свина, мол, это он. Я не смотрел.

Тим быстро взял себя в руки и окинул девушку ответным взглядом и задержался на ногах, плотно обтянутых черными леггинсами, сообщая без слов: “У тебя лучше”. Микки швырнула потертую сумку на парту перед Свином.

– Если ты закончил любоваться прекрасным, то шасть с моего места.

– Вот че ты такая вредная, а? – обернулся Вадик и добавил. – Красивая, но вредная.

Микки недолго думая подалась вперед и схватила лежащий на парте телефон Свина. Разблокировала на раз, ведь парень ничего кроме банальной буквы Z в графическом ключе придумать не смог.

Тимофей точно знал, что она проверяет не сохранилось ли видео, не обманул ли он ее тогда, когда сказал, что Свин удалил запись их поцелуя. Он удалил, у Свина. А вот на его телефоне, если хорошенько поискать…

Но Микки листала чужую галерею и усмехалась:

– Я хотя бы не извращенка с фотоаппаратом. Ивакова может посадить тебя за преследование, ты в курсе? – девушка наклонилась и прошептала это почти в лицо обалдевшему Свину, тот смешно скосил глаза к переносице и попытался выхватить у девушки мобильник, но не тут-то было. – Нет-нет, извращуга. Я кое-что сначала удалю. Пару фоток с физ-ры, где фигурирует моя задница.

– Да я же для коллекции! Для выпускного альбома! – искренне возмутился одноклассник.

Котиков взглянул на экран мобильного, который Микки держала в руках, и хмыкнул. Да, жаль у него тогда не хватило ума проредить всю “свинскую” коллекцию компромата. Фото девушки в спортивных лосинах и топе были круты. Возможно, Вадику стоит задуматься о карьере фотографа, только уже с разрешения прекрасных дам.

– Порнхаб твой выпускной альбом, извращуга.

Микки удалила несколько видов сзади и швырнула телефон на парту, тот прокатился вперед и едва не упал на пол. Тим ловко подцепил его пальцами и протянул другу.

– Чтобы через полминуты я тебя тут не видела, – сообщила Микки и отошла в дальний конец класса к одной из одноклассниц.

Тим невольно проводил её взглядом то ли просто не успел отлепиться, то ли хотел убедиться, что не будет очередной склоки. Вроде, обошлось. Микки мило беседовала со скромной девчушкой в огромных очках, одно из тех, чьего имени Котиков до сих пор не запомнил. Диана, к его удивлению, вполне тепло ей улыбалась. Они обменялись тетрадями и продолжали о чем-то беседовать, когда над ухом раздался голос Свина:

– А ты попал, Чеширрр, – он протянул “р”, пародируя мурчащего кота. Вышло не очень.

– Кто виноват, что у нее ноги красивее? – пожал плечами очнувшийся Тимофей и отвернулся.

Ноги красивее. Улыбка. Пахнет она умопомрачительно и, глупое замечание, но готовит такие же оладьи как его мама. Той ночью он чуть язык не проглотил, воскрешая в памяти воспоминания о женщине с теплой улыбкой и, почему-то, с запахом губной помады. Почти стертые временем, но не забытые до конца воспоминания.

– Оооо! Глаз стеклянный, морда решительного камикадзе. Диагноз ясен и лечению не подлежит. Не вздумай на меня чихать! Заразишь своей романтикой, бвэ, – выдал тираду Свин и сбежал на свою место, поглядывая то на Тима, то на Микки, но потом наткнулся взглядом на Ивакову и запнулся о портфель Ломышева. Дурдом.

Тим улыбнулся сам себе. Для него все эти шуточки Влада не стали откровением. Он всегда точно знал, что чувствует и насколько сильно. К Микки было сильно, так сильно, как ни к кому и никогда не было.

Парень вырвал из тетради листок бумаги и написал короткую записку.

Когда девушка вернулась за парту и развернула сложенный вдвое листок в клетку, её рука явственно дернулась, чтобы осчастливить его неприличным жестом. Но Микки будто взяла себя в руки, глянула на него и картинно порвала бумажку, спрятав остатки записки в сумку.