Книга Золото мертвых - Андрей Васильев

– Точно, – подтвердил я, глядя на худого и плешивого человека за дверью, фото которого лет десять назад украшало многие деловые издания. Правда, тогда он выглядел по-другому, куда более респектабельно. Я его вспомнил, он как-то раз приходил к нам в дом. – Чем так доживать дни, лучше уж от инфаркта загнуться. Или под машину попасть.

– Спорное утверждение, – заметил Вагнер. – Были у меня в практике разные случаи. А, собственно, господа, вам-то он зачем понадобился? Если это, конечно, не секрет.

– Не секрет, – добродушно произнес Шлюндт. – Признаться, сам он нам ни к чему. Моему юному другу нужно то кольцо, что находится у него на пальце.

– Как? – ошеломленно захлопал глазами врач. – Вы что? Это невозможно!

– Все возможно, Петр Францевич, – возразил ему антиквар. – Повторюсь – в этом мире возможно все, вопрос всегда только в цене. Валерий хочет получить предмет, который вашему пациенту совершенно не нужен, он готов кое-что за это предложить мне, а я, в свою очередь, буду рад за данную услугу расплатиться с вами. В результате все в выигрыше. Ну а что до бедолаги за дверью – для него ничего не изменится, он живет за той гранью, куда всему остальному миру хода нет.

– Изменится! – выкатил глаза Вагнер. – Еще как изменится. Он это кольцо никому с пальца снимать не дает, сражается за него, словно за жизнь. Дочь было тоже хотела его забрать, вещь-то все-таки дорогая, старинная, так он ей чуть ухо не отгрыз! Я предложил ей свою помощь, разумеется, но она махнула рукой, сказала, что пусть уж оно останется при нем.

– Какая щедрость! – рассмеялся Шлюндт. – Впрочем, у него состояние тогда в районе миллиарда было, не так ли? С такого куша чего не пошиковать.

Новое дело. Мне только с безумцем драки не хватало! И потом – что именно я готов предложить Карлу Августовичу за подобную услугу? Что он имеет в виду?

– Одно дело субтильная барышня, другое – мой юный друг. – Антиквар похлопал меня по плечу. – Спортсмен, здоровяк. Ему так просто ухо не откусишь.

– А если жена или дочь вернутся? – обеспокоенно спросил у него врач. – Вернутся и увидят, что перстня нет. Ведь скандал случится! Возможно – иск в суд! Суда, положим, я не боюсь, но вот удар по репутации клиники совершенно недопустим. Я слишком долго ее зарабатывал. Нет, нет, и не просите. Это положительно невозможно.

– Петр Францевич, никто не собирается забирать перстень себе, – вступил я в разговор. – Мне надо на него просто посмотреть, может, подержать в руках. И не более того.

Ну вообще-то я предпочел бы его положить в ячейку, к тем остальным предметам, но если нет – так нет. Все равно для меня главным является то, что обитает в перстне. Кстати, сдается мне, что именно из-за него бывшего бизнесмена так крючит, он не смог вынести тяжкое наследие прошлого, слабоват оказался, сломался.

– Петр, дело не в корысти, – мягко пояснил Шлюндт. – Мальчик пишет кандидатскую на тему «Ювелирное искусство средних веков», в данный момент набирает практический материал, а с ним беда. В нашей стране не так много украшений тех времен, а у этого бедолаги на пальце перстенек кого-то из мастеров той поры. Ну посмотрит он его, потрогает, сфотографирует, – и только.

– Все равно – нет, – твердо заявил врач. – Поймите, помимо репутационных аспектов есть и моральные. Да, Михаил Георгиевич ничего не осознает, но сути дела это не меняет. Этот человек – мой пациент, я не вправе поступать с ним подобным образом. К тому же это небезопасно, поверьте! К помощи же санитаров я прибегать в данном случае не могу, это неминуемо приведет к огласке случившегося. Так что – извините, господа!

– Петр Францевич, помнишь одну вещицу, которую ты так желал у меня приобрести пару месяцев назад? – веско произнес Шлюндт. – Я тебе тогда еще отказал? Теперь ситуация изменилась, и у тебя есть шанс стать ее обладателем.

Замолчал Вагнер, задумался.

– Карл Августович, на пару слов, – обратился я к антиквару, тот понятливо кивнул, и мы отошли в сторонку.

– Он согласится, – шепотом сообщил мне Шлюндт. – Сейчас поразмышляет и согласится.

– Думаю, что да, – признал его правоту я. – Но что-то мне подсказывает, что простым поиском клада моя благодарность за помощь тут не ограничится.

– Валерий, Валерий, – укоризненно произнес Карл Августович. – Зачем все сразу переводить в плоскость «ты мне – я тебе»?

– Потому что меня с детства приучили к тому, что любая сторонняя помощь чего-то стоит, – парировал я. – К тому же вы сами сказали, что оговоренную часть сделки выполнили, перстень отыскали. А все остальное – дополнительные услуги, которые, естественно, чего-то да стоят.

– Формально ты прав. – Шлюндт достал из кармана забавную круглую коробочку, открыл ее, и засунул в рот зеленую круглую таблетку. – Не желаешь? Мятные пастилки, в жару очень хороши, притупляют жажду.

– Нет, – отказался я. – Итак?

– Ну если ты настаиваешь… – Старик наморщил лоб, как бы решая, что именно попросить. – Скажем так – ты даешь мне слово, что один раз по моей просьбе изменишь свое решение по какому-либо вопросу.

Не скажу, что ждал такого, но все равно не удивлен. Вернее – я был уверен, что подобное условие раньше или позже прозвучит, но думал, что все же позже, чем раньше. Но нет, не стал господин Шлюндт тянуть, и использовал первый же подходящий случай. Впрочем, данный вариант все же чуть мягче и лояльней того, что я предвидел услышать.

Хотя это ничего не меняет, разумеется.

Я подошел к окошку в двери, глянул на человека, находящегося за ней, задержал взгляд на перстне, поблескивающем на его пальце, повернулся к антиквару и твердо заявил:

– Нет.

– В смысле? – на этот раз антиквар на самом деле удивился, никакого наигрыша тут в помине не имелось. Он на самом деле был уверен в том, что я отвечу согласием, потому отказ его обескуражил. Ну, может, и не обескуражил, может, я себе льщу, но в любом случае подобного он явно не ожидал.

– В самом прямом, – пояснил я. – Данное условие для меня неприемлемо, Карл Августович. Я никогда не обещаю того, в чем не уверен, потому даже в детстве на «американку» никогда с ребятами не забивался. Кто знает, что надо будет сделать, если проиграешь? Вдруг придется, например, без трусов три круга вокруг школы обежать? Унизительно же, девочки смотрят. А надо, слово дано, заднего не включишь, ибо западло. Так что – нет. Придется, как видно, идти другим путем, не самым прямым и чистым, но все же действенным. Есть у меня кое-какие соображения на этот счет.

И я демонстративно цыкнул зубом, так, будто он у меня болит. Шлюндт понял мой намек, его взгляд стал колючим.

– Но, само собой, обещанный гонорар за ваши труды будет выплачен в полной мере, – заверил его я. – Назначайте день, называйте время, и я сделаю все, что от меня зависит. Тем более что удружить вам для меня всегда в радость.

И я растянул рот в улыбке, демонстрируя ему все свои тридцать два зуба, из которых несколько были ненастоящими.