Книга Меч эльфов. Рыцарь из рода Других - Бернхард Хеннен

— Он еще жив. Своим пожаром ты действительно добилась того, что пока его не казнят. Казнь состоится завтра утром. А в наказание ты будешь на ней присутствовать!

Ноги Гисхильды подкосились. Она оперлась на подоконник обеими руками, но, тем не менее, упала. Сил больше не осталось. Она могла вынести все, кроме этого.

— Я с собой что-нибудь сделаю, если Люк умрет!

Леон рассмеялся. Смех был резким, суровым, режущим сердце не хуже ножа.

— Думаешь, меня это испугает? Для школы ордена будет только лучше, если тебя не станет.

Все то время, пока Гисхильда просидела взаперти, она размышляла над тем, что же теперь будет. И она точно знала, что Леон никогда не откажется от нее. Он может побить ее, запереть. Но ее жизнь драгоценна. Ее жизни ничто не угрожает. Ни при каких обстоятельствах!

— Ты не сделаешь этого! — Принцессу злило то, что он, очевидно, считал ее всего лишь взбалмошным ребенком. И гнев придал ей силы.

— Откуда такая убежденность, дитя? Поджог — тяжкий проступок. А еще я знаю, что ты каждый день думаешь о том, как бы сбежать. И о том, что ты надеешься, что твои друзья-эльфы придут за тобой. Я не могу себе позволить, чтобы побег осуществился. Твоя смерть гораздо более приемлема.

Ему не испугать ее! На такие угрозы она и рассчитывала.

— В боях после моего похищения погибла почти сотня рыцарей, насколько я слышала. Ровно столько, сколько школа выпускает за год. Это ужасная цена для ордена. Получается, что все они отдали свои жизни зря, если ты велишь казнить меня.

Леон поднял веко и потер раненый глаз.

— Иногда люди совершают ужасные ошибки. Это относится и к облеченным властью. Мертвым я помочь уже не могу. Но будь уверена, что если я приду к выводу, что для ордена будет полезнее твоя смерть, чем жизнь, ты умрешь, я не стану колебаться.

За эту пошлую угрозу она стала презирать его. Точно, он считает ее глупым ребенком, которому можно городить все что угодно!

— Вы можете шантажировать моих родителей только до тех пор, пока я жива. Я не знаю, чего вы хотите, но в одном я уверена совершенно точно: мертвая я не стою ничего!

— Знаешь, маленькая принцесса, думаю, пришла пора узнать тебе одну историю. Помнишь девочку, которую привели в твою комнату в Паульсбурге вместо тебя? Лилианна приложила немало усилий к тому, чтобы найти ребенка, очень похожего на тебя. Эрцрегент утащил ее в Анисканс. В какой-то момент своего путешествия он, должно быть, заметил, что это не та. Кухарке, пожалуй, трудно долго притворяться принцессой. Даже если приходится разыгрывать из себя всего лишь взбалмошную принцессу-язычницу. Когда твой, как говорила Лилианна, драгоценнейший эрцрегент Шарль заметил свою ошибку, ему сразу же стало ясно, что нужно делать, дабы другие тоже не заметили ошибки. Девочку убили. И поскольку никто не знал, кем она была на самом деле, ее со всеми почестями похоронили в башне-гробнице святых и гептархов. Так что там есть теперь могила, на которой написано твое имя, Гисхильда Гуннарсдоттир. И все, кто занимает в этой церкви какое-то положение и имеет вес, считают, что именно ты там и похоронена. А поскольку эрцрегент Шарль тоже скончался, выявить подлог будет непросто. Теперь, когда ты знаешь это, как думаешь, велика ли твоя ценность для нас? Твое похищение было кровавой ошибкой. А терпеть твои капризы мне не хватает терпения. Скажи мне, чего стоит твоя жизнь? Какой прок от тебя ордену? Если хочешь стать одной из нас, милости просим. Иначе…

Он предоставил ей возможность поразмыслить о том, что с ней произойдет. Внезапно Гисхильде стало ужасно трудно дышать. Она опустилась на маленький табурет, стоявший у окна. Где-то есть ее могила… Но ведь Сильвина узнала, что она жива! Она сумела разглядеть обман и нашла ее. Почему же она не возвращается?

— Ну что, принцесса? Что скажешь?

Леон пугал ее. Она знала, насколько безжалостным он может быть.

— Я… Мои отец и мать сумеют узнать меня.

— Твой отец исчез. Твоя мать короновалась и стала королевой Фьордландии, и праздник окончился тем, что она велела казнить тридцать семь моих братьев и сестер по ордену. Беззащитных пленников, Гисхильда. Скажи мне, о чем мне говорить с этой женщиной. Впрочем, я думаю, что скоро она возьмет себе в мужья другого мужчину, чтобы упрочить свое положение. Ты должна научиться думать по-новому! Твоя ценность — это исключительно ты сама, Гисхильда. И больше ничего!

Это уже было чересчур! Она отказывалась поверить в это. Неужели Сильвина скрыла это от нее? Да, может быть… Слишком мало времени было на то, чтобы поговорить, когда они встретились в яме под цепями.

Леон протянул ей руку.

— Мы рады видеть тебя в наших рядах, Гисхильда. Ты можешь быть одной из нас. Тебе нужно только взять эту руку.

— Я не могу отречься от своих богов и предать свою страну. Я — это Фьордландия…

Впервые с момента, как примарх вошел в комнату, он улыбнулся. Глаза его окружила сеточка из мелких морщин.

— Не слишком ли много для девочки твоего возраста? Как ты можешь быть целой страной?

— Я последняя в роде. Я принадлежу стране. Я должна… — Ее голос сорвался.

Неужели мама действительно снова выйдет замуж? Она любила Гуннара. Но если он пропал, то выбора у нее не оставалось. На глаза Гисхильды навернулись слезы. Прошло почти два года с тех пор, как она в последний раз видела отца. Но хотя она была бесконечно далека от него, в сердце ее он был рядом с ней. И она знала, что он всегда думал о ней. Знала она и то, что он не оставит попыток найти ее. Но то, что его нет… Мертв… Она никогда еще не думала о его смерти. Он был таким сильным, непобедимым! Героем, которого уважали даже дети альвов. Он не мог умереть.

— Ты бы предал своего Бога и свой орден, примарх?

Леон долго молча смотрел на нее, пока она боролась со слезами. Наконец он кивнул.

— Я не хочу ломать тебя, Гисхильда. Я хочу быть уверенным в тебе. И вот еще что… Я тоже не предал бы своего Бога и свой орден. Я не могу требовать от тебя того, чего не сделал бы сам. И я ценю твою верность, хотя она принадлежит не мне. Пообещай только, что ты не станешь пренебрежительно отзываться о Тьюреде и нашем рыцарском ордене. А еще обещай, что ты не станешь выставлять напоказ языческие верования перед своими братьями и сестрами по ордену. Как думаешь, сможешь?

Та кивнула.

— Мне хотелось бы, чтобы я мог доверять тебе, Гисхильда. И, чтобы ты правильно понимала меня: все это предпосылки для того, чтобы ты смогла здесь находиться. Ничто из этого не является большой уступкой с твоей стороны. Решающим вопросом для меня является вот что: что ты предложишь мне за жизнь Люка? От тебя одной зависит, будет он жить или умрет.

Сердце Гисхильды бешено заколотилось. Что хочет услышать старик? Она поняла, как мало значит для Ордена. Что еще она может предложить? Осталось только одно.

— Я предлагаю себя.