Книга Тайны 45-го. От Арденн и Балатона до Хингана и Хиросимы - Сергей Кремлев

Рассказав об этом эпизоде, Савицкий приводит интересные мысли, сравнивая боевую мораль русских и немцев:

«Вот ведь, подумалось мне тогда, нервы на взводе, а хватило же танкисту тех нескольких мгновений, которые потратил мальчонка на расстояние, отделявшее его от матери, чтобы оценить обстановку и справиться с собой. Как у всякого хорошего солдата – а плохие до апреля 45-го не дотянули, – у командира нашей машины сработал инстинкт самозащиты. Секундой позже включилось сознание, которое подсказало: опасности больше нет. Есть только фанатичка-немка и рядом с ней ни в чём не повинный ребёнок. И верх взяла простая жалость. Простая, но доступная далеко не всем. Нетрудно догадаться, как поступил бы в подобном случае немецкий солдат…»

Догадаться было действительно нетрудно, о чём сам же Савицкий далее и написал:

«За редчайшим исключением реакция гитлеровцев была однозначна: кара. Беспощадная и неминуемая. Смерть всем без разбора – старикам, женщинам, детям.

А ведь у немецкого солдата вслед за инстинктом тоже включалось сознание. Как же иначе? Но включалось только для того, чтобы изыскать способ отомстить за страх, который он только что испытал…»

Выводы Савицкого относительно немцев трагически подтверждаются множеством ситуаций той войны. В том числе и изуверством по отношению к лётчику-штурмовику Шишкину. Тому самому, который после вынужденной посадки вместе со своим воздушным стрелком Хреновым уложил полсотни немцев и был за это ими зверски замучен.

Савицкий верно написал о том, что простая человеческая жалость доступна далеко не всем. В немецкой армии она была, как правило, исключением, но даже в Красной Армии она не была непреложной нормой для всех. Тем более это верно, когда мы говорим о человеческой порядочности – качестве более редком, чем жалость. Ведь война призывает не только героев, но и негодяев.

Обратимся к документам.

Вот удивительный, на первый взгляд, но, увы, не такой уж удивительный во времена потрясений пример. 30 мая 1944 года заместитель наркома обороны СССР Маршал Советского Союза Василевский подписал приказ № 0150, начинающийся так:

«От местных советских организаций и органов НКВД поступают заявления о творимых отдельными военнослужащими в прифронтовой полосе бесчинствах, вооружённых грабежах, кражах у гражданского населения и убийствах…»

В приказе были приведены четыре конкретных групповых преступления за февраль 1944 года: три ограбления местных жителей и одна кража. Немного, но реально. И это на собственной территории. Всего – 11 негодяев, чьи преступные проявления были вскрыты.

Ещё пример… 29 апреля 1945 года начальник политотдела 8-й Гвардейской армии гвардии генерал-майор Скосырев докладывал начальнику Политического управления 1-го Белорусского фронта:

«В Берлине в расположении соединений и частей, ведущих боевые действия, до сих пор наблюдаются случаи исключительно плохого поведения военнослужащих. Как и прежде, такие факты отмечаются, прежде всего, среди артиллеристов, самоходчиков и других военнослужащих специальных частей. Некоторые военнослужащие дошли до того, что превратились в бандитов…»

Заметим, это оценка не Геббельса, а боевого советского генерала, данная в реальном масштабе времени. Но это оценка поведения отщепенцев, а не среднего советского воина. Тот же Скосырев в том же донесении сообщал 29 апреля 1945 года:

«Сегодня член Военного совета гвардии генерал-майор Пронин провёл совещание военных комендантов…

Общее мнение всех комендантов: немецкое население в связи с назначением комендантов и бургомистров стало чувствовать себя лучше, увереннее. Коменданты имеют большой авторитет среди населения…

Военные коменданты отмечают, что в последние дни резко уменьшилось количество случаев барахольства, изнасилования женщин и других аморальных явлений со стороны военнослужащих. Регистрируется по 2–3 случая в каждом населённом пункте, в то время как раньше количество случаев аморальных явлений было намного больше».

Обращаю внимание на слово «аморальных», что означает – противоречащих морали! Но мораль бывает разной, например, такой: «Похоть, виски и грабёж – награда для солдата». Это говорил «краснощёкий майор» янки писателю Джону Дос Пассосу, а тот привёл его слова в статье в журнале «Лайф» от 7 января 1946 года.

Другой янки в журнале «Тайм» от 12 ноября 1945 года признавался:

«Многие нормальные американские семьи пришли бы в ужас, если бы они узнали, с какой полнейшей бесчувственностью ко всему человеческому наши ребята вели себя здесь».

А с чего бы, спрашивается, заокеанским «ребятам» быть жестокими по отношению к немцам? Что, на их Родину пришли незваные гости, насилуя и разрушая всё и вся? А янки зверствовали. В сообщениях Ассошиэйтед Пресс от 12 сентября 1945 года можно было прочесть:

«И наша армия, и британская армия… внесли свою долю в грабежи и изнасилования… Хотя эти преступления не являются характерными для наших войск, однако их процент достаточно велик, чтобы дать нашей армии зловещую репутацию, так что мы тоже (жирный курсив мой. – С.К.) можем считаться армией насильников».

Не знаю, что здесь имелось в виду под «тоже»: «тоже, как немецкая армия», или «тоже, как русская армия»?

Вернее предположить, что пишущий янки имел в виду второе. И это штатовское «тоже» – бесподобно! В нём – всё! И тот факт, что соринку в русском глазу приравнивали к бревну в собственном… И то, что уже тогда западные средства массовой информации начинали низводить образ Воина-победителя до облика анархиствующего дикаря.

2 мая 1945 года военный прокурор 1-го Белорусского фронта генерал-майор юстиции Л. Яченин докладывал Военному совету фронта о ситуации в полосе фронта. Он писал честно:

«В отношении к немецкому населению… безусловно, достигнут значительный перелом. Факты бесцельных и необоснованных расстрелов немцев, мародёрства и изнасилований немецких женщин значительно сократились, тем не менее… ряд таких случаев еще зафиксирован.

Если расстрелы немцев… почти совсем не наблюдаются, а случаи грабежа носят единичный характер, то насилия над женщинами всё еще имеют место: не прекратилось и барахольство, заключающееся в хождении… по бросовым (жирный курсив везде мой. – С.К.) квартирам, собирании всяких вещей и предметов и т. д.»

Яченин приводил ряд примеров – безобразных, а далее писал:

«Считаю необходимым подчеркнуть ряд моментов:

1… отдельные командиры самоуспокаиваются тем, что некоторый перелом достигнут, совершенно забывая о том, что до их сведения доходят донесения только о части насилий, грабежей и прочих безобразий, допускаемых их подчинёнными…

2. Насилиями, а особенно грабежами и барахольством, широко занимаются репатриированные, следующие на пункты репатриации, а особенно итальянцы, голландцы и даже немцы. При этом все эти безобразия сваливают на наших военнослужащих.

Есть случаи, когда немцы занимаются провокацией, заявляя об изнасиловании, когда это не имело места. Я сам установил два таких случая.