Книга Гоп-стоп, битте! - Георгий Хлусевич

— А моя уголовная щетина?

— Она тебе безумно идет.

Проводила до остановки. Усадила в автобус. Махнула рукой, улыбнулась печально. Он вошел в теплый автобус, сел, повернул голову и увидел свое отражение в окне. Лицо выглядело озабоченным.

* * *

«Белые розы, белые розы! Беззащитны шипы. Что с ними сделали снег и морозы», — пел симпатичный мальчик с острым подбородком на экране телевизора. Голос комнатный, с трещинкой, но с трогательной альтовостью.

— Главный сирота перестройки, — подавила зевок женщина в дубленке.

— Не смейся, Надя, у него на глазах мать убила отца молотком, а потом в тюрьме заболела и умерла. — Голос женщины в мутоновой шубке.

— Да как ты, Валя, не понимаешь. Это же легенда, — сказала Надя, — обыкновенная легенда для раскрутки певца. Его отец жив и здоров. Живет в Тимертау. Я даже фамилию знаю, Василий Клименко. Шоу-бизнес.

— Да уж получше нашего.

Михаэль сидел в аэропорту и, высоко задрав голову, смотрел телевизор.

Люба была права. Народу мало. Тепло. Чистая публика. Буфет. Телевизор высоко под потолком, изображение сносное. Звук плохой.

Главного сироту перестройки сменил другой певец.

«Автомобили, автомобили, буквально все заполонили. Там, где вековая лежала пыль, свой след оставил автомобиль». — Небольшого роста солист ухитрялся издавать приятные звуки, почти не открывая рта.

— А этому, — назвала фамилию певца Надя, — ему только чревовещателем работать. Рот почти не открывает, верхняя губа вообще не шевелится, как приклеилась к зубам, а поет нормально.

— Не говори, сама удивляюсь. Рот не открывает, а поет хорошо. — Валя сняла сапоги, потерла затекшие за день ступни, пошевелила пальцами ног, наслаждаясь освобождением от обуви.

Михаэлю тоже хотелось разуться, но он боялся, что немытые ноги приобрели за время скитаний неприятный запах.

«Шоу-бизнес», «да уж, получше нашего». Интересно, что это у них за бизнес? Спросить? Могут так отбрить, что убежишь с теплого места без оглядки. «Глаза разуйте», — вспомнил рыночный конфуз. Нужно действовать иначе.

Он пошел к буфету, купил три эскимо, вернулся, молча угостил каждую и сел, нарочно отодвинувшись к самому краю сиденья.

— А вы всем незнакомым женщинам мороженое покупаете? — улыбнулась Валя.

— Нет, только симпатичным бизнес-леди.

— Тогда вы зря потратили деньги, — сказала Валя. — Мы не бизнесменши, мы — челноки.

— А что это такое? Я знаю только два значения слова «челнок» — это лодка и деталь швейной машинки.

— Надя, — Валя наклонилась, чтобы сидящая рядом не мешала смотреть на молодого человека, — Надя, нас угостил мороженым инопланетянин.

— Да он нас разыгрывает.

— Ничего подобного. — Михаэль пересел поближе. — Я неделю назад прилетел из Германии и на самом деле не знаю, что означает слово «челноки».

— Вы там живете? — спросила Валя. — А я думаю, что это за акцент?

— Жил. Переводчиком работал в военной части.

— А теперь?

— А теперь часть расформировали, и я оказался без работы. В Таре пока у мамы. Брата встречаю из Москвы.

— Но вы же можете в школу устроиться преподавателем немецкого.

— Могу, но платят копейки.

Славный шел экспромт. Главное, чтобы челноки сами не оказались из Тары.

— А вы откуда?

— Мы из Исилькуля. Утром в Москву за шмотками.

Чуть не спросил, где это. Вовремя спохватился.

…

К утру он знал, как зовут их знакомого оптовика на солидной торговой базе и где его можно найти, сколько нужно денег, чтобы начать дело, кому из администраторов гостиницы «Северная» или на «ВДНХ» можно дать в лапу, чтобы получить койку, какому барыге выгоднее всего сдать товар оптом в Омске, он узнал, что туда лучше самолетом — билет в два конца стоит пятьдесят рублей, а обратно поездом — больше увезешь. Узнал, что его югославское кожаное пальто с подкладкой из цигейки тянет на семьсот пятьдесят рублей (Надя не поленилась, примерила, повертелась перед окном и определила качество незнакомым ему словом: «Клево!»).

Он ознакомился с конъюнктурой и удивился, что в дефиците не только высококачественные лезвия «Жиллет», но и отвратительные, тупые от рождения лезвия «Нева», мужские носки — периодически, алкоголь — катастрофа, сигареты тоже, майонез — временами, импортное женское белье — всегда, заморские сервизы — всегда, мебель иностранного производства — по большому блату, ковры — только по распределению, обувь от капиталистов — по знакомству или очередь в магазин с ночи, фирменные джинсы — всегда! За настоящие «варенки» продадут душу дьяволу.

…

Поспать почти не удалось. Он проводил новых знакомых на утренний самолет, почистил зубы в туалете, покатался по кругу в автобусах, купил дешевый портфель, носки, трусы, носовые платки и станок для бритья, пообедал в столовой медицинского института, при этом изменил европейской традиции и нажимал на хлебушек — ел впрок, пошлялся по магазинам, нашел здание Драматического театра красивым, зашел в музей имени Врубеля — там тоже тепло и чисто, посетил выставку картин одаренных братьев Муратовых — оценил оригинальность замысла и необычность художественных приемов, купил билет в кинотеатр Маяковского и сладко спал во время фильма «Воры в законе» (не потому что фильм был скучным — наоборот, а потому что накопилась усталость, и от вынужденной бессонницы случилось что-то с вестибулярным аппаратом — стал не очень уверенно держать равновесие на скользком асфальте).

Зашел в универсам рядом с ДК Малунцева, увидел пустые прилавки в винно-водочном отделе, с удивлением узнал, что водку можно купить в такой час только у таксистов или в ресторане, купил буженины и вышел на мороз.

В десять вечера он вошел на территорию детского садика, воровато оглянулся и постучал в освещенное окно.

* * *

Как мало надо человеку для счастья! Всего-то иметь здоровье, свободу и крышу над головой. А если прибавить к этому еще и бутылку деревенского самогона после благословенного душа, самодельную ливерную колбасу, сало с розовой прослойкой мяса, банку соленых груздей, душистый бородинский хлеб и плюс к тому двух милых девушек-близняшек… Постиранные ими и развешенные для просушки его трусы и носки на огненной батарее, и как вершина благоденствия — штабель детских матрацев на полу. Что еще нужно для счастья? Ничего!

Родиться однояйцевыми близняшками выгодно по многим причинам: во-первых, можно дурачить школьных учителей и мальчиков, во-вторых, сестрам-близнецам гарантировано повышенное внимание мужского пола, даже если по отдельности каждая не представляет особого интереса, в-третьих, сестры-близнецы имеют неограниченные возможности для шекспировской интриги в случае знакомства с такими же близнецами-мужчинами. А с одним молодым человеком разве нет возможности для необычного флирта?