Книга Любовь насмерть - Анна Данилова

– Ладно, сидите тут, никуда не высовывайтесь, а я подумаю, что делать с вами дальше, – сказал он, стараясь не смотреть в глаза уязвленному его тоном Кострову. – Первой убили Софью Винник, значит, искать надо мотив среди ее окружения. Родители убиты горем, это понятно, отец так вообще потерял вторую дочь. Никого-то они не подозревают, ничего не понимают. Говорят, что встречалась их Соня с каким-то парнем, вроде студентом, но ни имени его, ни где он учится, ничего не знают. Но на свидания она бегала, наряжалась и все такое. Вела себя, как ведут себя все влюбленные девушки. И судя по всему, то есть по рассказам матери, этот роман со студентом делал Соню счастливой, глаза ее так и светились. Надо его найти, этого парня. Может, он что знает, а может, это он ее и убил. Мало ли таких историй.

Я был уверен, что парня этого Ракитин найдет, все-таки не в лесу жила Соня, подружки были, какие-то знакомые, которые видели их вместе.

– Ольга, вы поедете со мной? – неожиданно спросил ее Ракитин уже в дверях.

Сердце мое остановилось. Ну вот и все. Она рассказала ему о Туманове, о его письме, и теперь возвращается к мужу. Как все, однако, просто! А что делать мне? Страдать по ней так же, как страдала когда-то она сама по своему Герману? Кружить под окнами тумановской квартиры, чтобы только поймать ее тень за занавесками? У меня от волнения даже кончики пальцев на руках начали покалывать. А щеки, наоборот, запылали, я прямо почувствовал это нервное тепло, жар.

– Нет, я еще не готова, – вдруг ответила она и прислонилась спиной к стене, словно чтобы не упасть. – Совсем не готова. Да и предупредить его надо было. Он же не один живет.

Совершенно здравомыслящая девушка. Меня отпустило. Еще один (а может, и не один?) вечер, день с моей ненаглядной. Боже, какое же это счастье!

– Хорошо, как скажете.

И Ракитин уехал.

11

Едва машина следователя скрылась из виду, мы сорвались и отправились ко мне в лес. Втроем. Надо было еще раз внимательно осмотреть все, что только могло иметь отношение к нашему, ставшему уже общим делу. Мой дом и бар, гараж, дом доктора Селиванова (уже дважды осмотренный, обысканный и вновь опечатанный). Мы понимали, что только оказавшись там, в декорациях нашей прежней жизни (за исключением, конечно, Фимы), мы, возможно, сможем понять или вспомнить что-то такое, что послужит если и не зацепкой, то хотя бы слабой нитью к основному мотиву убийства.

– Откроешь свой бар, позовешь всех, устроишь попойку, понял? – командовал возбужденный предстоящим театральным действом Костров. – Сначала будут пить за упокой души вашей Зои, потом – куда уже пьяная кривая выведет!

Он разве что руки не потирал от удовольствия. Возможно, он что-то предчувствовал?

Мы заехали в деревню к фермеру Занозову, купили у него сыр, соленые огурцы (получился большой и мокрый, крепко пахнущий пряностями полиэтиленовый пакет), самогон – две трехлитровые банки (я даже зажмурился, когда представил себе, в каких животных с помощью этого прозрачного напитка могут превратиться мои литераторы и художники), большущий шмат замороженного соленого сала и свежие яйца (которые мне предстояло сварить). В магазине купили пиво – как без ерша-то!

– Мы их убьем, – сетовал я, покачиваясь на ухабах по дороге из деревни в наш лесной поселок. – Еще у кого-нибудь сердце не выдержит.

– Зато они молчать не будут, все расскажут как миленькие! – внезапно поддержала Фимин сценарий Ольга. – Попойка будет знатная!

– Ты тоже считаешь, что кто-нибудь из них что-то знает?

– Хотела сказать, что, мол, не в лесу живем… – Она усмехнулась. – В том-то и дело, что в лесу, где все друг друга знают. И я просто уверена, что кто-нибудь да видел машину с убийцей. Понимаете? Не твою машину, Марк, а другую, на которой приехал убийца, возможно, вместе с Винник, но, может, и один. К примеру, Соня Винник была здесь, в лесу, у своего любовника, а ее парень, ну тот студент, который, предположим, узнав об этом, приехал, оставил машину где-нибудь подальше от леса, в кустах, скажем, вышел и отправился искать свою возлюбленную. Думаю, он знал, где именно она находится. Может, там вообще старая, давняя любовная история. Студент приехал с пистолетом, подошел к дому, где находилась Соня, может, позвонил ей…

– Телефона, кстати сказать, ее так и не нашли, – вставил Костров.

– Разумеется! Телефон – это источник ценной информации. Там – все ее звонки, и входящие, и исходящие. Понятное дело, его забрал убийца.

– Но завтра, я думаю, у Ракитина на столе уже будет список ее звонков, телефон-то был зарегистрирован на ее имя.

– Да понятно все! – отмахнулась от него увлеченная своими фантазиями Ольга. – Короче. Студент позвонил ей, сказал, что нашел ее, что хочет поговорить, возможно, он был пьян… Словом, он сделал что-то такое, чтобы она вышла из дома, увлек ее на эту аллею, может, и пытался поговорить, да только разговора не получилось. Он выхватил приготовленный заранее пистолет и застрелил ее. На ее крики и шум выбежал Макс, побежал на голоса, и его тоже убили. Студент бросился бежать к машине, которую оставил где-то неподалеку, сел и уехал. Я выбежала и, увидев мертвого Макса и девушку, испугалась и побежала к тебе, Марк. Я же понимала, что если меня найдут, то замучают допросами, и доказывай потом, что ты – не верблюд!

Я слушал ее и поражался тому, как она, эта еще недавно вялая и нежная, с растерянным взглядом, прекрасная девушка-эльф оживает, как загораются ее глаза, как она наконец возвращается к жизни! Здоровый авантюризм, как вирус, проник в нашу кровь, и мы, еще сами толком не зная, чем может для нас всех закончиться это ночное пиршество, забив машину алкоголем и закусками, помчались в лес, я открыл бар, и мы все втроем принялись готовиться к приходу гостей. А в том, что придут все мои завсегдатаи, я просто не сомневался. Кому неинтересно увидеть старого приятеля-бармена, который еще недавно раздражал всех своим благополучием и отсутствием проблем, а сейчас стал чуть ли не главным действующим лицом разыгравшейся у них на глазах криминальной драмы, по сути, главным подозреваемым?! Все знали об обыске в моем доме. Не подозревали они только о том, что, помимо возможности лицезреть меня, их ждет сюрприз – чудесная незнакомка, которую кто-нибудь из них, возможно, и видел мельком в доме доктора Селиванова. Вот будет им о чем поговорить, посплетничать, строить предположения, выдвигать версии! Алкоголь сделает свое черное (а может, и светлое) дело, развяжет им всем языки.

В случае же, если кто-то не придет ко мне, то сработает метод исключения, и мы поймем, кто не пожелал прийти, и уж потом будем решать – кто и почему. Больные и трезвенники (а их было всего-то двое, поэт Костя Пенев с больным желудком да акварелист Алекс Абрамов, с трудом восстановившийся после инсульта) притащатся, я был уверен, и если не будут пить самогон, водку и прочие крепкие напитки, то уж точно закажут безалкогольное пиво и закуску. Для них важным будет общество, разговоры, которые хотя бы частично смогут удовлетворить их любопытство. Если же не придут здоровые, вообще способные передвигаться в пространстве товарищи, вот они-то нас и заинтересуют в первую очередь. Может, как раз среди них и затесалась опасная гнида, решившая подставить меня, или же просто трусливое ничтожество, не желающее давать важные для дела свидетельские показания, чтобы не осложнять себе жизнь.