Книга Нопэрапон, или По образу и подобию - Генри Лайон Олди

Открыто заявить мужу о рассекречивании его «цикла тренировок» и блудливых устремлений Татьяна поначалу не решалась, вся извелась, ночами не спала, думала – и тут…

В среду их отпустили с работы раньше обычного – нагрянула столичная инспекция. Открыв ключом дверь, Татьяна вошла в прихожую, и в глаза сразу бросился незнакомый бежевый плащ, нагло оккупировавший ближайший к двери крючок вешалки. Под плащом обнаружились женские сапоги на высоком каблуке.

«Попались, голубчики!» – обреченно и зло думала Татьяна, пинком распахивая дверь гостиной, откуда, со стороны диванчика, слышалось увлеченное ритмичное сопение.

Распахнула.

И молча застыла на пороге.

Девица – именно такая, как ей и описывали, – наличествовала. И муж наличествовал. И еще – включенный телевизор с работающим видеоплеером.

Вовка с гостьей, оба в белых кимоно, со старательным пыхтением плясали дальневосточную «камаринскую», прикипев глазами к голубому экрану. Кажется, именно эту кассету блудный муж и крутил в последнее время особенно часто. Впрочем, в последнем Татьяна не была уверена, ибо все «великие мастера» с Вовкиных кассет были для нее на одно лицо.

Ее заметили не сразу.

А когда заметили – обрадовались.

– Тань, познакомься – это Ольга. Моя, так сказать, коллега. Ольга, это моя жена Татьяна.

– Очень приятно, – скромно потупилась девица, и Татьяна почувствовала, как с души сваливается тяжесть и отпускает сердце.

Ее муж был полным, наиполнейшим дубом, несокрушимой семейной твердыней! А она-то, дура, ест себя поедом, подозревает невесть что…

– Тань, мы тут сейчас закончим… Ты пока чайник поставь, ладно? Вместе чаю попьем… с вареньем.

От радости она достала предпоследнюю банку кизилового.

После этого случая неделя прошла сплошным праздником. Подумаешь, у мужа очередной заскок! В первый раз, что ли? Вот закончит скоро любимец и красавец свой «цикл» (чуть больше месяца осталось, сам говорил!), перебесится – и все войдет в норму. А значит, и насчет этой скаковой Ольги можно не беспокоиться: любовью здесь и не пахнет, у девицы просто-напросто те же шарики за те же ролики заехали.

Интересно, кстати: ей тоже три месяца воздерживаться надо?!

При ее-то внешности – раз плюнуть…

А потом, когда отшумели майские праздники, расцвели и увяли в ночном небе разноцветные астры фейерверка, – у Вовки объявился новый знакомый. Молодой, интеллигентный, вежливый, всегда в костюме, при галстуке. Вот только, услышав обрывок разговора мужа с этим новым знакомым (Константин Георгиевич, кажется?), Татьяна была, мягко говоря, удивлена. Этот приличный молодой человек вел речь… вы будете смеяться, но говорили о карате! И в разговоре то и дело мелькало слово «турнир»!

К счастью, на сей раз Вовка секретов разводить не стал.

– Выступить меня приглашают! – прямо-таки сияя от гордости, заявил он однажды. – С иностранцами, между прочим!..

– А не зашибут тебя там? – Смешно было видеть отчаянную, просто-таки детскую радость на лице сорокадвухлетнего мужчины, отца семейства и прочее. Татьяна поначалу решила не портить мужу настроение, но беспокойство оказалось сильнее.

Однако оказалось: испортить настроение мужу не так-то просто. Он в радостном возбуждении мерил по диагонали гостиную, время от времени резко останавливаясь и пиная ногой воображаемого противника, по всей видимости – иностранца.

Недавно купленное кресло (мягкий уголок по частям распродавали) испуганно жалось в угол, дрожа подлокотниками.

– Ну, это мы еще посмотрим, кто кого зашибет! Зря, что ли, столько работал! Эх, Танюша, нам ли жить в печали?!

– Сколько стоит оргвзнос? – осторожно поинтересовалась Татьяна.

Муж счастливо рассмеялся.

– Много! Много стоит! Только теперь не я платить буду – теперь МНЕ платить будут! – И он демонстративно извлек из кармана две новенькие хрустящие купюры с портретом заокеанского президента. – Это за участие; а если выиграю…

Он не закончил, но и без того было понятно: если выиграет, то деньжищ загребет – ни в сказке сказать, ни пером описать, ни лопатой перекидать!

«Чем бы дитя ни тешилось…» – мелькнуло в голове Татьяны. В выигрыш и большие кучи денег верилось мало, но выданные доллары убедили ее в том, что и муж, и Константин Георгиевич вполне серьезны в своих намерениях.

– Ну вот, а говорила: одни убытки от твоих дуростей, одни убытки! – Вовку несло, он просто не мог остановиться. – Если хорошо выступлю, мне постоянный контракт обещали. Свою группу наберу, инструктором стану! За полгода все окупится!

Татьяна спорить не стала. Пусть его. Окупится не окупится – там видно будет.

Константин Георгиевич заходил еще дважды, неизменно вручая Татьяне цветы и любезно раскланиваясь; и наконец Володя объявил: завтра – турнир!

Он прямо весь дрожал от возбуждения, однако пойти посмотреть не предложил: то ли знал отношение жены к своему хобби, то ли стеснялся, то ли еще чего. Да и не все ли равно? У Татьяны завтра – дежурство, у сына – занятия, весь день забит напрочь.

Так и так не вырвались бы.

Когда Татьяна вернулась с дежурства, муж уже был дома. Угрюмо мерил шагами комнату, глядел в пол. Пинать иностранцев не пытался. Да и кресло в углу бесстрашно выпятилось велюром обивки: что, достал?!

Ояма хренов…

– Ну как выступил, Вовка?

– Нормально… устал, вот и все…

Видя, что муж не в духе, Татьяна не стала приставать с расспросами. А на следующий день Вовка ворвался в дом другим человеком: сияющий, с огромным букетом тюльпанов в руках; в сумке – шампанское, конфеты и еще всяко-разно…

В общем, был чудесный вечер при свечах. Вовка выпил чуть больше обычного, непрерывно шутил, рассказывал анекдоты – вот только иногда Татьяне чудилось, что веселье это натужное, вымученное, что муж заливает вином червя, который точит его душу изнутри, не давая просто радоваться жизни, удаче, победе, о которой он так мечтал. Ведь выиграл же, действительно выиграл! И диплом с радужной голограммой внизу принес, и денег, как обещано, – сумма впрямь оказалась весьма и весьма приличной! Правда, Вовка вскользь обмолвился, что после вчерашней встречи следующий соперник отказался от боя с ним – но, в конце концов, какое это имело значение?!

– Сбылась мечта идиота! – еще с порога процитировал он Ильфа с Петровым.

Потом праздник закончился, начались обычные будни. Вовка как-то сразу увял, осунулся, но Татьяна списала это на переутомление – небось победы даром не даются! Она уже начала прикидывать, на что лучше пустить призовые деньги: муж сам вручил ей большую часть суммы, сказав: «Распоряжайся!»

Однажды Вовка вернулся домой крайне нервный, явно не в себе – она даже не решилась спросить его, что случилось, – и первым делом сунулся в гостиную, к своему любимому плееру с кассетами.