Книга Папа, я проснулась! (сборник) - Марианна Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не надо. Не надо аплодировать.
И когда какой-то дяденька из зала, прижав руки к груди, хотел что-то сказать — о своих впечатлениях там, о настроении — словом, поблагодарить, с надрывом и слезой в голосе призвал всех других слушателей присоединиться и стал шептать, мол, присоединяйтесь, присоединяйтесь ко мне, вставайте, Вероника сурово поглядела в зал над сползшими с переносицы круглыми, как у Гарри Поттера, очками и приказала:
— Нееее надо! совещаться! над моим! телом…
Что сказать. Настоящая. Классная. Красивая. Как говорит учитель мой: «Не глупого десятка».
А еще, еще… Времени не было абсолютно, а вот все равно очень хотелось мне познакомиться с одной таинственной девочкой. С ясным лицом и славной мальчишечьей челкой. Эта молодая женщина пришла ко мне на авторскую конференцию в изумительном платье с огромными, как совиные глаза, пуговицами. И так она меня пленила этими вот пуговицами и своим милым чистым лицом и подростковой этой совсем родной челкой и своим платьем, которое красиво и на приеме, и на пляже, и, как писала Анна Андреевна, на ветру, что я еще подумала — ой, не пропустить бы, потому что из всех моих знакомых только я люблю ходить с такими вот пуговицами, с такой челкой, а другие женщины строят из себя светских дам в локонах и фукают на такие платья и на такие прически.
И вот я говорю — времени у меня в обрез, ну хоть чуть-чуть, и я проскочила в зал, где проходила встреча с Леной. Я говорила, что Лена ее звали? Да, ее звали Леной, эту девочку.
Словом, я пошла на встречу с писательницей Леной Смеховой, и она (такая хорошенькая и пленительная в этом платье, красавица с быстрыми обворожительными яркими глазами) стала с легкой таинственной улыбкой говорить о том, что не знаешь, где свое счастье встретишь. Вот бывало, рассказывает Лена вроде бы серьезно, летит женщина на край земли знакомиться с каким-нибудь мачо, с которым познакомилась в Фейсбуке, строит планы, предварительно покупает себе наряды, дорогущие колготки, обувь, всякого другого, что так необходимо женщине для тела и души. И что в итоге? Встречает ее странноватый эгоистичный, закомплексованный одинокий мужчина-мальчик — и кто его знает, что с ним делать, как себя вести, — и начинают мучить эту вот молодую женщину сомнения, какого беса лихого вообще она поперлась на другой континент, ради кого или ради чего. Собственно, эти сомнения, эти аргументы и факты немедленно подтверждаются, когда, потерпев фиаско, она возвращается домой и еле-еле втаскивает свой чемоданище с дорогущими ненужными нарядами и прочим барахлом в лифт своего дома, и ей помогает удачно подоспевший новый сосед по лестничной площадке. Как потом выясняется, свободный, без вэ пэ, застенчивый и с чувством юмора. И щедрый. Потому что, как объясняет Лена, щедрый — это не тот, кто тебя в Метрополитэн— опера на своем джете транспортирует, а тот, кто на последние деньги тебе покупает букет сирени у бабушки седенькой и усталой на углу, кусок торта «Мишка» в пластиковой коробочке и «Ахашени» настоящего грузинского разлива. Для радости.
И вот я эту Лену слушаю, а потом смотрю на притихших, стыдливо потупивших взоры в зале молодых женщин, девушек, дам постарше и предполагаю, что — эгэээ, миленькие, ведь было это с вами, было! Хотя бы в мечтах или во сне. И еще думаю, что вообще-то такая встреча с Леной — это уже даже больше нежели встреча с писателем, а скорей тренинг «Как перестать быть дурой и наконец стать счастливой». За участие в таком тренинге женщины сумасшедшие деньги платят, а тут сиди, слушай и учись.
Собственно, это было обсуждение нового романа Лены. Как раз вот о том, что написано выше.
Ну а что еще согрело мне сердце, сейчас расскажу.
Мне уже надо было бежать, и тут Лена вдруг принялась тепло рассказывать, как в юности ее и сестру родители взяли с собой на большой семейный праздник. Это была чуть ли не золотая свадьба бабушки и дедушки. И вот московская девочка вдруг с удивлением слышит, как все гости вокруг поют «Lomir alle in einem» на идиш — вечную песню о радости. И к своему изумлению, и она, и сестра понимают, что и отец их, и мама, светские, не сказать богемные, люди, тоже поют, знают и слова, и мелодию, и радостно хлопают в такт: «Ло-о-мир аа-алле ин эйнем, ин эйнэм…»
— И тогда, — закончила Лена просто, по-детски и без надрыва, — мы с сестрой заплакали.
Вдруг за моей спиной музыкант Слава Фарбер сочным мягким баритоном тихонько запел: «Ло-о-мир аа-алле…» И отовсюду подтянулись голоса — женские, мужские, тихие, нежные, чистые. И вот уже поет хор: «Ло-о-мир аа-алле ин эйнем, ин эйнэм…»
И Лена стоит перед всеми растроганная, растерянная, счастливая. Такая хорошая девочка Лена в своем отличном платье. С большими пуговицами. Класс, да? Душевно. Вот так неожиданно этот Слава и другие люди взяли и всем залом перенесли Лену в лучшее время ее детства, где мама, папа, сестра и она. Где маленький, но чуткий человек не перестает радоваться, огорчаться и опять радоваться. И главное — удивляться, удивляться, удивляться.
Ну что за привычка у меня — уходить в самом разгаре. Как будто сама судьба тянет меня за шкирку, мол, хватит, пошли, побежали дальше, тебе достаточно. И всегда на самом интересном, на самом пике заставляет меня уходить. Как Золушку. Но я знаю, что за это я непременно буду вознаграждена.
Так и случилось. Так и было. Великая сила — Интернет. Накануне моего отъезда мы с Леной познакомились. И вот что я заметила: она рассматривает людей с тем же детским любопытством, что и я. В упор. Немедленно задает вопросы, которые ее интересуют. И правильно. Я всегда говорю: лучше спросить, чем потом мучиться, сплетни слушать или догадки строить. Лучше сразу спросить. И вот мы встали друг напротив друга, как в детском саду в песочнице, руки за спину закинули, выставили животы, насупились, и давай друг друга рассматривать и спрашивать, а кто что любит — есть на завтрак, читать какие книжки, где гулять, куда ездить и, главное, как одеваться. И не просто как, а именно в платье с большими яркими пуговицами! Теперь мы частенько болтаем в Сети — в Фейсбуке, в скайпе, по и-мейлу. И обязательно-обязательно будем еще встречаться.
О стольких людях еще можно рассказать! Но пора прощаться. В шесть часов утра я вышла в лобби со своими вещами, у входа в отель ждала машина, чтобы отвезти меня на автовокзал. Милый молодой, не знакомый мне человек, видимо волонтер, вынес мне пакет, попрощался, пожелав счастливого пути.
— А что здесь? — растерялась я — пакет мне не принадлежал.
— А! Это? Покушать. В дороге, — помахав ладошкой на прощание, ответили мне.
Кто бы сомневался, что эти ребята не могут забыть, чтобы их презентер по-ку-шал!
* * *
Так получилось, что в автобусе я в начале обратного пути была одна. То есть не одна — еще был водитель Толя. За первые пять минут нашей поездки я узнала, что он служил в Санкт-Петербурге в воздушно-десантных войсках.
