Книга Золото тайги - Максим Дуленцов

– Здравствуйте, юнкер. А вы меня не помните?

Вася головой покачал. Как же их всех упомнишь: на последний бал в день тезоименитства Наследника Цесаревича – шефа училища Алексея Николаевича – аж из двух институтов девушек привезли. Перетанцевал с десятком – все смешались, растворившись затем в маршировках и двухнедельных стрельбах.

– А мы с вами танцевали. Не хотите ли прогуляться?

Вопрос оказался риторическим, так как барышня тут же крепко ухватила Васю под локоть и потащила к реке. Мамаша шла позади.

Барышня, которую звали Анна, то ли чухонка, то ли немка по батюшке, была из Можайска, училась в Москве. В тот день Василий конечно же был приглашен матерью Анны в синематограф и на ужин в ресторан. За неимением денежных средств на такие роскошества – Вася имел сбережения только на цирк, куда и хотел сходить, – за всё с готовностью платила заботливая маман. Вечером юнкер с трудом дошел до училища, потому как привык есть впрок, а разносолы московского ресторана были куда вкуснее довольствия в столовой.

Барышня Анна была опытна и не стеснялась, приходила к училищу каждый раз, когда Вася шел в увольнение. А он, не знавший женщины юнец, был польщен вниманием противоположного пола. Через какое-то время он был приглашен в дом в Можайске, куда отправился из Москвы на поезде. Домик Анны был скромный, деревянный, но хорошо обставленный. Из прислуги – кухарка да дворник, он же кучер единственной лошади, запряженной в двуколку. Увольнение дали на два дня, и Василия оставили ночевать.

Поздним вечером Анна в ночной рубашке незаметно и быстро забралась к нему под одеяло. Вася уже спал, потому как привык засыпать быстро, чтобы успеть выспаться до побудки, и, конечно, не подозревал о планах барышни. Но всё случилось. Варенька только на миг мелькнула в тумане желания, Анна делала всё знающе, и естество молодого человека сопротивляться долго не смогло.

– Ну что же ты такой горячий, юнкер, – шептала Анна, ловя своими губами его пересохшие губы, а он не знал, что делать и как, но истома любовной страсти всё решила сама.

Потом он долго и обессиленно лежал, глядя в беленый потолок, а она, тихо поцеловав его, упорхнула к себе. Заснул юнкер Круглов только под утро, но так крепко, что проспал до обеда, а потом вынужден был бежать сломя голову на поезд, чтобы успеть к вечернему построению. И всё бы прошло незамеченным, если бы семейство из Можайска не стало требовать сатисфакции, о которой Василий даже подумать не мог. Ведь то, что случилось, ошибка. Блуд, по определению отца Александра, грех церковный, в мыслях же своих Вася был чист. Он любил только одну – далекую прекрасную Вареньку. И связать свою жизнь мечтал только с ней. А поскольку в Бога он не верил, то и грехом свой поступок не считал. Конечно, было немного неловко, и эту неловкость Василий победил твердым решением: больше с Анной не встречаться. Но маман Анны решила совсем по-другому.

Вместе с дочерью она вылавливала юнкера Круглова целый месяц перед выпуском. А когда поймала, высказала:

– Господин юнкер! Вы пользовались моим расположением и даже любовью, мы с Аннушкой доверяли вам самое сокровенное!

Анна стояла рядом и многозначительно кивала в такт мамашиным словам.

– Так вот, господин юнкер, наша семья небогата, отец Аннушки, как вы знаете, покинул этот мир, оставив небольшое наследство, а мне, одинокой женщине, трудно воспитывать дочь. Мы доверились вам как благородному человеку, который может обеспечить достойную жизнь моей доченьке. Вы, если вы благородны, должны жениться на Аннушке!

Василий с ужасом слушал маман, не зная, что возразить. Все, что смог выдавить из себя:

– Я завтра отвечу вам…

Семейство удовлетворенно удалилось, договорившись о завтрашней встрече. Вася побрел в казармы. Мысли путались, четче других была лишь одна: надо бежать, спрятаться, стереть из памяти всё, что было. Вывел его из оцепенения голос штаб-ротмистра Карновича:

– Юнкер! Вас честь отдавать старшим по званию не учили?

Вася поднял глаза, увидал офицера, принял стойку смирно, приложил руку к козырьку.

– Та-ак. Юнкер, к фельдфебелю Миронову под ружье на шесть часов шагом марш!

– Есть под ружье на шесть часов! – ответил Василий и строевым шагом удалился в манеж.

Фельдфебель, немолодой уже человек с седыми бакенбардами, выслушал доклад юнкера, выдал ему винтовку и поставил у окна. Позже подошел, спросил:

– За что тебя, парень?

– Честь не отдал.

– Ай-яй-яй, а ведь уже не козерог, поди выпуск скоро. Чего ты так залетел?

Вася коротко рассказал причину.

– Ну, это, милок, завсегда здесь таскаются барышни с мамками, ищут партию. Офицер ведь как: Государем обласкан, дворянство у него будет, оклад опять же хороший, довольствие всегда. По выслуге пенсион. Хороший муж офицер. Вот и ищут себе мужей здесь. Не бойся, не ты первый, не ты последний, образуется, парень. Стань-ко пока вольно, господ офицеров нету.

Назавтра Василий на встречу к маман и Анне не вышел, затаился.

В июне перед выпуском началась разборка вакансий. Первым листы с напечатанными на них номерами полков выдали отличникам, портупей-юнкерам, в число которых Василий Круглов не входил. Галдеж в манеже был страшный, юнкера трясли листами, кто-то кричал: «Мне в гвардию!» Василий получил остаток вакансий на паре листов. Внимательно вчитался в расположение частей. Все, он выполнил обещание, данное самому себе, теперь надо было ехать обратно, к Вареньке. В голове проносились картины, которые он воображал все два года: он, вокзал, Варенька… Пермь в списках полков не значилась. Подошел к полковнику, раздававшему назначения.

– Ваше высокоблагородие, разрешите спросить.

– Чего у тебя?

– Нет ли назначения в сто девяносто четвертый Троицко-Сергиевский полк? В Пермь.

– В сем полку вакансий нет, господин юнкер. Посмотрите Екатеринбург, там есть вакансии.

Вася пробежал глазами список. Екатеринбург был. Записался туда. Раздался приказ на построение.

– Господа юнкера! – послышался голос начальника училища, – выбравших место службы прошу подойти к каптенармусам рот для получения поверстных сроков и денежного довольствия на приобретение офицерской формы. День производства в офицеры назначен на среду следующей недели. Прошу быть готовыми. Честь имею.

Выдали четыреста рублей. Вася впервые держал в руках столь значительную сумму. На следующий день в манеже училища расположились коробейники с шинелями, мундирами, погонами и кожаными ремнями. Юнкера примеряли форму, потели в шинелях. Коробейники на месте подгоняли обмундирование по фигурам, пытаясь нагреть новоиспеченных офицеров на все выданные им деньги.

Получив фуражку, мундир, шинель, саблю, портупею, бинокль с цейсовской оптикой и наган с кобурой, Вася, как и все другие, папаху брать не стал, сэкономил, купил значок о выпуске, медный, с номером, остатка хватило на хорошие сапоги и медные часы на цепочке, от которых он никак не мог отказаться, потому как цепочка навыпуск из верхнего кармана мундира подчеркивала красоту мундира за неимением аксельбанта.