Книга Бунт Дениса Бушуева - Сергей Максимов

– Но ведь, кажется, отпуск у него еще не кончился?

– Нет… Впрочем, все это меня мало интересует… Можете повернуться, я уже переоделась.

У Дениса затуманилась голова. Это был уже вызов, и откровенный – эти ее слова об Аркадии Ивановиче. Он повернулся. Ольга, присев на камень, надевала сандалии, рукой стряхивала с босых ног приставший песок.

– Почему же… почему же это вас мало интересует? – глухо спросил он.

– Так… – уклончиво ответила Ольга, и снова чувство радости охватило ее. – Не будем лучше об этом говорить… Вы проводите меня?

Тропинка была узкая, Ольга шла впереди, Денис – следом за нею. Шли молча, изредка обмениваясь какими-то незначительными замечаниями. Поднявшись в гору, они подошли к обрубу, к тому самому обрубу, на котором Денис избил когда-то Густомесова, изнасиловавшего Финочку. Отсюда, с горы, открывался удивительно красивый вид на залитые лунным светом Волгу и Заволжье. С минуту они стояли молча и смотрели на реку.

– Присядем… – предложила Ольга.

Они взошли на обруб и сели на старую, замшелую скамью.

– Как долго вы еще пробудете в Отважном? – спросил Бушуев.

– Право, не знаю. Хотелось бы подольше побыть – мне здесь так хорошо. Вот скоро Танечка с Еленой Михайловной приедут… А Белецкие ждут Варю… – негромко сообщила Ольга, не глядя на Дениса. – Кстати, Варя очень похожа на Женю?

– Нет, не очень. Варя красивее Жени, – простодушно ответил Денис.

Ольга мельком взглянула на него, глаза ее зло сверкнули, – он не видел этого взгляда; склонив голову, чертил что-то прутиком на песке.

– Между прочим, вы человек не тонкий… – тихо сказала Ольга, все также искоса и злобно поглядывая на него.

Бушуев удивленно и чуть испуганно взглянул на нее.

– Да… да… не тонкий… – настойчиво повторила Ольга и встала. – Грубый… Я это еще в больнице заметила, при первой нашей встрече.

– Куда вы? – удивился он, окончательно сбитый с толку, тоже поднимаясь и тревожно глядя на нее.

– Пора. Я спать хочу, – резко сказала Ольга.

– Посидим еще, Ольга Николаевна…

– Нет.

– Я вас чем-нибудь рассердил? – тихо спросил Денис, прямо смотря ей в глаза. И в глазах ее, влажных и страстных, он мгновенно прочел то, что ему сразу же объяснило, что именно рассердило Ольгу.

– Ольга Николаевна…

– Что? – почти шепотом спросила она и еще тише повторила: – Что?..

Оба как бы насторожились, и оба ждали чего-то друг от друга. И вдруг, тряхнув головой, как бы отбрасывая ненужные мысли, она спокойно, с оттенком некоторой суровости, сказала:

– Спокойной ночи.

И, повернувшись, неторопливо пошла к дому.

XXXI

Поздний вечер. Дует верховый ветер. Шумят в саду деревья. В бушуевском доме еще не спят. Денис сидит у себя наверху и пишет. Керосиновая лампа «Молния» под зеленым абажуром стоит на краю большого стола, бросая причудливые тени на стены, на шкапы с книгами, на потолок, выкрашенный масляной краской.

Внизу, в большой комнате расположились домочадцы. Ульяновна вязала внуку носки, Ананий Северьяныч стругал грабельки. За последнее время у него еще сильнее стала чесаться спина, и он решил приспособить для чесания специальные грабельки.

– Так оно, стало быть с конца на конец, сподручней чесаться будет, – объяснял он Ульяновне.

– Выдумываешь ты, старик, сам не знаешь что… С жиру бесишься, – качала головой Ульяновна.

Маленький Алеша уже спал. Гриша Банный сооружал мороженицу, усевшись на полу возле порога. С некоторых пор, а именно – с того дня, когда в газетах появилось сенсационное сообщение о занятии Красной армией Литвы, Латвии и Эстонии, Гриша Банный вдруг переоделся: купил тощие брюки галифе, старые, английского типа рыжие краги и зеленую тужурочку à la товарищ Сталин, и уже больше не снимал нового одеяния. Столь мгновенную смену одеяния он объяснял общей напряженностью международного положения и полагал, что такое одеяние – самое подходящее для человека, живущего интересами своей родины.

– Анисья Ульяновна, можно мне ключик от погреба? – робко попросил Гриша, поднимаясь с пола.

– Возьми…

– Это пошто? – встрепенулся Ананий Северьяныч. – Пошто тебе это ключ от погреба понадобился?

– Там у меня, доложу я вам, гвоздики специальные спрятаны, с золотыми шляпками…

– Какой же дурак гвозди в погребе держит?.. – возмутился старик. – Гвозди в избе надо держать. Ты б еще сапоги свои на лед в погреб снес. Ох, и дурень же ты!..

И пошел, и пошел, и пошел…

Между тем Гриша Банный взял ключ, фонарь «Летучая мышь» и вышел из дому. Погреб находился сразу за домом, в саду. Где-то вверху шумели листвой высокие тополя. Было темно и прохладно. Зябко поеживаясь и покачивая фонарем, от которого падал наземь мутный желтый круг света, Гриша тихо пошел к погребу. Дверь погреба была наполовину приоткрыта. «Анисья Ульяновна забыла, видимо, запереть-с…» – подумал Гриша и вошел в темный погреб, сырой и холодный.

Тусклый свет фонаря осветил мрачные стены, бочки, крынки и ящики. Дверь в подполье, в яму на лед, была открыта. В ту минуту, как только Гриша нагнулся над лестницей в яму и осветил ее фонарем, из подполья навстречу ему стремительно выскочил человек. От ужаса Гриша уронил фонарь и прижался к сырой и холодной бревенчатой стене. Фонарь не разбился. Он мягко упал в ящик с опилками, врезался в них и – продолжал гореть.

Перед Гришей стоял невысокий человек в брезентовых сапогах и в потертых брюках галифе. Из-под кожаной желтой куртки выглядывал расстегнутый ворот несвежей рубашки. Давно небри тые щеки его сильно запали. И запали лихорадочно горевшие голубые глаза. Сунув руку в карман, человек вытащил финский нож и тихо предупредил:

– Ни звука…

Лезвие ножа тускло сверкнуло.

Предупреждение было напрасным, от страха Гриша все равно не мог вымолвить ни слова. Незнакомец шумно дышал, губы его вздрагивали, и чуть вздрагивала рука, судорожно сжавшая нож.

– Ты – кто? – спросил он наконец у Гриши.

Гриша заморгал белесыми ресницами и, отвернув голову, попытался что-то сказать, но только пошевелил пепельными губами и промолчал.

– Кто ты, отвечай, что ли…

– Г… Гриша…

И в то же мгновенье из глаз его ручьями потекли слезы. Незнакомец растерянно улыбнулся и нерешительно и как-то неловко спрятал нож.

– Какой Гриша? Что за Гриша?

– Б-Банный…

– Какой?

– Банный… Оп-птический обман…

– Вон ты какими словами сыплешь! – удивился незнакомец, продолжая улыбаться. – Ну, обман, не обман, а вот это я заберу, – и он показал на небольшой мешок, что стоял у его ног. – Ты уж, брат, не обижайся. Ты – кто, хозяин?