Книга Долг сердца. Кардиохирург о цене ошибок - Назим Шихвердиев

Как я уже говорил, для истерических припадков характерны не следующие в определенном порядке тонические, а затем клонические судороги, а вычурные подергивания тела, рук, ног, ничего общего с настоящими судорогами не имеющие. Такая же вычурность характерна для истериков и во всем другом. Вот вам пример.

Попросили проконсультировать молодую женщину 29 лет, которую в течение нескольких месяцев лечат от эндокардита сердца. Она приезжает с 8-летним сыном. Первое, что бросается в глаза, – макияж, на него ушло не менее 2–3 часов. Восхищенные взгляды присутствовавших при ее появлении вызвали у пациентки сдержанную улыбку удовлетворения. Садимся, беседуем. Человека, больного инфекционным эндокардитом, после почти 40-летнего профессионального опыта я могу сразу распознать в абсолютном большинстве случаев. Здесь же никакой сердечной инфекцией и не пахнет. Выясняется, что 8 лет назад ей поставили диагноз «опухоль головного мозга» и настояли на проведении химиотерапии. Это стало тяжелой психической травмой и сопровождалось ухудшением самочувствия, общего состояния, тотальным облысением и тяжелой депрессией. После повторных консультаций этот диагноз был снят. То есть налицо была врачебная ошибка, обусловленная глубокой верой некоторых специалистов в непогрешимость таких методов, как компьютерная томография и т. п. О том, что это, скорее всего, была именно врачебная ошибка, свидетельствует тот факт, что в результате долгих судебных разбирательств врача лишили лицензии, а пациентке была выплачена компенсация. Но со слов больной, здоровье ее было подорвано и теперь она все время вынуждена лечиться. При этом за лечение она платит большие деньги, но никто не может поставить диагноз. Основной жалобой являются непредсказуемые подъемы температуры тела до 39–40 градусов, спонтанно и нерегулярно возникающие без видимой причины и столь же быстро исчезающие, так что врачам не всегда ее удается даже зарегистрировать. Где-то в Ханты-Мансийске после непредвзятого обследования, проведенного через живущих там родственников, ей поставили диагноз – термоневроз.

Врачебный осмотр и УЗИ никакой патологии сердечно-сосудистой системы не выявили. Но кто-то сказал пациентке, что у нее эндокардит сердца и что-то там нехорошее с «четвертым клапаном» (до сих пор ума не приложу, что же это такое – «четвертый клапан»?). Она уже прошла три курса довольно дорогостоящего лечения, но без видимого эффекта. Что это за лечение – не знает. Местные врачи говорят ей, что вводят какие-то препараты прямо в «четвертый клапан сердца». Никаких справок или какой-нибудь другой документации нет (врачи отказываются их предоставлять). На фото типа селфи – из-под рубашки на груди видна какая-то система, напоминающая капельницу для внутривенных инфузий. В общем, похоже на чистое шарлатанство с целью избавления пациентки не от болезни, а от денег.

Наконец, самый свежий пример из собственной практики. Недавно ко мне приехали родственники из Дагестана. По предварительной информации, у женщины 44 лет была патология щитовидной железы. Ее беспокоили одышка и периодически возникающие приступы удушья. Кто-то из знакомых предположил, что ее «душит» увеличенная щитовидная железа, а местные врачи сказали, что это весьма вероятно и надо обследоваться «за пределами Дагестана». Женщина приехала к дочери в Питер именно с этой целью. Однако при первом же личном контакте все оказалось намного сложнее. Тяжелых соматических нарушений не обнаружилось. Состояние щитовидной железы опасений не вызывало: ее размеры и функция были в норме. Одышка была психогенной. Но объяснить это малограмотной сельской женщине сорока с небольшим лет с истероидными особенностями личности очень сложно.

В пользу такого предположения свидетельствовал и рассказ зятя. По его словам, накануне при подъеме на один лестничный пролет к лифту она стала так сильно задыхаться, что чуть не умерла, хотя за день до этого спокойно поднималась на 10-й этаж пешком по рекомендации врача, для того чтобы проверить реакцию на нагрузку во время суточного холтеровского мониторирования. Я его успокоил, сказав, что она не только бы не умерла, но даже небольшой нехватки воздуха не почувствовала, если бы рядом абсолютно никого не было.

Мы встретились с ней и ее мужем, также принадлежащим к числу исчезающего класса крестьян, и я объяснил все примерно следующим образом. Представьте, что в вашем селе существует агрофирма (в советское время это называлось колхозом). В ней есть полевые работники, есть трактористы и водители автомашин, есть агрономы, скотники и т. д. Существует также свой автотракторный парк, здания ферм и хранилищ. Естественно, есть и руководство во главе с директором. По непонятным причинам агрофирма убыточна, и работающие в ней люди материально живут плохо. Все это отражается и на всех остальных сторонах сельской жизни.

Хранилища, автотракторный парк в порядке, все машины на ходу, запчастей хватает, водители приходят на работу вовремя и трезвыми. Животноводы также трудятся изо всех сил. В таком случае плохие результаты труда можно отнести только на счет управления агрофирмой. Другими словами, плохо работает директор – либо неправильно расходует ресурсы, либо неверно планирует основные направления деятельности, либо просто нерационально организует работу своих подчиненных и координирует функционирование всех звеньев в целом.

То же самое происходит и в организме человека: если сама по себе печень здорова, сердце работает нормально, щитовидная железа не увеличена и вырабатывает достаточное количество гормонов, кишечник исправно переваривает пищу, то, скорее всего, дело в регуляции и координации всех процессов, которые зависят от головного мозга. Поэтому сначала надо убедиться, что все органы готовы работать и работают прилично, а тогда уже принимать меры в отношении директората.

Не знаю, как насчет пациентки, но до мужа точно дошло. В итоге мы так и сделали – посвятили несколько дней всестороннему обследованию, а потом обратились к психотерапевтам.

Напоследок хочу поделиться одной историей из своей жизни, пробудившей во мне интерес к нетрадиционной медицине. Подробно я описал эту историю в своей книге «Штрихи к портрету». Здесь обозначу только психологический аспект ситуации.

Во время учебы в академии у меня на левом предплечье появилось локальное покраснение размером с крупную монету (например, с советский пятак), но овальной формы. Оно сопровождалось зудом, и я его расчесал до появления мокнутия. Обратился к дерматологу, и меня госпитализировали с диагнозом «экзема» в клинику кожных болезней. В ней пациенты негласно делились на «шелудивых» и сифилитиков. Естественно, такая классификация существовала не у врачей, а среди пациентов. Я был «шелудивым» и тогда вплотную столкнулся с пациентами, страдающими кожными болезнями. Все они были «хрониками» и по много раз лежали в стационарах, как мне казалось тогда, без всяких перспектив на полное излечение. Их подлечивали, и как только наступало видимое улучшение их состояния, выписывали. Мне тоже залечили мою экзему и отправили учиться дальше, хотя с таким диагнозом можно было попасть и под увольнение.

Был конец мая. А в июне экзема вновь обострилась. Мне совершенно не хотелось возвращаться в клинику, где вряд ли бы мне помогли радикально. Со мной в группе учился парень на четыре года старше меня и получивший до академии фельдшерское образование. Сам он был ленинградцем. Мы звали его Шурой Мудрым – не вследствие выдающихся умственных способностей, которыми он не отличался, а из-за фамилии Мудрак. Кстати, у него было еще одно прозвище – Шура Сиротинус. Возникло оно на первом курсе, когда мы узнали, что зуб мудрости по-латыни – dens serotinus.