Книга Заморский принц в нагрузку - Марина Белова

— А дом в деревне после смерти матери остался?

— Да кто ж его знает? Разве он со мной делится своими делами. Мы даже не здороваемся.

— А где эта деревня, вы знаете?

— Нет, память у меня старческая. — Петровна коснулась рукой лба и посмотрела на Зину, вдруг она знает, но та лишь пожала плечами. — А вот Анюта — та определенно должна помнить. Она, как и прежде, в двадцать шестом доме живет, к ней сходите. Только вам все равно придется до пяти часов гулять, она сейчас на работе, у нее смена только в четыре заканчивается.

— И она на заводе вашем работает?

— А где же еще? — гордо заявила Петровна. — У нас хоть и воняет, но деньги платят хорошие, детский сад отличный, путевки санаторные дают, за вредность — молоко и еще деньгами приплачивают.

— Спасибо, бабушки, за содержательную беседу. Нам пора. — Облом поднялся с лавочки. Я встала следом за ним и хотела уже уходить, но он удивленно на меня посмотрел и остановил:

— Ты куда?

— Как куда? В двадцать шестой дом, конечно, к Кругловой.

— А к Кулешову зайти?

— Так его же нет!

— Нет, точно, нет, — Петровна сначала закивала, а потом усиленно замотала головой.

— Но проверить-то нужно?

Я не стала спорить с Обломом и, чертыхаясь про себя, пошла в подъезд, искать двенадцатую квартиру. Она оказалась на четвертом этаже. Звонок не работал, мы со всей силы жали на кнопку, но за дверью не раздалось ни звука. На стук тоже никто не отреагировал.

— Фома неверующий! Тебе же соседки говорили, нет Стаса, с пятницы не появлялся.

— Доверяй, но проверяй! Пошли к Ане Кругловой.

— Так рано же!

— Подождем у дома.

Глава 17

Двадцать шестой дом ничем внешне не отличался от тридцатого: тот же проект, такого же неопределенного цвета облезлые стены, мусорные контейнеры перед подъездом и стая голодных котов, шарящих вокруг них в поисках еды. Все было одинаково, как будто один двор содрали через копирку с другого. Только ребятни в тридцатом доме было больше, а вот старух на лавочке — ни одной.

Девчонки перед домом прыгали через резинку, забытую игру моего детства, а мальчишки гоняли старый футбольный мяч по площадке. Была еще песочница, сбитая из широких досок и доверху засыпанная песком. Очевидно, песок завезли совсем недавно, его было очень много, целая гора, и был он еще чистым и желтым, а не землисто-серым, каким обычно бывает в большинстве песочниц.

Облом проводил мой взгляд:

— Странный народ — в зиму завезли гору песка. Дождями и снегом его вымоет, химией пропитается, собаки и кошки… А весной дети будут играть в грязи.

— Когда дали песок, тогда и привезли. Чему ты удивляешься? Пошли к детворе, спросим, где живут Кругловы.

Облом остался стоять в стороне, а я направилась к девчонкам, с азартом скачущим через резинку. Игра была в самом разгаре, юбки раскрывались как парашюты, а юные создания проявляли такую прыгучесть, что им позавидовали бы кенгуру.

Одна из них сделала ошибку, и игра прервалась. Дождавшись «смены караула», когда две девчонки менялись местами, я аккуратно влезла со своим вопросом:

— Девочки, здравствуйте. — На меня с интересом уставились четыре пары любопытных глаз. — Мне нужна Анна Круглова, не скажете, в какой квартире она живет?

— А мамы еще дома нет, — ответила самая маленькая из девочек. — А вы ее подождите, она вот-вот должна подойти с работы.

— А ты ее дочь?

— Да. Я Валя.

— Валя, Валечка, Валюша. Редкое у тебя имя. — Я улыбнулась и протянула руку, чтобы погладить по голове ребенка. Но она увернулась, ее мой прилив нежности почему-то насторожил, да это, наверное, и правильно — незнакомым людям доверять нельзя.

— Меня в честь бабушки назвали, — серьезно сказала девочка. — Только мама говорит, зря она это сделала, можно было и покрасивее имя найти, все равно папа нас знать не хочет.

— А бабушка? Разве ей неприятно, что тебя в ее честь назвали?

— Может, и приятно, — Валюша пожала худенькими плечиками и нахмурила свой детский лобик, — только я была тогда маленькая, а сейчас ее нет, она умерла. Я ее даже не помню, у нас нет ни одной ее фотографии, это ведь папина мама. И мамина мама тоже умерла, только еще раньше. Мы с мамой сироты, нам помогать некому, вот она и работает с утра до вечера.

— И ты все время одна дома?

— А вы меня не жалейте, я все сама могу делать: и макароны сварить, и картошку пожарить. А вот и мама идет. — Валя кивком показала на молодую женщину, приближающуюся к дому. Женщина была еще далеко, а Валя уже кричала: — Мам, тут тебя тетя какая-то спрашивает.

Женщина прибавила шаг и через минуту была рядом с нами. Она переложила из одной руки в другую увесистую сумку и спросила:

— Вы меня ждете?

— Вас. Мы бы хотели с вами поговорить. Может, отойдем в сторонку?

Женщину мое предложение вполне устроило, приглашать незваных гостей в дом ей не хотелось. А поговорить на улице? Почему нет!

— Хорошо, если только недолго.

Она направилась с сумкой к ближайшей лавочке. Мы с Обломом последовали за ней.

— О чем пойдет разговор? — устало спросила Круглова.

— Разговор пойдет о Валином отце.

— Не буду говорить об этом подонке. — Анна схватила сумку и собралась уходить.

— Подождите, вы даже не знаете, кто мы.

— Наверное, пришли деньги с него требовать. Верно? Только зря вы ко мне забрели. Он на родного ребенка алименты отродясь не платил.

— Нет, Аня, мы не деньги пришли с него требовать. Нам нужен он сам.

Круглова внимательно посмотрела на нас, смутные догадки закопошились в ее голове:

— Из милиции будете? Как я сразу не догадалась? Только чем я могу вам помочь? Со Славкой мы не общаемся почти восемь лет. Он даже, когда Валя родилась, ни разу не зашел.

— А мать его, Валентина?

— А что, мать? Я к ней ездила в деревню, просила усовестить сына. Да что она могла сделать? Ну, приехала, поговорила. Он, думаете, ее послушал? Нет, конечно! Валентина Андреевна походила, повздыхала, оставила мне пятьсот рублей и обратно укатила. Когда в город приезжала, пару раз к нам заходила, на внучку поглядеть, на лето к себе приглашала. — Аня улыбнулась и примолкла, на несостоявшуюся свекровь она зла не держала. — А потом Валентина Андреевна умерла. А этот, не хочу даже его по имени называть, дом захапал, теперь уж мы точно туда не поедем. Хорошо, что от завода в детские лагеря путевки дают, а то бы мое бедное дите все лето в городе сидело.

— Аня, нам нужен адрес Валентины Андреевны.