Книга Наваждение, или Мой чужой мужчина - Адалин Черно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вадим
Мы вместе возвращаемся домой. По пути Женя засыпает, предоставляя мне возможность подумать. Я-то, дурак, надеялся, что мы больше не встретимся. Нет, она хорошая, идеальная, нежная, милая, все, как нужно, но она не для меня. Не выживет такая, как она в моем мире. Я прекрасно понимал это, поэтому ушел. Знал, что уйду, когда она везла меня в город, знал, что ей будет неприятно, но одного таки не учел, хотя нет, не одного.
Беременность и мое помешательство.
Второе я понял, только когда увидел ее снова. Когда она, бросив стакан на стол, увидела меня. Посмотрела своими растерянными глазами и упала в обморок. Уже тогда я заподозрил что-то неладное, а после услышал ее утреннее веселье и… черт, я сложил дважды два. Отвез в больницу, а когда понял, что она задерживается, не смог удержаться и пошел за ней. Не нашел, зато поговорил с Эвелиной Геннадьевной.
Она-то и поведала мне о сроках, о растерянности пациентки и о том, что мне бы быть рядом на приеме, а не вот так врываться в кабинет. С женщиной я был согласен, но кто ж, черт возьми, знал, что Женя беременна? Нет, я догадывался, но не хотел давить. Думал, если мой, она скажет.
Ни хрена!
Ничего она не собиралась мне говорить.
Я вез ее домой и думал. Думал, что делать дальше, когда над головой нависла угроза, когда я только-только ступил на путь возвращения компании обратно. Я и сына нашел. С трудом, но таки нашел. Его, как оказалось, увезла мать в другой город. Сменила фамилию, школу, сделала все, чтобы их не нашли. Я был удивлен и благодарен, а еще решил пока не ехать к нему. Соскучился по Сашке безумно, но за мной могли следить, а Саша… он отличный рычаг давления на меня. Единственный, известный Березовскому.
Женю я в расчет не брал, потому что она давно сошла с их радаров.
И вот снова. Она рядом со мной. Искушает, соблазняет и вынуждает думать, как быть дальше. Нет, я держался из последних сил, пока нес ее в свою спальню. Говорил себе, что нельзя, что я сделал свой выбор, что у меня больше нет на нее права. И это давало свои плоды, я решил, что как только она придется в себя — тут же отправится восвояси. А сейчас что? Что делать? Забыть о том, что где-то существует Женя и мой ребенок? Оставить ее одну?
— Блять, — тихо выплевываю и ударяю рукой по рулю.
Смотрю на Женю, но она продолжает размеренно спать. Я подъезжаю к дому, паркую машину, открываю дверцу и… не хочу ее будить. Просто не хочу. Именно поэтому беру ее на руки. Она бормочет что-то нечленораздельное, но утыкается мне в шею и сопит дальше. Я заношу ее в свою спальню, укладываю на кровать и укрываю пледом. Она устала, ее переполняют эмоции, а мне нужно подумать.
Одно я знаю точно: ей нельзя оставаться здесь.
Я оставляю Женю в комнате, а сам спускаюсь на первый этаж, набираю Серегу и прошу его забронировать билет во Францию. Решаю отправить Женю к моему другу во Францию. Там ее не достанут — раз, а я смогу спокойно решить дела — два.
Серега обещает все сделать и через полчаса перезванивает, сообщая, что рейс завтра в три часа. Я благодарю его и отключаюсь. В последнее время слишком многое предстоит решить. С Березовским, с Богданом, который оказался нихрена мне не братом. Я давно понял, что меня развели, как лоха. Навешали лапши на уши и кормили какой-то хуйней, чтобы я ничего не вспомнил.
Я вспомнил и даже выжил. Оля вот вряд ли знает, что я жив, а вот Березовский. Уже знает. Как только я повставлял ему палки в колеса, он тут же выяснил. Хорошо, что не сразу, иначе я бы нихрена не успел и не обзавелся связями.
Сейчас я ждал штурма, всего, что угодно, и Жене точно не место здесь. Я решаю, что обязательно отправлю ее во Францию и с этими мыслями засыпаю на диване.
Утром меня будет шум разбивающегося стекла. Я вскакиваю, как солдат, находящийся на задании. Хватаюсь за пистолет и успокаиваюсь только тогда, когда вижу ошарашенное лицо Жени. Под ее ногами валяется разбитая тарелка, а на полу разлито молоко. Я быстро прячу ствол и бормочу:
— Прости.
— Откуда пистолет, — сквозь слезы спрашивает она и отходит.
Я делаю шаг к ней, но она отходит дальше, обхватывает себя руками и начинает плакать. Я напугал ее. Блять, чертов идиот!
Я хочу подойти к ней, но вместо этого просто стою и жду, когда она успокоится. Знаю, что она не подпустит меня к себе, поэтому даже не пытаюсь. Это ж надо так облажаться: достать пистолет и напугать беременную женщину.
— Жень, — зову я и чертыхаюсь, когда она поднимает голову и смотрит на меня заплаканными глазами. — Прости, это просто мера предосторожности.
— Знаю, — сухо говорит она. — Я просто расплакалась.
Она выглядит такой беззащитной и слабой, что я за считанные секунды преодолеваю разделяющее нас расстояние и сгребаю ее в объятия. Она не сопротивляется и лишь слабо приобнимает меня за плечи. Я улыбаюсь, как идиот, честное слово, а потом вспоминаю, что мне нужно сообщить ей о поездке в другую страну.
Я совершенно не знаю, как это сделать, не знаю, потому что уверен — она будет против.
— Вадим, отпусти, — она отстраняется и отходит, идет за веником и убирает осколки, а я стою и думаю, решаюсь…
— Жень, я забронировал билет во Францию. Там живет мой друг. Ты поедешь к нему, поживешь пока там.
Она отставляет совок в сторону и удивленно смотрит на меня.
— Я бы с радостью, — наконец, она нарушает молчание. — Но, увы, у меня нет загранпаспорта.
Черт, Вадим, как можно быть таким идиотом?
Женя
— Да, — кричит Вадим в трубку. — Да, все именно так, как я и прошу. Двадцать человек. С оружием, да. Профессионалы, Серега. Деньги не проблема. Геолокацию ты знаешь.
Вадим отключается и переводит на меня взгляд. Я сижу на диванчике и пытаюсь переварить то, что услышала. Двадцать вооруженных профессионалов? Зачем? Мы два дня находимся здесь в изоляции. С нами охрана, парни Сергея Владленовича, а Вадим просит у какого-то друга еще кого-то? И откуда у него деньги? Эти вопросы один за другим прокручиваются у меня в голове, но я не решаюсь их задать.
— Я объясню, — поспешно сообщает Вадим. — Нам важно усилить охрану. Тех людей, что есть недостаточно.
— От кого ты прячешься?
— Ни от кого. Я не прячусь. Мне нужно время, чтобы забрать свое у Березовского. Он отобрал мою компанию и то, что у меня есть деньги — заслуга моих друзей.
— Мы в опасности, — не спрашиваю, а констатирую я.
Мне страшно, потому что за последние пару дней я внезапно осознала, что могу подвергнуть опасности не только себя, но и ребенка. Внутри меня растет маленькая жизнь, и я просто не могу позволить, чтобы с ней что-то случилось.
— Скоро прибудут ребята, Женя, — успокаивает меня Вадим. — Все будет хорошо.
