Книга Цветок счастья - Маргарет Пембертон

– Чушь. – Джанетта снова икнула. – Я чувствую себя прекрасно. Просто замечательно.

Она скорее почувствовала, чем услышала, его сдавленный смешок. Значит, ему почему-то смешно. Но если раньше насмешки Закари над ней раздражали ее, то сейчас она радовалась тому, что ему весело, что его рука крепко обнимает ее за талию.

– Мне кажется, – проговорила Джанетта мечтательным тоном, – что я еще никогда не была так счастлива. До того хорошо, до того тепло…

– Китайский ликер домашнего приготовления действует так, – согласился Закари.

Они пошли в направлении постоялого двора, но вдруг Джанетта резко остановилась и повернулась к нему.

– Надеюсь, вы не считаете, что я пьяна, – сказала она обиженным тоном.

Закари продолжал держать Джанетту за талию, за что она была очень благодарна ему. Без этой поддержки у нее точно бы подкосились ноги.

– Самую малость. – Голос Закари, обычно резкий, сейчас звучал неожиданно нежно.

Они стояли так близко друг к другу, что, когда ладони Джанетты легли на грудь Закари, это показалось ей вполне естественным.

– Если я пьяна, то мне очень нравится это состояние, – призналась девушка, чувствуя, как бьется под ее ладонью сердце Закари, и ощущая легкий запах одеколона.

– Но не думаю, что вам понравится головная боль, когда вы проснетесь утром, – предупредил Закари, пытаясь отвернуться от нее и продолжить путь.

Вынужденная снова шагать рядом, Джанетта испытала глубокое разочарование. Ведь так было приятно стоять рядом с Закари, когда его рука лежит на ее талии, а губы совсем рядом с ее губами.

– Я бы не проснулась с головной болью, если бы мы спали под открытым небом, – сказала девушка, искренне желая этого. И почувствовала, как напряглась рука Закари, обнимавшая ее за талию.

Несколько минут он молчал, а когда заговорил, голос его звучал неожиданно резко.

– Вы искушаете меня, Джанетта Холлис, словно сам дьявол, и чем скорее мы доберемся до постоялого двора и вы удалитесь в свою комнату, тем лучше.

Девушка разразилась хриплым неудержимым смехом. Внезапно она ощутила себя необычайно сильной.

– Каким же образом я вас искушаю? – спросила она, прекрасно зная ответ, известный еще со времен Евы.

Закари остановился и снова повернулся к ней. В темноте, при свете звезд лицо его показалось Джанетте более суровым, чем обычно.

– Несмотря на вашу безусловную наивность, вы все прекрасно понимаете, – сказал Закари, и от его мрачного тона по спине девушки пробежал холодок. – Но не в моих правилах пользоваться беззащитностью женщин, какими бы красивыми они ни были.

Джанетта замерла, едва дыша.

– А вы правда находите меня красивой? – спросила она, когда к ней вернулась способность говорить. – На ваш взгляд, я такая же красивая, как Серена?

Указательный палец Закари медленно приподнял подбородок Джанетты, и их глаза встретились.

– Я нахожу вас очень, очень красивой, – хрипло произнес Закари.

Джанетта прильнула к нему, вскинула руки и обняла его за шею.

– И я вас считаю очень, очень привлекательным, – призналась она.

Закари наклонился к ней, а Джанетта судорожно вздохнула, закрыла глаза, и у нее подкосились ноги. Он удержал ее, не позволив упасть, и подхватил на руки. И при этом он испытал огромное облегчение, поскольку это удержало его от необдуманного поступка, вызванного плотским желанием. Ведь он намеревался поцеловать ее, и кто знает, что могло последовать за этим поцелуем. Вот тогда бы он уж точно не смог бы отправить Джанетту в Чунцин в сопровождении миссионеров из Пэна. Если бы он овладел ею, то пришлось бы жениться, а у него не было ни малейшего желания попадать в такую банальную ловушку.

Шагая по пустынным пыльным улицам к постоялому двору, Закари пытался привести в порядок свои мысли. Значит, она считает его привлекательным? Что ж, Джанетта действительно красивая девушка, в нее можно влюбиться. Но она не для него. Когда он решит жениться, то выберет себе невесту не такого авантюрного склада, как он сам. Он женится на такой девушке, как Серена, – тихой, спокойной, которая будет встречать его в уютном доме, когда он будет возвращаться из долгих и трудных экспедиций, и которая привнесет в его жизнь умиротворенность и порядок.

Когда он уже подходил к постоялому двору, Джанетта, лежавшая на его руках, зашевелилась и открыла глаза.

– Опустите меня, пожалуйста, – пробормотала она, – меня тошнит.

Закари с готовностью поставил ее на ноги.

Не стесняясь его присутствия, Джанетта освободила желудок, расставшись с еще не переварившимися омлетом из акульих плавников и соусом из голубиных яиц. Когда она отдышалась, Закари сочувственно произнес:

– Теперь вам станет гораздо лучше.

Однако Джанетта чувствовала не облегчение, а стыд. Со всем возможным в ее положении достоинством она заявила:

– Все дело в голубиных яйцах. Мне не следовало их есть. Должно быть, они были несвежими.

Как ни старался Закари сдержаться, губы его растянулись в усмешке.

– И ликер, – добавил он. – Наверное, он тоже был несколько несвежим.

Джанетта глубоко вздохнула.

– Ликер здесь совершенно ни при чем. Виной всему голубиные яйца.

И, не решаясь больше говорить из страха, что ее снова может вырвать, пошатываясь, побрела на постоялый двор.

Закари не последовал за ней. Он был уверен, что, если предложит помощь, девушка ее отвергнет. А кроме того, на его взгляд, сейчас она вполне была в состоянии самостоятельно подняться по лестнице и добраться до лежанки.

А ему спать совершенно не хотелось. Странный получился вечер. Приятный, забавный и еще какой-то, а какой именно, он не мог точно определить.

Узкая улочка, на которой находился постоялый двор, была пустынна, если не считать собаки, рыскавшей в поисках пищи. Войдя в низкий дверной проем, Закари через минуту вернулся на улицу с расшатанным стулом и трубкой. Прислонив стул к стене, уселся на него, раскурил трубку и продолжил размышлять о том, каким же еще был этот вечер.

Для Закари женщины не представляли загадки. У него было несколько приятных романов, правда, всегда с такими же опытными леди, лишенными предрассудков, как он сам. Но какими бы приятными ни были его предыдущие романы, никогда раньше он не испытывал такого жгучего плотского желания, как в тот момент, когда Джанетта сама бросилась ему на шею, подставив манящие губы.

Но теперь Закари был доволен, что не овладел ею, иначе он был бы связан определенными обязательствами, а их выполнение не входило в его планы. И все же никак не мог отделаться от мысли: а что бы он ощутил, поцеловав мягкие губы Джанетты? Жаль, что он этого так и не узнает.

Закари выпустил клуб дыма в тихий ночной воздух. Ни к одной женщине он не испытывал подобных сложных чувств. С любовницами все ясно: они были просто любовницами, не спутницами, не подругами, как Джанетта Холлис. И если бы не ее пыл, он без малейших колебаний взял бы ее с собой в Ганьсу. Она, несомненно, умная, храбрая, и, будь она мужчиной, лучшего спутника ему не найти. Однако Джанетта отнюдь не мужчина, а самая привлекательная, самая желанная из всех женщин, каких ему приходилось встречать.