Книга Мои путешествия - Федор Конюхов

22:30. На небе рождаются звезды, одна за одной. Через некоторое время они заполонят весь небосвод и прочертят над моей головой Млечный путь. Я люблю стоять, облокотясь на дугу тента над входом в каюту, и смотреть по сторонам. Это мое любимое занятие: созерцать мир, в котором живу. Подумал: «Куда тебя занесло, Федор?». Вот уж сколько времени в океане, а не верится, что я совершаю свое плавание, о котором мечтал 19 лет назад.

Первое свое крейсерское плавание я совершил по Японскому морю[77]на яхте «Оля». Капитаном на ней был Виктор Бухальский[78], а Юра Куликов — флагманским капитаном. Мы шли двумя яхтами. Вторую, «Гармонию», возглавлял Виктор Языков. Мы прошли около тысячи миль. Без приключений не обошлось. Еще на севере Приморья нас захватил тайфун, и мы друг друга потеряли. А должны были идти на юг, в Посьет[79]. Вместе с тайфуном мы и неслись к Посьету. Тогда на яхтах не было ни раций, ни навигационных приборов, скорость определяли на глазок. И мы думали, что проходим Владивосток, а уж прошли Посьет и залетели на 80 миль в территориальные воды Северной Кореи.

Как сейчас помню: шторм стих, все устали, легли спать. Я остался на руле. Ветер слабый, а зыбь после тайфуна даже не большая, а огромная. Нашу «Олю» болтает, я сижу, рулю и впал в дрему. Потом увидел берег, на мысу — маяк. Разбудил Юру Куликова. Он поднялся, в бинокль посмотрел маяк и сел за лоцию искать в ней его очертания.

Слышу, Юра что-то чертыхается. Спрашиваю: «Что материшься?» Он отвечает, что в лоции Приморского побережья Советского Союза такого маяка нет.

Мы решили подойти поближе и получше рассмотреть ориентиры. Юра снова лег спать, тем более что у него болел зуб, и он все время лечил его спиртом. Наливал в пробку из-под бутылки и осторожненько опрокидывал на больной зуб. Но спирт все равно попадал бедному Юре вовнутрь, туманил голову. Он от этого совсем ослаб и уснул.

Когда «Оля» подошла близко к маяку, я увидел, что к нам несутся два катера. Подумал, что наконец-то наши пограничники заметили нас, у них мы и узнаем, где находимся. Катера подошли ближе, и я увидел, что флаг-то не наш и на борту иероглифами написано. Сразу мысль: китайцы. А тогда с Китаем у нас была напряженка. Кричу: «Юрий Михайлович, быстро наверх!» Он выбегает с опухшей щекой и опухшими глазами. Я ему пальцем показываю: вот куда мы пришли! Он быстро встал за руль, вызвал всю команду наверх, и мы начали убегать в море, чтобы выйти из 12-мильной зоны. Но ветра, как назло, нет, паруса еле-еле тащат нашу девушку «Олю». А корейцы (катера оказались корейскими) уже подошли к борту и нам бросают буксирный конец. Мы его не берем, сбрасываем. И началась игра в кошки-мышки. Яхта маневреннее, чем их старый деревянный катер. Только корейцы подойдут — мы уходим им под корму. Они снова делают круг, чтобы захватить нас, а яхта разворачивается почти что на месте. И так мы потихоньку уходим в море.

Тут они решили вдвоем: подошли одновременно, один справа, второй слева, и прижимают нас. Но мы все-таки ускользнули прямо из-под носа у того, что наваливался на нас слева. Шхуна не успела отработать назад, сорвала нам леерные стойки и кормовой релинг. «Оля» вырвалась на свободу, а корейцы врезались друг в друга — треск стоял на все море. Пока они разбирались, кто виноват, мы уже далеко ушли в море, может, даже вышли за 12 миль. Смотрим — наши охотники разворачиваются и полным ходом летят на нас. Подлетают сразу с двух бортов, бросили швартовые, и молодые корейские парни попрыгали к нам на борт. Наш матрос Коля Гробов хотел их сбросить в воду — парень он был здоровый, — но Юра его остановил, это уже международный скандал назревал.

Корейцы забрали у нас капитана Виктора Бухальского, взяли яхту на буксир и потащили в порт Наджин[80]. Здесь уж мы ничего сделать не могли. Обрезать буксирный конец нельзя, у корейцев остался бы Виктор.

Притащили нас в порт, и началось разбирательство: кто, зачем, почему? И больше всего напирали на то, чтобы мы подписали бумагу, что они нас спасли. Но мы-то знали, что если подпишем, то наша страна за спасение заплатит валютой, и тогда дома нам несдобровать. Мы как один уперлись — не подписываем. А они о нас не сообщают в наше консульство.

С мачты мы не снимали красный флаг, хотя они просили спустить его. Я даже ночью спал возле мачты, стерег. И тут нам повезло: в порт зашло советское судно. Увидели красный флаг на мачте — подошли к нам. Мы рассказали о своем плене. Через некоторое время приехал консул, но его к нам не пустили. Он только передал, чтобы мы ничего не брали у корейцев.

Через три дня к нам подошел буксир и потащил «Олю» в открытое море. Не доходя до пограничной линии, корейцы отдали буксир и ушли назад. Мы подняли паруса и только прошли эту линию, как к нам подошел громадный корабль. В рупор прокричали: «Эй, путешественнички, а ну давай сюда вашего капитана!»

Виктор Бухальский полез по трапу на корабль, а мы своим ходом пошли в Посьет. Там нас ждали похлеще, чем в Корее. В Корее охранял один пограничник, а тут два. И начались каждый день допросы. Рассадили нас всех отдельно, чтобы мы не сговорились. Весь упор шел на то, чтобы мы признались, что сбежали за границу. Но мы доказали, что заблудились. И нас отпустили. Вот таким было наше первое плавание по Японскому морю. Сейчас смешно, а тогда было не до смеха.

Акула

21 января 1991 года

08:20. Штиль, ни малейшего дуновения ветерка. Ничего не шелохнется, но «Караана» раскачивается на мертвой зыби. Да и паруса забраны, а без парусов яхта, как ванька-встанька. За вчерашний день прошел 17 миль, а за сегодняшний, чувствую, и пяти не пройду.

Вчера, засыпая, лежал и обдумывал, как бы мне искупаться за бортом, если будет жаркая погода. Решил, не снимая страхового пояса, только веревку удлиню, прыгнуть за борт и минуту поплавать, заодно и яхту со стороны посмотреть. А сегодня желание купаться пропало: наклонился за борт, чтобы набрать воды — боже ты мой! Возле борта стоит акула. Метров пять-шесть рыбина, в половину яхты. Не рыба — натуральное бревно, а возле нее плавает рыба-лоцман[81]. Я осторожно зачерпнул воды и приказал себе о купании забыть. Не думал, что акулы так далеко в океане могут найти меня. Или их так много и случайно она подошла, а может, уже давно меня сопровождает? Таких друзей мне бы не хотелось иметь у себя под бортом. Но это хорошо, что я увидел: больше не будет желания лезть в воду.