Книга Волшебник. Набоков и счастье - Лили Зангане

…«сверкающем „сейчас“»… – [Там же. С. 533].

…«в завершенную книгу, в Эдем или в Ад, в прозу самой книги или в поэзию рекламной аннотации на ее задней обложке». – [Там же. С. 560].

Глава VI

…«всегда присутствующему на ясном севере моего естества». – Весна в Фиальте [ССРП. Т. 4. С. 563].

«Тамара, Россия, глухой лес, постепенно переходящий в старинные парки… вид моей матери, опускающейся на колени, чтобы поцеловать землю, при каждом своем возвращении в деревню из города в начале лета, et la montagne et le grand chene». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 531].

…«дымчатому ирису»… – Дневник Набокова в списке Е. И. Набоковой. Архив Владимира Набокова [Бойд 1. С. 227].

«Боже мой! Так как же это так?» – [Там же. С. 229].

«Папы больше нет»… – [Там же. С. 228].

…«ничем не стесненного, богатого, бесконечно послушного… русского слога ради второстепенного сорта английского языка». – О книге, озаглавленной «Лолита» [ССАП. Т. 2. С. 385].

…«личной трагедией». – [Там же].

«Большинство предложений звучали на удивление гладко»… – Noel, Lucie Leon . Playback // Triquarterly . 1970. 17 (winter). P. 215 [Бойд 1. С. 582].

«…текучие глаголы на -ала или -или, / Аонийские гроты, алтайские ночи, / черные пруды звуков, где „л“ – водные лилии. / Пустой стакан, до которого я дотронулся, еще звенит. / Но вот его накрыла рука – он умирает». – [Бойд 2. С. 99].

…«переезду из одного затемненного дома в другой беззвездной ночью». – Неопубликованная запись. Архив Владимира Набокова [Бойд 2. С. 45].

«Мадам, я доктор, вот банан». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 561].

…«эти совершенно необыкновенные глаза»… – Письмо Набокова Альфреду Аппелю. 20 октября 1970 г. [Бойд 1. С. 239].

«Такой-то автор (разукрасьте)…талантлив!!! Гордость эмиграции!!! Новаторский стиль!!!.. Единовременное пособие или стипендию». – Письмо Набокова Глебу Струве. 17 марта 1939 г. [Бойд 1. С. 585].

«Эти совершенно необыкновенные глаза»… – [Бойд 1. С. 239].

«Нам часто снятся ничего не значащие люди – случайный спутник или какая-нибудь личность, встреченная много лет назад. Можно вообразить, как ушедший на покой бостонский делец рассказывает в 1875 г. жене, что ему ночью снилось, будто он с молодым русским или поляком, которого в давние годы встретил в Германии, покупает в антикварной лавке часы и весы». – Николай Гоголь [ССАП. Т. 1. С. 422].

…«обморочным упоением»… «ни на что на свете». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 531].

«Тоска по родине стала для меня делом чувственным и частным». – [Там же].

…«каракуль таврической сосны», «решительно напоминавшие Багдад»… – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 526].

«Я безмерно счастлив и так взволнован и печален сегодня…» – Письмо Набокова Е. И. Набоковой. 26 апреля 1920 г. Архив Владимира Набокова [Бойд 1. С. 209].

«Всякий раз, что удавалось посетить Прагу, я испытывал в первую секунду ту боль, которую чувствуешь перед тем, как время, застигнутое врасплох, снова натягивает его привычную маску». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 351].

«Так что я по-своему унаследовал восхитительные подобия, все красоты неотторжимых богатств, призрачное имущество – и это оказалось прекрасным закалом от предназначенных потерь». – [Там же. С. 343].

«Каково было бы в самом деле увидать опять прежние мои места, мне трудно представить себе». – [Там же. С. 531].

Глава VII

«Зеркало насыщено яркостью, шмель, влетевший в комнату, бьется о потолок. Все так, как должно быть, ничто никогда не изменится, никто никогда не умрет». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 377].

«Она думала… о разлитой в мире несметной нежности; об участи этой нежности, которую либо сминают, либо изводят впустую, либо обращают в безумие». – Знаки и символы [ССАП. Т. 3. С. 237].

«…Первые существа, почуявшие течение времени, были также и первыми, умевшими улыбаться»… – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 328].

…«солнечного зайчика»… – Ада [ССАП. Т. 4. С. 278].

«Мы можем узнать время, узнать, сколько сейчас времени. Но Времени нам никогда не узнать. Наши чувства просто не годятся для его восприятия. Это все равно как…» – [Там же. С. 541].

«Мы ощущаем его как движение, потому что оно есть среда, где происходят развитие и изменение или же где вещи статичны, как станции». – Ежегодник, 1951. Архив Владимира Набокова [Бойд 2. С. 456].

«Восемьдесят лет промелькнули быстро – будто стеклышко заменили в волшебном фонаре». – Ада [ССАП. Т. 4. С. 558].

«Да, но вот это-то все несомненно… реальный, беспримесный факт – этот лес, этот мох, божья коровка у меня на ноге, этого ведь у нас не отнимешь, правда? (и отнимешь, и отняли). Все это сошлось воедино здесь, и как ни искривлялись тропинки, как ни дурачили друг дружку, как ни плутали, а все-таки здесь они встретились неотвратимо!» – [Там же. С. 152].

…«нам никогда не удастся вкусить от истинного Настоящего, которое представляет собой миг нулевой длительности». – [Там же. С. 528].

«Цветение Настоящего»… – [Там же. С. 526].

…«тишина чистой памяти». – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 584].

«Гамак и мед: и восемьдесят лет спустя он с юношеской пронзительностью исконного счастья вспоминал о поре своей влюбленности в Аду». – Ада [ССАП. Т. 4. С. 73].

«Гамак его отроческих рассветов – вот середина пути, в которой память сходится с воображением. В свои девяносто четыре он радостно углублялся в то первое любовное лето, не как в недавнее сновидение, но как в краткую репризу сознания, позволявшую ему перемогать ранние, серенькие часы между слепым сном и первой пилюлей нового дня». – [Там же].

«В 1884 году, в первое мое лето в Ардисе, я совратил твою дочь, которой было в ту пору двенадцать лет. Наша опаляющая любовь продлилась до моего возвращения в Риверлэйн; в прошлый июнь, четыре года спустя, она расцвела сызнова. Это счастье было величайшим событием моей жизни, я ни о чем не жалею». – [Там же. С. 299].

«Признаюсь, я не верю во время»… – Память, говори [ССАП. Т. 5. С. 434].

…«сверкающее „сейчас“»… – Ада [ССАП. Т. 4. С. 533].

…«сладкую дрожь, какую испытываешь, углубляясь в глухие улочки чужих городов и хорошо сознавая, что ничего ты на них не найдешь, кроме грязи, скуки, брошенных мятых жестянок и звероватых завоев завозного джаза, несущихся из сифилитичных кафе. Нередко ему мерещилось, что прославленные города, музеи, древние пыточные застенки и висячие сады – это всего лишь метки на карте его безумия». – [Там же. С. 433].

«Чистое Время, Перцептуальное Время, Осязаемое Время, Время, свободное от содержания, контекста и комментария». – [Там же. С. 515].