Книга Захватывающее время - Тим Тарп

Обожаю читать в онлайне биографии. Дина Мартина, Сократа, Жанны д’Арк, Распутина, Хэнка Аарона[29], Альберта Швейцера. И, естественно, знаменитостей с тремя именами: Эдгара Аллана По, Ли Харви Освальда и Дженнифер Лав Хьюит. Жизнь людей очень интересна. Книги кажутся мне немного старомодными, но я могу читать и по-старомодному, если написано хорошо.

Допив свое пиво, я достаю из кармана куртки фляжку.

– Слушай, а если бы тебе предложили отправиться в путешествие по этой планете – я имею в виду настоящее путешествие с приключениями, – что бы ты выбрала?

Она отпивает коктейля.

– Наверное, что-нибудь, что было бы связано с лошадьми. Когда-нибудь я отправлюсь верхом в горы, например, в Сангре де Кристо[30]в Нью-Мексико.

– Я там никогда не был.

– Я тоже. Я просто видела эти горы в книге.

– Это круто, – говорю я, хотя мне трудно представить, как бледный «книжный червь» в кожаных ковбойских штанах и стетсоне едет верхом по горной местности. – И что, ты поедешь туда одна?

– Нет, кто-нибудь обязательно поедет со мной.

– Кто? Кто-нибудь вроде Зостера?

– Может быть. – Она опускает взгляд вниз. – Вот ты, например. Поедешь? Какие приключения тебе нравятся?

– Ну, для меня каждый день приключение. Я не из тех, кто строит планы на далекое будущее. Но я подумывал о том, чтобы отправиться к Амазонке. Я приехал бы туда и стал бы бороться против корпораций, уничтожающих тропические леса, изгоняющих аборигенов из их райских кущ и превращающих их в алкашей. Вот на такое приключение я согласен.

– Это было бы интересно, – говорит она, но у меня складывается ощущение, что она надеялась, что я ухвачусь за идею с лошадьми, поэтому я говорю:

– А ты хоть раз думала о том, чтобы поехать верхом по тропическому лесу? Ну, я в том смысле, что тебе бы вряд ли понравилось ходить пешком, подставляя ноги под укусы экзотических тарантулов. А вот загрузить лошадей на лодку, и потом верхом проехать по тропам древних инков – вот что было бы клево.

Моя идея вдохновляет ее.

– И правда, отличная мысль. Спорим, что там есть горы, где еще никто не бывал, с потрясающими видами.

– Да, там, наверно, открываются потрясные виды. Кто знает, а вдруг там еще остались спрятанные от чужих глаз долины, где все еще живут птеродактили?

– Да, – говорит она, – вот это было бы приключение.

Мы идем дальше, и наши плечи соприкасаются, и она смотрит на меня, улыбаясь.

* * *

Чуть дальше по берегу есть пирс с навесом, с которого обычно удят рыбу, так что мы сворачиваем на него и усаживаемся на парапете лицом к воде. Яркие звезды отражаются сверкающими крестиками на черной глади озера. Эйми почти допила свою бутылку. Я жалею, что не прихватил для нее еще парочку. Когда она допивает кулер, я беру у нее пустую тару и бросаю ее в урну в двадцати футах от нас. Бутылка громко бьется о металл, и я объявляю:

– Мяч заброшен из зоны трехочковых бросков! В качестве награды я делаю глоток из фляги, и Эйми, как это ни удивительно, просит дать ей попробовать.

– Ты уверена? Эта штука довольно крепкая.

– Я сделаю только маленький глоточек. Хочу знать, на что это похоже.

Она берет фляжку, делает глоток, причем совсем не маленький, и вдруг заходится в кашле, судорожно хватает ртом воздух и выпучивает глаза. Я шлепаю ее по спине, но из-за пухлой куртки от этого нет никакого толку. Наконец, она приходит в себя и говорит:

– Ну и ну, должно быть, попало не в то горло.

– Я предупреждал, что это крепкая штука.

– В следующий раз буду осторожнее.

– В следующий раз? Нет, мне это нравится! Да ты с жирафа упала, ну-ка, быстро залезай обратно.

– Дай мне пару минуток. – В ее глазах блестят слезы, но она улыбается, и эта улыбка совсем не похожа на то жалкое подобие, что я видел на ее лице раньше. Она, черт побери, от души веселится.

Мы сидим и молча смотрим на озеро.

– А знаешь, – говорит она, – есть еще кое-что, что бы я хотела сделать. Это не приключение, это вообще ничего особенное, но для меня имеет огромное значение.

– И что?

Она переводит взгляд на фляжку.

– Можно мне еще немного?

– Еще?

Она кивает. На этот раз она делает маленький глоток. Убедившись, что никаких последствий нет, она делает глоток побольше.

– Очень даже ничего, – говорит она. – Все внутри обжигает, но ничего.

– Ага, хорошая штука. – Я тоже отпиваю из фляжки. – Итак, что это за дело, которое для тебя так важно?

– Ну, я об этом никому не рассказывала, даже своей подруге Кристал. В общем, я очень-очень хочу жить со своей сестрой в Сент-Луисе и поступить в тот колледж, где учится она – в Университет Вашингтона. Это великий университет.

Я спрашиваю себя, почему это такой большой секрет. На первый взгляд, абсолютно нормальное желание.

– Не вижу причин, почему бы у тебя не получилось. У тебя вполне приличный аттестат.

– Дело не в аттестате, за я него не волнуюсь. Дело в моей семье. Мама говорит, что я должна остаться здесь и помогать ей с газетами, счетами и всем прочим. Здоровье у нее не такое, как прежде, сердце пошаливает. Через пару лет на мое место сможет заступить брат, а до этих пор мне придется учиться в муниципальном колледже.

– Ты что, шутишь, да? – я таращусь на нее, изумленный тем, что она говорит, но она продолжает смотреть на черную воду. – Это тебя, такую гениальную, с выдающимися способностями, мама заставляет поступать в муниципальный колледж? Это недопустимо. Ты должна ехать в Сент-Луис к своей сестре tour de suite[31].

Она принимается объяснять положение дел. У ее сестры, Эмбит, был страшный скандал с матерью из-за ее желания поступить в колледж, и теперь они почти не разговаривают. Эмбит получает стипендию, но все равно должна работать полный день, чтобы было на что жить. Так что мать изо дня в день рассказывает Эйми жалостливые истории о том, как погибнет семья, если она перестанет работать на «газетном» маршруте.

А еще есть Кристал Криттенбринк, которая собирается поступать в Университет Оклахомы. Университет всего в двадцати милях отсюда, и она рассчитывает на то, что Эйми будет рядом и останется ее лучшей – и, вероятно, единственной, – подругой.

Я не выдерживаю:

– Ну и ну, все эти люди хорошо тебя обработали!

– В каком смысле?