Книга Казаки на персидском фронте (1915–1918) - Алексей Емельянов

Несколько часов спустя в горах нашли воду; передохнули после дневного перехода и поздно вечером пришли в Амле.

Гамалий боялся предательского нападения турок и арабов, а потому тщательно скрывал от всех, даже от казаков – чтоб не проболтались, – час выступления из Амле. На рассвете двадцать четвертого мая Гамалий с сотней выступил в направлении на Зорбатию. Он был немало удивлен, когда час спустя увидел двух всадников, бешено мчащихся на взмыленных арабских конях от Амле вдогонку за казачьим отрядом. Это были секретарь вали Поштекуха – Азра и помощник начальника всадников Луристана. Они говорили:

– Мы не знали, когда ты уходишь с своими казаками из Амле. Ты не хотел нам этого сказать, а мы ведь друзья твои. Не ходи на Зорбатию – там турки. Их много в ущелье между Зорбатией и Эмир-Абадом. Видишь, как мы гнали лошадей своих, чтобы успеть предупредить тебя. Наше желание помочь русским так же сильно, как и дружба наша.

Они указывали тропу на Эмир-Абад. Гамалий упорствовал. Он не считал возможным нарушить приказ генерала Баратова. Из разговоров с Азрой выяснилось, что после продвижения русских казаков через Поштекух турки потребовали от вождя луров, чтобы их отряды вали также пропускал через свои владения в нужных для них направлениях. Вали наотрез отказался пропускать всякие войска – и русские, и английские, и турецкие. По-видимому, потому Азра и настаивал, чтобы Гамалий не ходил на Зорбатию, так как если бы там оказались турки и увидели бы наших, то вали явно скомпрометировал бы себя в глазах турок окончательно.

Лур совершенно развязал свой язык. Золото Гамалия подействовало. Азра и его спутник согласились проводить казаков в пределах владений вали Поштекуха. Гамалий все-таки сделал по-своему. Отряд пошел на Зорбатию. Ночью видели много костров. Азра объяснял, что это всадники по приказу вали сторожат дороги. Будут препятствовать чужеземным войскам пройти через нейтральную территорию.

В Зорбатии турок не оказалось; они были в Бадре. Иногда лишь в Зорбатию попадали случайные турецкие разъезды. В ущелье Эмир-Абада сотня была обстреляна с гор, несмотря на присутствие Азры и другого всадника. Гамалий возмущался. Ведь это было племя, подчиненное вали Поштекуха! Доброжелательные проводники сначала знаками указывали воинственному племени в горах, чтобы они прекратили стрельбу, а потом поспешно пошли в горы, уговаривать стрелков спуститься вниз, к кибиткам. Гамалий на всякий случай спешил казаков и занял оборонительную позицию. С гор перестали стрелять.

В эти дни Гамалий установил, что турок в районе Зорбатии нет и что наступление их на Керманшах по диким горным тропам Эмир-Абада и Зорбатии маловероятно. Скорее невозможно…

Ему оставалось выполнить последнюю задачу – соединиться с своими, т. е. выйти на большую грунтовую дорогу между Кериндом и Керманшахом.

Гамалий пошел на Дебалу. Хотя здешний владетельный хан также подчинялся вали, однако он встретил отряд крайне недружелюбно. По-видимому, на то были у него причины. Во-первых, в Дебале упорно говорили, что русские стремительно отступают от Ханекена, что уже Керинд пал и что русские отступили до самого Керманшаха.

Гамалий забеспокоился.

Затем открыто говорилось, что у Чахардоля лурами была уничтожена сотня русских казаков, стремившихся пройти по той же дороге, где раньше прошел уже один казачий отряд.

Гамалий насторожился.

Но беда никогда не приходит одна. Удалось точно узнать, что вали Поштекуха уже отдал приказ своим племенам делать с казаками что угодно. Если после нападения на русский отряд вали будет запрошен Персидским правительством, то он просто ответит:

– Племена меня не слушают.

Гамалий стал волноваться.

В течение полутора часов у казаков пало семь лошадей.

– Не отравлены ли?

Вскрыли двух. Казак – ветеринарный фельдшер констатировал, что лошади ели отравленный ячмень.

Гамалий решил немедленно уходить.

Позже удалось перехватить письмо, адресованное старшиной Осман-Абада к Баба-хану, подтверждавшее все вышеупомянутые неприятности. В письме этом давались также и инструкции, где и кому напасть на казачий отряд.

Дорога на Керозан, где Гамалий, согласно приказу командира корпуса, рассчитывал встретить наш разъезд, проходила по ущелью, пересекавшему узкой змееобразной извилиной высокую горную цепь. Дебала лежит у подножия горного кряжа, и подъем от нее до хребта чрезвычайно труден.

Не говоря никому о времени выступления, Гамалий решился на отчаянный шаг – идти не по ущелью, а по хребту. Без проводников. Сначала он приказал выступить из Дебалы одному взводу и занять перевал; через полчаса выступил второй взвод, а затем и вторая полусотня. Путь по хребту, иногда по тропе, иногда без всякой тропы был мучителен, но интересен. Виды с хребта поражали мощностью перспективы, красками и световыми эффектами.

В Керозан прибыли поздно вечером, и сразу же выяснили, что никаких русских разъездов здесь нет. Наоборот, жители подтверждали, что русские отступают к Керманшаху. От Керозана нужно было идти на Осман-Абад. В этой богатой долине – последний участок до дороги Керинд-Керманшах – могли быть осложнения. В перехваченном перед самым выступлением из Керозана письме Осман-Абад был указан как место, где:

– Никто из казаков не пройдет.

Гамалий решил принять меры предосторожности. Предстояло пройти по району Поштекуха еще несколько кочевок. При содействии Азры Гамалий вызвал четырех ханов, через владения которых лежали дороги, и предложил им провести отряд мимо кочевок. Ханы подчинялись вали Поштекуха. Ханы обещали проводить казаков до перевала Каладжун, но заявили, что должны возвратиться в Осман-Абад засветло, – рисковать идти ночью не хотели; кроме того, за перевалом их помощь не нужна, да и кочевки дальше чужие. Ханы не советовали отряду ночевать за перевалом – небезопасно. Ночью Гамалий выслал двенадцать пеших казаков занять перевал, а сам с сотней свернул в сторону, где и расположился на ночлег. Ханы хотели немедленно идти дальше – проводить отряд до перевала. Гамалий категорически отказался; заявил, что дальше не пойдет, ночевать будет в выбранном им самим месте, выступит утром и отпустит ханов после того, как весь отряд спустится с перевала. К ханам был приставлен караул, чтобы не удрали и ни с кем не сносились. Тридцать первого мая Гамалий послал в Хорум-Абад – наш ближайший этап на линии Керманшах – Керинд – донесение генералу Баратову с просьбой дать ему дальнейшие инструкции. Несколько казаков оставалось на перевале в качестве наблюдателей, а Гамалий с отрядом, спустившись с перевала, спокойно прошел долину Клагур, проход Тенги-Джеамурок, и первого июня вечером благополучно прибыл в Хорум-Абад. В ответ на свое донесение получил приказ от командира корпуса идти в Керманшах, куда и прибыл через Майдешт третьего июня.

* * *

Гамалий блестяще выполнил возложенное на него поручение. За весь поход он не потерял ни одного казака. Потери отряда – 19 лошадей. Он привез в русский штаб много ценных сведений о дорогах, о настроениях горных племен, об отношении их к нам, о расположении турецких войск, указав на места, откуда они могут обходными движениями угрожать русской армии. Он сообщил штабу ценные сведения о составе и организации союзной английской армии, о местах нахождения ее войск, о взаимоотношениях между англичанами, воинственными племенами и населением. Конечно, часть этих сведений могла бы при правильной постановке дела быть полученной штабом корпуса из Тифлиса, но, к сожалению, сведения оттуда поступали крайне скудно. Возможно, что в Тифлисе их совсем не было.