Книга Индия. История, культура, философия - Стенли Уолперт

Ахимса является самым священным законом джайнов. Почерпнул ли Махавира ее из учения Будды или просто впитал идеологическую атмосферу, царившую на просторах средней Ганги, но ее значение среди небрахманских религий фактически сделало ее одним из течений индуизма. Джайнский способ смертельной голодовки стал политическим оружием в Индии в последние десятилетия национально-освободительного движения и остался таковым уже на региональном уровне в борьбе против центрального индийского правительства. Наиболее эффективно этот способ использовали жители Андхры для достижения статуса отдельного штата и пенджабские сикхи на ранней стадии своей борьбы за автономию. Однако Махатма Ганди всегда был крайне осторожен в вопросе применения «пламенного оружия» голодовки до смерти, настаивая на том, что если мотивы голодовки не были абсолютно чисты, то она могла стать оружием «демонического разрушения» (дураграха) вместо того, чтобы быть в золотом арсенале истины (сатьяграха).

Законы действия и реинкарнации

«Законы» кармы (действие) и сансары (реинкарнация), впервые сформулированные около 2700 лет назад в упанишадских диалогах, остаются с тех пор самоочевидными для индийской религиозно-философской мысли и повсеместно принимаются как современными индийскими интеллектуалами, так и традиционалистами. Идея перерождения и неоднократной смерти, кажется, начала принимать форму крайне жестокого наказания для тех душ, чьи дела были настолько ужасны, что одной жизни не хватало для того, чтобы понести за них наказание. Однако после того как сансара была признана, она, очевидно, могла стать наградой для тех, кто находился на самом низу социальной лестницы: они могли бы заново родиться людьми более высокого уровня, возможно, даже благородными брахманами. Связь между кармой и сансарой закрепилась в сознании людей. Каждый индивидуальный поступок и действие рассматривались как кармический вход, который неизбежно приведет к некоему выходу — добрые дела созревают, как хорошие плоды, злые — как плохие плоды. Моральная арифметика была обезличенной и атеистической, присутствие бога не требовалось, божественные силы в реальности уже ни на что не могли повлиять, после того как поступок был совершен. И даже непотизм, самая распространенная в Индии человеческая слабость, не мог, по крайней мере в теории, изменить кармическое уравнение личности. Некого было за это винить, и некого было за это благодарить. Баланс всегда был подбит на вашей собственной руке, запечатан вашими собственными губами, а каждый долг оплачен вашей собственной кровью. Что посеешь, то и пожнешь, и не там высоко, в облаках или в ужасном аду, а здесь на земле, в следующей жизни. Каждое наказание безлично и должно соответствовать каждому «преступлению». У джайнов и буддистов, а впоследствии и индусов, была сходная цель — достижение угасания (нирваны) или освобождения (мокши).

О, каким простым и в тоже время изысканным, практичным и, как казалось, логичным, было это обоснование существующего статус-кво. Как мог кто-либо из неприкасаемых вообще позволить себе жаловаться на свой низкий статус? Очевидно, они совершили множество ужасных поступков в своей предыдущей жизни. Только Брахма знает, какие они совершили преступления! И теперь собственная карма наказывает их за это. Каждому — плод его собственной кармы — таков всеобщий индийский закон космической справедливости. Бедные и голодные заслужили свою участь. Богатые и могущественные тоже получили по заслугам. Больные и здоровые, заики и прокаженные, и сам царь — все они получили ровно то, что заслужили, посредством всего того, что они сказали, подумали или сделали с начала всех времен. Наверное, главным ключом к индийской терпимости все же является карма, и если вы действительно верите в ее законы, то как же вы можете жаловаться на свои беды или беды других людей? Мы есть то, чем мы должны быть, вследствие того, чем мы были в прошлой жизни. Но означает ли это, что мы навсегда останемся такими, какими родились? Вовсе нет. Мы можем подняться или опуститься в иерархии, накапливая заслуги или проступки, подбив в конце баланс всего хорошего и плохого, что в нас есть, что мы совершили.

Важной частью гениальной системы являются ее невероятно длинные временные рамки, связь между прошлым и будущим, с одной стороны, и настоящим, с другой. Неприкасаемый сможет подняться до брахманских высот добродетели и славы, но сначала он должен стать идеальным неприкасаемым! Нужно выполнять свой долг без жалоб, без колебаний и сомнений, не проявляя недовольства и не выказывая презрения вслух ли или про себя. Подметай весело, с настроением, подметай хорошо и не вздумай подмести так, чтобы хоть пылинка попала в глаза или рот брахмана, и, возможно, в следующей жизни ты родишься чуточку выше. Разумеется, с 1950 года конституция Индии сделала неприкасаемость вне закона. Однако, несмотря на законодательные «зубы» и четко прописанные в конституционных поправках наказания за расовые преступления, отголоски остаются. Они напоминают тот горький осадок расовой ненависти и нетерпимости, который сохраняется в сердцах и умах многих американцев, хотя 14-я поправка была принята более ста лет тому назад. В наши дни уже брахманы испытывают на себе дискриминацию, поскольку компенсационные законы гарантируют бывшим неприкасаемым зарезервированные только для них места в государственных органах, медицинских институтах и высшие должности в общественных учреждениях. Но чувства неподвластны закону, и даже целого века современного развития вряд ли хватит на то, чтобы покончить с базовыми предрассудками, которые укоренились в обществе на протяжении последних 2000 лет. И хотя неприкасаемость была запрещена законом, кастовая система Индии в действительности никогда так и не была разрушена. Даже при том что ее некогда непроницаемые стены снесены ветром перемен, во многие из ее заплесневелых комнат уже никто не заходит, а ее запретов уже никто не боится.

Современные индийцы, которые верят в карму и все еще боятся ее последствий, таких как возможное перерождение в виде кролика или комара, больше не ограничены древним йогическим допущением, что единственный способ избавиться от кармы — это прекратить любые телодвижения. Но коль скоро самому Махавире на то, чтобы заморить себя голодом, понадобилось не менее тринадцати лет, то этот путь к избавлению, очевидно, не так прост. Даже Будда пытался пойти по этому пути и достичь Просветления, но при виде красивой молодой девушки с чашей ароматного, еще дымящегося риса, он настолько отвлекся, что выбрал средний путь между гедонизмом и самопожертвованием. Упанишадские Веданты[18] открыли мистический путь к пониманию философии, который, однако, наиболее труден для осмысления, поскольку требует глубокого понимания базового соотношения между собственным бессмертным «я», или атманом, и трансцендентной «душой», которая заполняет собой целую вселенную. На то, чтобы достичь такого мистического осознания, может уйти не одна жизнь, и различные йогические упражнения помогут подготовить тело к такому просветлению. Просветление может наступить в виде вспышки мгновенного ослепляющего озарения, «то ты еси» (тат швам аси). «„Я — Он“, „Это — мое“, — думая так, человек связывает сам себя, как птица, попавшая в сети! — предупреждала Майтри Упанишада более 2000 лет тому назад. — Человек, обладающий такими чертами, как решимость, осмысление и самомнение, связан по рукам и ногам. Только будучи прямой противоположностью всего этого, он сможет освободить себя. Поэтому пусть он будет свободен от решимости, свободен от осмысления и свободен от самомнения. Это и есть признак освобождения (мокши). Это путь Брахмана… По этому пути он доберется до самого дальнего берега этого мрака, ибо там заключены все желания». В другой Упанишаде говорится, что достижение космического понимания такой правды подобно тому, как если пройтись босиком «по лезвию бритвы».