Книга Забытый сон - Чингиз Абдуллаев

— Что вы себе позволяете? — кричал депутат. — Я попросилнашу полицию выяснить, кто вы такой. И выяснилось, что вы на самом деле тотсамый эксперт, о котором все говорят. И вы ведете свое самостоятельноерасследование по факту самоубийства Арманда Краулиня. Хотите выставить менядураком? Думаете, я не знаю, что вас наняли мои политические оппоненты? Хотитедоказать, что я был плохим следователем, собрать журналистов? У вас ничего невыйдет. Весь город знает, что я всегда очень тщательно и аккуратно проводилрасследования.

— Не нужно кричать, — попросил Дронго, — при чем тут вашиполитические оппоненты?

— Не обманывайте меня. Я все про вас знаю. Вы ездите погороду и встречаетесь со свидетелями случившегося. Сегодня вы разговаривали сбывшим полицейским Эриком Тууликом. Я все про вас знаю.

— Ну и прекрасно. Мне хотелось сказать вам, что опытныйпрофессионал не станет делать поспешных выводов. Вам рассказали, как снималитело, но вы не обратили внимания на отсутствие запонки на рубашке АрмандаКраулиня. Вы обязаны были обратить внимание на этот факт и попроситьсудмедэкспертов провести экспертизу кровоподтеков на руке более тщательно.Вместо этого вы сказали им, что подобные синяки возникают во время снятия трупаи фактически предопределили их заключение.

— Не делайте из меня идиота, — окончательно разозлилсяБрейкш, — если бы Краулиня убили, то эксперт бы это сразу обнаружил. Но ничеготакого не было — никаких следов насилия.

— Тем не менее его убили, — уверенно возразил Дронго, —боюсь, что вы тогда допустили роковую ошибку и это было не самое лучшее вашедело. Что касается меня, то я действительно приехал в Ригу, чтобы установитьистину. Но вы слишком высокого мнения о своей персоне. Никто и не думаетзаниматься вашим прошлым, чтобы дискредитировать вас как профессионала илинанести ущерб вашей политической карьере. Мне всего лишь нужно установитьистину.

— Какую истину? Через одиннадцать лет после случившегося? Ядумал, что вы профессионал, а вы, оказывается, шарлатан. Не смейте заниматьсяэтим делом, иначе я соберу журналистов и сам расскажу о вашем обмане. Черезстолько лет нельзя расследовать преступление. Так не бывает, — Брейкш бросилтрубку.

Дронго отошел от стойки портье, вышел из отеля и поднялруку, подзывая такси. Усевшись в машину, попросил отвезти его к ресторану«Гуттенберг».

— К отелю? — уточнил водитель. — В нем находится ресторан.

— Давайте к отелю, — согласился Дронго.

По дороге он вспомнил крики Брейкша. Конечно, бывшийследователь прав. Спустя столько лет провести нормальное расследованиеневозможно. И найти какие-нибудь новые факты тоже нельзя. Но обнаруженнаязапонка, влетевшая в стену у окна, опрокинула все прошлые выводы.

К отелю Дронго подъехал за пять минут до времени назначеннойвстречи. В ресторан можно было войти с другой стороны. Он оказался небольшим —на десять-двенадцать столиков. Дронго предложили столик у окна и принесли меню.Он успел выпить бокал красного вина и несколько раз прочитать меню, когданаконец появилась Марианна. Она была в красивом красно-черном мини-платье,очень ладно сидевшем на ее хорошо скроенной фигурке. Расчесанные волосы иподкрашенные губы делали ее немного старше. Дронго еще раз подумал, что егосегодняшняя собеседница наверняка занималась спортом.

— Извините, что я опоздала, — чуть виновато произнеслаМарианна, — у меня всегда не хватает времени. И трудно было найти машину.

— Ничего страшного, — отозвался Дронго, — берите меню ивыбирайте, что вы хотите на ужин.

— Здесь так здорово готовят мясо, — сообщила Марианна, — этоих фирменное блюдо.

— В таком случае попрошу мне его принести очень хорошопрожаренным, — заявил Дронго. — Ненавижу мясо с кровью, — добавил он.

После того как они сделали заказ, Марианна оглянулась посторонам и улыбнулась.

— Фантастика! — призналась она. — Я сижу за столом вресторане с самим Дронго. Рассказать подругам, никто не поверит.

— Хочу вернуть вам комплимент, — откликнулся Дронго. — Запоследние дни у меня впервые такой восторженный собеседник. Если будете ещеговорить такие слова, у меня может развиться комплекс «нарцисса».

— Нет, — улыбнулась Марианна, — вы явно не тот человек,которому грозит подобное заболевание.

— Больше ни слова обо мне, — попросил Дронго, — давайтелучше о вас. Вы занимались спортом?

— Откуда вы знаете? — изумилась она. — Вы решилипродемонстрировать на мне ваши методы?

— Нет. Просто вижу, как вы держитесь, как ходите. Занималисьгимнастикой?

— Да. Целых восемь лет. Потом бросила. Нужно было либостановиться чемпионкой мира, либо не заниматься этим вообще. Но победитьрусскую и украинскую гимнасток было невозможно. Об этом все знали. Кабаева былавне всякой конкуренции. А меня не хватило даже на чемпионат Латвии. Призовыеместа доставались другим. Поэтому я решила, что нужно завязывать.

Официант разлил вино в высокие бокалы. Дронго поднял свой:

— Вы всегда такая максималистка?

— Всегда, — ответила она, в свою очередь, поднимая бокал.

— За вас, — предложил Дронго.

— За нашу встречу, — улыбнулась Марианна.

Он впервые в жизни ощущал какое-то чувство неловкости. Содной стороны, ему было приятно находиться в компании красивой молодой женщины.С другой — его смущала ее восторженность, словно он заранее получил от неекредит доверия. Дронго привык иметь дело с женщинами как равноправный партнер ине умел общаться с ними как их кумир.

— Какие у вас вопросы? — спросил он.

— Можно я достану магнитофон?

— Валяйте, — кивнул Дронго.

Она достала небольшой магнитофон. Поставила его на столик исразу спросила:

— Сколько процентов правды в рассказах про вас?

— Думаю, не очень много. Процентов двадцать пять от силы. Небольше.

— А все остальное неправда?

— Сильно приукрашенная правда, — чуть подумав,отредактировал Дронго.

— Говорят, что вы нравитесь женщинам, — лукаво заметилаМарианна. — У вас есть секрет обольщения?

— Нужно спросить у женщин, — улыбнулся Дронго. — А еслисерьезно, то думаю, что нет. Я не бабник, если вы спрашиваете про это. Нокрасивые женщины мне нравятся. Я думаю, они чувствуют мое отношение к ним…

— Какое?

— Достаточно спокойное. Женщин часто пугает дикая энергетикав мужчинах, поэтому они им не доверяют.

— Вы хотите сказать, что у вас нет такой энергетики?