Книга Железный человек. Экстремис - Мари Джевинс

– И человек, которому вкололи сыворотку, похоже, был здоров. А у тебя такой вид, будто тебя через щеподробилку пропустили, – возразила Майя.

– Ты все еще хочешь меня поцеловать? – Тони вытянул губы и издал чмокающий звук. Майя отпрянула. Он было засмеялся, но в гортани что-то захрипело. Тони прокашлялся.

– Ты говорила, что Экстремис действует на структуры, отвечающие за восстановление. Значит, пока он меня совершенствует, заодно поможет и быстрее поправиться.

Майя стянула правую перчатку костюма. Вся рука была смята. Из перчатки полилась кровь. Майя взяла бинт и быстро обернула ладонь, наклонилась и прижала.

– Мне не нужны сверхспособности, – продолжал Тони. – Сила, оружие – это у меня есть. Лучшие из возможных. Особенного желания извергать пламя у меня тоже нет. Речь скорее о том, чтобы увеличить полезную нагрузку. Мне нужно самому стать костюмом. Я не хочу отращивать новые органы взамен старых, хотя новая печень помогла бы справиться с вредом, который я нанес прежней в молодости. Мне нужны новые каналы связи… Вот эта штука, моя броня, стала слишком тяжелой. И слишком медленной. Я о скорости запуска… скорости действий…

– Тони… – Майя выпрямилась и показала на его изуродованную окровавленную руку.

– Спасибо господу за обезболивающие, да? – Он улыбнулся. – Принеси сюда компьютер. Давай поработаем, пока я не отключился.

– Так значит, тебе тут житья не дают? – Маллен помог девочке-подростку поджечь сигарету.

– Я люблю черную одежду. Мне нравится определенная музыка. Я использую в речи больше десяти слов, – сказала она. – Сам-то как думаешь?

– Да, когда я был в твоем возрасте, я тоже от всех отличался.

– Вот честное слово, – продолжала она. – Надеваешь длинное черное пальто, и все думают, что ты маньяк-убийца. Меня временно из школы исключили.

– Родители-то, наверное, не сильно возражали, – предположил Маллен.

– Мать не была особенно против, а вот ее муж… мужчина. Ему крышу сорвало. Он вообще не хочет меня тут видеть. Но у моей матери опека.

– А где твой отец?

– В Ноксвилле. Он отправил меня обратно к матери, когда я пришла из школы с выбеленными пятнами на джинсах и татуировкой с Годзиллой.

– А по-моему, это круто. – Маллен опустился, опершись одним локтем на колено. Наконец девушка предложила ему сигарету. Он не отказался, прикурил. – Меня тоже никто знать не хотел. Все время футболили то туда, то сюда, как ненужную мелкую рыбешку. И еще я очень часто ввязывался в драки.

– Тебя за это отстраняли от учебы?

– Нет, тогда все дрались, – ответил Маллен. – Отстраняли меня за споры с учителями истории и за то, что приносил реплики оружия. А это были просто модели, которые никому не повредили бы. Бред был полный. О, а однажды меня выгнали за то, что я поделился жидкостью для зажигалок с кем-то из младших ребят, хотя в чем была проблема? Учителя просто завидовали, что не могут ее нюхать, как я, во время уроков. А ты чем провинилась?

– Написала в школе рассказ про то, как на город напали зомби. И сожрали городской совет. И мэра. Это муж моей матери.

Маллен засмеялся. Он было подумал убить мэра городка в качестве жеста доброй воли, но тогда разозлилась бы мать девочки, и все стало бы еще хуже. Лучше не надо. Если девочка потом решит расправиться с мэром, ей ничто не помешает.

Она продолжала говорить:

– Они сказали, что рассказ подстрекает к терроризму. Ха! Как будто сказка про зомби может заставить кого-то сделать то, чего они еще не планировали. Наша страна сошла с ума.

Она сделала глубокую затяжку и снова закашлялась, на этот раз не сильно.

– Я тебя так понимаю, – Маллен нагнулся в ее сторону. – А вот чего я не понимаю. Полиция и федералы легко могут нас перестрелять, но вот если мы решим защищаться, то это назовут терроризмом.

– Видел мою футболку? – Девочка выпрямила спину и распахнула пальто. Ее футболку украшал большой американский флаг. Маллен ухмыльнулся. Девочка для своих лет была просто прелесть. Молодая патриотка, которая не собиралась без борьбы подчиняться всем вечно меняющимся правилам правительства.

Потом он присмотрелся и нахмурил брови. Вместо звезд в левом верхнем углу флага была нарисована свастика. Серые буквы на черной полосе над флагом складывались в слово «АмериКККа».

– А это еще что такое? – В голосе Маллена появились ледяные нотки. Он отстранился подальше от своей новой знакомой. – Это так-то ты видишь Америку?

– Конечно, – ответила она. – Страна белых мужчин, которые плевать хотели на нас всех. И теперь они еще пытаются вернуть старомодные ценности, те самые, чтобы загнать женщин на кухню, заставить иммигрантов работать на железных дорогах, а сами белые люди чтобы работали во власти.

Маллен смотрел на нее, не отводя глаз.

– Ты знаешь, Ку-клукс-клан делал и хорошие вещи. Он защищал христианскую мораль.

Девушка нахмурилась и посмотрела на Маллена. С вызовом, прямо как его сводная сестра, пока он не ударил ее по лицу.

– Только и слышишь, что про бога, – процедила она. – Я так устала, что приходится вечно как будто экзамен по религиозным взглядам сдавать, только чтобы здесь жить. Ку-клукс-клан линчевал людей только за то, что они не выглядели так, как обычный белый человек.

Маллен встал и бросил сигарету на дорогу. Он раздавил окурок каблуком и наклонился вперед. Разговор начинал напоминать ему те, что он вел с учителями по истории, прямо перед тем как его наказывали.

– Обычные белые люди построили эту страну, – строго сказал он. – Безо всяких правительств, шпионов, правил и людей со значками, которые ради забавы вырезают семьи.

– Ну да, – не сдавалась она. – Только вот этим всем занимались тоже обычные белые люди.

– Не смей так говорить, – потребовал Маллен. Он хотел помочь ей понять, но она как будто сопротивлялась. Его никогда никто не слушал, но сейчас все изменится. – Все пошло не так. Я это исправлю. Во мне кое-что есть. Кое-что из будущего, которое они хотят построить. Но я это украл, а теперь использую, чтобы повернуть время вспять.

Она ткнула в него пальцем и потянулась в его сторону, приблизившись к его лицу настолько, чтобы он чувствовал брызги ее слюны.

– Вернуть времена линчеваний? Времена, когда одеяла от больных оспой отдавали тем, кто выглядит иначе? Времена, когда женщина считалась человеком второго сорта? Никогда не замечал, как это называется: отцы-основатели – будто никаких матерей среди них не было? Ты ничем не лучше. Уходи. Оставь меня в покое.

Он оставил ее в покое. Но сначала ударил. Сильно. В лицо. С такой силой, что ее лицо будто взорвалось. Так выглядел бы поверженный зомби, который напал на твой город.

Безжизненное тело девочки дернулось и с глухим стуком ударилось о землю, прямо у кромки желтеющей травы на обочине. То, что осталось от ее головы, расплескалось по дороге.