Книга Покойся с миром - Роджер Желязны

— Собираюсь прогуляться, — сообщил он. — Выкурить сигару. А вы подумайте, как ответить на мои вопросы. Может быть, сумеете это сделать, когда я вернусь.

— Я ответил бы сейчас, если бы знал как, — обратился я к его удаляющейся спине.

Рука с моего плеча переместилась на бицепс, потом я почувствовали такой же захват на другой моей руке. Второй охранник подошел ко мне справа. Улыбнувшись, он снял с пальца толстое кольцо и убрал его в карман. Это несколько успокоило, меня — очевидно, они не собирались слишком сильно повредить товар.

Потом, по-прежнему улыбаясь, он отвесил мне пощечину.

Не слишком сильную, скорее, просто чтобы намекнуть, что меня ждет.

Я попытался отшатнуться, но он нажал мне на плечо, а второй охранник заломил руки. Потом я получил еще одну пощечину.

Чуть помедлив, первый охранник нанес мне удар в живот. Я наклонился вперед, второй дернул меня за руки, едва не вывернув суставы. Первый, схватив за волосы, поднял мою голову. Плюнув мне прямо в лицо, он прижал меня к спинке стула.

Я охнул от боли. Он дал мне отдышаться и повторил свой трюк.

Я молчал. А что, я должен был ругаться? Угрожать? Подобная реакция могла вызвать только смех, а больше говорить было нечего.

Избиение продолжилось. Удары в нижнюю часть тела становились более частыми и сильными, хотя охранники явно старались не задеть ребра. Я дважды на короткое время терял сознание. Пытался уклониться от ударов в голову, но это мне не всегда удавалось. Он прижал мое правое запястье к подлокотнику и зажигалкой стал опаливать волосы на предплечье. Я наблюдал за этим, стиснув зубы. Он улыбался, но не произнес ни слова.

Потом он достал из кармана часы, взглянул на них и нанес мне еще один удар в живот. Затем я почувствовал, что меня отпустили, и осел на стуле.

Лицо у меня онемело от ударов, я чувствовал, что кровь прилила к щекам. Завтрак лежал на полу между ног и на коленях. Впрочем, он был скверным, как по пути в желудок, так и из него.

Капитан вернулся, когда я сидел, наклонившись вперед и тяжело дыша. Я услышал, как он роется в ящиках стола.

— Овидий, курить хотите? — спросил он.

— Да.

Он протянул пачку, я взял сигарету, он поднес спичку.

— У вас было время подумать?

— Да.

Он вернулся к столу и прислонился к нему задницей.

— Вы вспомнили, что именно из сейфа украли и как поступили с украденным? — спросил он.

Я глубоко затянулся, подумав, что в следующий раз закурить мне придется не скоро.

— Не имеет значения, что вы со мной сделаете. Я не смогу сказать то, чего не знаю.

Он вздохнул.

— Не могу принять ваши слова в качестве ответа. Попробуйте придумать что-нибудь получше.

— Придумал бы, если б мог. Поверьте.

Он обошел стол и сел.

— Я вам не верю, — сказал он. — Боюсь, придется продолжить задавать вам вопросы разными способами. Некоторые могут оказаться довольно болезненными.

— Я хочу поговорить с представителем правительства Соединенных Штатов.

— Вы уже говорили об этом. А теперь скажите то, что я хочу услышать.

— Мне очень жаль, но у меня нет ответа, который вы хотите услышать.

— Мне тоже жаль. Вы могли бы значительно облегчить как свою участь, так и участь молодой дамы.

— Она тоже ничего не знает.

— Она была любовницей священника, — сказал он. — Сказала об этом утром. Узнала обо всем от него и передала вам. Потом вы позаботились о том, чтобы его убили, и вдвоем совершили кражу.

— Вы сами знаете, что все было не так.

Он пожал плечами.

— Знаю только то, что она рассказала.

— Вы позволили ей поговорить с представителем правительства Италии?

— Вы поговорите с представителями правительства вашей страны после того, как поговорите с нами. Вряд ли они обрадуются, узнав, что вы злоупотребили нашим гостеприимством.

— Как чувствует себя Мария? — спросил я.

— Неважно, и только потому, что вы отказываетесь сказать, что именно украли из сейфа.

— Разве она не стояла рядом с фонариком в руке?

Я снова почувствовал тяжелую руку на своем плече.

— Она не знакома с монсеньером Зингалесом.

— Конечно, не знакома.

— Но вы заявили, что группа друзей отца Бретана уговорили вас поговорить с Эмилем.

— Я заявил, что некоторые его друзья выразили озабоченность. Это были отдельные лица, а не группа. Они не были даже знакомы друг с другом.

— Они попросили вас отправиться сюда и расспросить Эмиля, и вы согласились.

— Именно так. Поездка представлялась мне не слишком долгой как по расстоянию, так и по времени.

— Что именно вы надеялись выяснить?

— Все, о чем говорил его брат. Все, что касается проблем, сложностей, врагов.

— И как вы намеревались поступить, получив такую информацию?

— Намеревался передать ее властям, расследующим убийство. Мне по-прежнему кажется, что нужно сделать запрос. Возможно, это должны сделать именно вы. Вероятно, власти Португалии будут вам весьма за это признательны. Может быть, миссис Бретан вспомнит, что ее муж говорил что-то об этом.

Он резко мотнул подбородком, и рука исчезла с моего плеча. Он взял карандаш и сделал запись в блокноте. В течение нескольких минут он перелистывал документы в папке.

Затем поднял голову и улыбнулся.

— Знаете, — сказал он почти доверительным тоном, — если бы вы сказали мне то, что я хочу узнать, и украденное было бы возвращено, думаю, нам удалось бы договориться с Бретанами. Возможно, мой департамент и пострадавшая семья пришли бы к соглашению, что нет необходимости предъявлять вам обвинение в совершенном преступлении. Вас и вашу девушку немедленно освободили бы, и вы смогли бы насладиться пребыванием в нашем прекрасном штате так долго, как вам хотелось бы.

— Мне очень хотелось бы сказать вам то, что вы хотите узнать, но, к сожалению, я не в силах это сделать.

Он снова вздохнул.

— Вы, как мне кажется, далеко не глупый человек. Зачем вам лишние проблемы?

— Мне бы очень хотелось сказать вам то, что вы хотите узнать, — повторил я. — Вы мне не верите и, боюсь, предпочтете покалечить меня или даже убить. Мне не хочется ни того ни другого, но я не вижу альтернативы. Может быть, у вас есть какие-нибудь препараты истины, например амитал, пентотал или полиграф? Они покажут, что я говорю правду.

— Препараты ненадежны, — сказан он, — и у нас нет детектора лжи. И не стоит говорить об увечьях или смерти. Мы так не поступаем. Просто хотим узнать правду.