Книга Книга чудес - Натаниель Готорн

Пегас стремительно приближался, описывая круги все меньше и меньше, подобно приземляющемуся голубю. Чем меньшее расстояние отделяло его от земли, тем величественнее казались взмахи его серебристых крыльев. Наконец он спустился – так легко, что трава у источника чуть колыхнулась, а следы копыт едва отпечатались на прибрежном песке, – склонил гордую шею и принялся пить. Он вбирал в себя воду с глубокими вздохами наслаждения и, чтоб продлить удовольствие, сделав глоток, не спешил с другим. Ни одна вода на земле и на небе не нравилась Пегасу так, как эта, из источника Пирены. Утолив жажду, он пощипал немного душистого клевера, но не слишком охотно, едва касаясь его губами, так как трава на подоблачной горе Геликон нравилась ему гораздо больше.

Покончив с трапезой, крылатый конь принялся скакать и прыгать, что было для него любимейшим развлечением и удовольствием. На свете не было существа игривее Пегаса. Он весело резвился, с легкостью коноплянки взмахивая большими серебристыми крыльями и делая короткие скачки между небом и землей, которые можно было одновременно принять и за полет, и за галоп. Порой созданиям, которые умеют летать, хочется и побегать, просто так, разнообразия ради. Впрочем, Пегасу, по-видимому, стоило немалых усилий удержаться на земле.

Беллерофонт, державший ребенка за руку и осторожно выглядывавший из кустов, невольно подумал, что он никогда не был свидетелем такого чудного зрелища и ни у одной лошади не видел таких живых огненных глаз, как у Пегаса. Мысль о поимке крылатого скакуна и езде на нем показалась ему едва ли не греховной.

Раз или два Пегас, навострив уши, останавливался и, помахивая головой, осматривался вокруг, подозрительно обнюхивая воздух. Однако, ничего не обнаружив, он снова принимался за свои шалости.

Наконец Пегас сложил крылья и улегся на мягкой зеленой траве – не от усталости, а просто от лени и истомы. Однако он был чересчур непоседлив, чтобы оставаться спокойным хотя бы несколько минут, и вскоре повернулся на спину, задрав стройные тонкие ноги. Как красив был этот резвый сын воздуха! Это одинокое создание, у которого никогда не было друзей. Впрочем, он в них и не нуждался и в течение долгих столетий был абсолютно счастлив. Чем больше он делал движений, свойственных обыкновенным лошадям, тем чудеснее и загадочнее казался. Беллерофонт и мальчик затаили дыхание, отчасти от восхищения, отчасти из страха, что малейший шум или шорох заставят Пегаса с быстротой стрелы подняться вверх и исчезнуть в небесной лазури.

Наконец, когда Пегасу надоело валяться, он перевернулся и лениво, как всякая другая лошадь, вытянул передние ноги, чтобы подняться с земли. Предвидя это, Беллерофонт улучил минуту, выскочил из-за кустов и запрыгнул коню на спину.

Мальчик не мог поверить своим глазам: Беллерофонт сидел на крылатом коне!

Но какой прыжок сделал Пегас, впервые почувствовав тяжесть на своей спине! Вот так прыжок! Не успел Беллерофонт перевести дыхание, как очутился на высоте пятисот футов. Он стремительно поднимался вверх на храпевшем и дрожавшем от бешенства и страха коне, пока не погрузился в холодное мглистое облако, которым он всего несколько минут назад любовался, представляя себе очень приятным местом. Достигнув середины облака, Пегас, подобно молнии, бросился вниз, словно желая разбиться вместе с седоком о скалы. Затем он принялся выделывать тысячи самых диких скачков, каких только можно ожидать от птицы или лошади.

Я не сумею рассказать вам и половины того, что он вытворял. Он кидался из стороны в сторону, брыкался, стоя передними ногами на мглистом облаке, а задние вскидывая вверх, лягался, прятал голову между ногами, распускал крылья. Наконец, поднявшись на высоту около двух миль над землей, он неожиданно перевернулся так, что Беллерофонту, который очутился вверх ногами, пришлось смотреть на небо из-под него. Пегас повернул голову и попробовал укусить Беллерофонта, глядя на него пылающими глазами. Он так яростно махал крыльями, что одно из серебряных перьев упало на землю и было поднято ребенком, который всю жизнь хранил его в память о Пегасе и Беллерофонте.

Но Беллерофонт (как видите, он был великолепным наездником) ждал благоприятного момента, чтобы надеть на Пегаса волшебную узду. Не успел он сделать это, как Пегас стал таким послушным, как будто всю жизнь кормился из рук Беллерофонта. Было больно видеть, что такое вольное создание вмиг сделалось совершенно ручным. Казалось, Пегас тоже почувствовал это… Когда он посмотрел на Беллерофонта, в его недавно пылающих глазах стояли слезы.

Но когда Беллерофонт потрепал коня по голове и сказал несколько повелительных, но добрых и успокаивающих слов, взгляд Пегаса стал совсем другим: он был рад найти друга и хозяина после столь долгого одиночества.

Так всегда бывает с крылатыми конями и прочими одинокими созданиями. Если вам удастся поймать их и подчинить себе, они наверняка будут любить вас.

Пегас пролетел весьма значительное расстояние, прежде чем Беллерофонту удалось надеть на него узду: вдали уже показалась высокая гора Геликон. Беллерофонт несколько раз видел эту гору раньше и знал, что крылатый конь живет на ее вершине. Туда-то (после вопросительного взгляда на своего седока) и летел теперь Пегас. Спустившись на землю, он терпеливо ждал, пока Беллерофонт спешится. Спрыгнув с Пегаса, юноша крепко взял его за узду, но, встретившись с кротким взглядом коня и вспомнив о вольной жизни, которую Пегас вел прежде, ему не захотелось держать лошадь в плену насильно.

Следуя великодушному побуждению, он снял с Пегаса волшебную узду и вынул изо рта удила.

– Оставь меня, Пегас! – произнес он. – Или оставь, или полюби меня!

В мгновение ока крылатый конь скрылся из виду, умчавшись на вершину горы Геликон. Солнце давно уже закатилось, и вечерние сумерки окутывали и гору, и окрестности, но Пегас летел так быстро, что нагнал дневной свет. Поднимаясь все выше и выше, он, наконец, исчез в лазурной пустыне неба. Беллерофонт уже начал опасаться, что никогда не увидит его более, но, пока он сожалел о своем безрассудном решении, сверкающая точка появилась вновь и стала стремительно приближаться. Пегас вернулся! После этого испытания нечего было бояться, что крылатый конь убежит. Пегас и Беллерофонт стали друзьями и преисполнились доверием друг к другу.

Эту ночь они спали рядом, и Беллерофонт обнял Пегаса за шею не из опасения, что тот улетит, а просто в знак расположения.

С рассветом оба проснулись, и каждый по-своему пожелал другому доброго утра.

Беллерофонт и чудный конь провели вместе много дней, и с каждым днем все сильнее привязывались друг к другу. Они неоднократно совершали далекие воздушные путешествия и иногда поднимались так высоко, что земля казалась немногим больше луны. Они посетили множество дальних стран, и всякий раз их жители удивлялись тому, что прекрасный юноша спускался на крылатом коне с неба. Проворному Пегасу ничего не стоило пробежать несколько тысяч миль в день. А это так нравилось Беллерофонту! Он не желал ничего другого, как вечно носиться по необозримому небесному океану, дыша чистым и свежим воздухом. В то время как на земле порой бывало мрачно и холодно, там, наверху, всегда стояла ясная, солнечная погода.