Книга Тайны 45-го. От Арденн и Балатона до Хингана и Хиросимы - Сергей Кремлев

Не менее интересно то, что наши люди иногда без проверки сообщают по инстанции об имевших место насилиях и убийствах, тогда как при проверке это оказывается вымыслом».

Нельзя забывать, что задачей военного прокурора Яченина было вскрытие и анализ недостатков и преступлений, а не написание очерка в «Красную Звезду». Поэтому в его докладе говорится не о хорошем, а о плохом. Однако в жизни, а не в прокурорских документах преобладало-то хорошее.

Хорошее!

Ведь в Германию, действительно, пришла армия нового типа – армия боевых товарищей, проникнутая духом товарищества и…

И духом, чёрт возьми, гуманизма!

Могли ли быть иными наши отцы, деды, прадеды? Их воспитывали как гуманистов, и они были исполнены гуманизма…

Гуманизма, несмотря ни на что, несмотря на всё, что немцы в России натворили. Ведь зимние и весенние насилия 1945 года русских над немцами – реально бывшие, но отнюдь не массовые – не в последнюю очередь были порождены тотальным насилием немцев над русскими с 1941 по 1944 годы!

Имело своё значение и ожесточённое сопротивление немцев: кровавые бои понижают порог дозволенного после боя. В Австрии, например, масштабы насилия со стороны военнослужащих Красной Армии были сразу намного меньшими, чем в Германии. Не говоря уже о Венгрии, Румынии и тем более о Болгарии, Польше, Югославии, Чехии и Словакии…

Заместитель начальника Политуправления 3-го Украинского фронта в апреле 1945 года сообщал в Москву:

«По мере продвижения наших войск в глубь Австрии население, видя корректное отношение к себе со стороны абсолютного большинства наших солдат и офицеров, осмелело… Жители стали безбоязненно появляться на улицах и приветствовать наши войска…

Амалия Зигберт из села Мюнхендорф сказала: «Я удивлена тем, что русские так вежливо обращаются с австрийским населением. Мы этого никак не ожидали. Немцы говорили, что русские насилуют всех женщин, а детей убивают или увозят в Сибирь. Теперь мы видим, что немцы говорили ложь»…

<…>

Случаи мародёрства и других незаконных действий по отношению к населению почти совершенно прекратились».

О положении же в Праге командующий войсками 1-го Украинского фронта маршал Конев докладывал 12 мая 1945 года Верховному главнокомандующему так:

«11.5.45 г. лично был в г. Прага…

Должен доложить, что население Чехословакии и особенно г. Прага очень восторженно встретило войска Красной Армии… Возникают стихийные митинги на улицах. <…>

Наши войска в г. Прага ведут себя хорошо. Не отмечается случаев мародёрства, насилия и обид населения, что резко выделяется по сравнению с поведением войск при взятии городов в Германии, особо в первый период».

Повторяю, любое сильное социальное потрясение – а большая война – потрясение даже большее, чем серьёзная революция, – связано с избыточным насилием. Причём избыточное, неоправданное насилие исходит в основном из «маргинальных», антисоциальных слоёв общества. В сентябре 1944 года имели место случаи грабежа и даже изнасилований («даже» – из телеграммы генерала Антонова командующему войсками 3-го Украинского фронта) на территории даже Болгарии.

Генштаб РККА потребовал «срочно принять меры к прекращению случаев мародёрства, грабежа и насилия, привлекая виновных к суровой ответственности».

Болгария, к слову, была, хотя и пассивной, но союзницей Германии. А в Югославии женщины повсеместно выходили к нашим войскам в праздничной одежде. Однако в политдонесения того времени попал и «югославский» неприглядный случай: два неких негодяя-полковника в октябре 1944 года в пьяном виде пытались изнасиловать двух югославских партизанок.

Но в семье ведь не без урода…

К тому же этот факт тоже стал предметом разбирательства на уровне Генерального штаба РККА!

Достаточно сравнить сухую директиву Сталина по Германии, весьма эмоциональное – с призывами лояльно относиться к австрийцам – обращение к войскам Военного совета 3-го Украинского фронта и почти поэтическую памятку-обращение командования 3-го Украинского фронта в связи с вступлением на территорию Югославии, чтобы понять: к разным народам у воинов РККА и отношение было сразу разное… Кто что заслужил.

Мерой вины перед советским народом или мерой сочувствия чужого народа советскому народу определялось и наше отношение к нему.

Однако к гражданскому населению даже Германии Красная Армия даже в разгар боёв не была жестока, если иметь в виду и директивы командования, и общий характер поведения абсолютного большинства военнослужащих за исключением той их незначительной нравственно дефектной части, о которой уже было сказано ранее.

Тем более гуманной и доброкачественной была государственная политика Советского Союза по отношению к немцам. Только по Берлину к началу июня 1945 года было восстановлено с советской помощью 94 больницы для взрослых, 6 больниц для детей, 12 родильных домов, 11 частных больниц, 14 амбулаторий, 8 садов, 2 яслей, одна молочная кухня, 10 станций скорой помощи, 179 аптек…

А ведь у нас полстраны лежало в развалинах.

Герой Советского Союза Иван Третьяк в 1945 году командовал 93-м Гвардейским стрелковым полком 29-й Гвардейской дивизии. Через много лет после войны, незадолго до смерти, уже генерал армии Третьяк сказал то, что я не могу привести в урезанном виде. А сказал он вот что:

«Было бы ханжеством отрицать, что случаи изнасилования и других видов жестокости на немецкой земле имели место. Но попытка вслед за Геббельсом представить Красную Армию «ордой громил и мародёров» не соответствует исторической правде и кощунственна по отношению к памяти воинов-освободителей.

В 1945 году я был командиром полка. Что скрывать, мы были очень злы на немцев. Фашисты сожгли мой дом и ещё четыре соседних дома. Поубивали родных и близких (в селе Малая Поповка Хорольского района Полтавской области. – С.К.). В полку, пожалуй, не было ни одного бойца, у которого не чесались бы руки отомстить за родных, за друзей. Но существовал приказ Сталина, и мы его выполняли. Ведь тогда армия была намного дисциплинированнее, чем сейчас. Скажу честно, я жаждал мести. Но отдал бы под трибунал любого, кто дал бы волю этому чувству и распустил бы руки.

В моём полку не было ни одного случая насилия (в это можно поверить, если учесть боевую репутацию и командные качества командира полка. – С.К.). Хотя, конечно, в такой огромной войсковой группировке, которая в 1945 году вошла в Германию, всякое случалось. Мужики по несколько лет женщин не видели. Кто-то и не устоял. Но сегодня многие признают, что сексуальные связи между нашими бойцами и немками далеко не всегда носили насильственный характер. Был и обоюдный интерес (что тоже понятно, ведь и многие немки давно не были осчастливлены мужским вниманием. – С.К.).

Непонятно другое: почему многочисленные иностранные и российские радетели за «чистоту фронтовых нравов» не ставят вопрос о страшном и жесточайшем насилии со стороны немцев, которому подвергались в годы войны народы СССР? И уж совсем дико, что пасквиль Бивора, переведённый на русский язык, публикуется в России. Это не плюрализм, а самый поганый цинизм, ведь подавляющее большинство оболганных уже не может ответить лжецам».