Книга Одна минута славы - Анна Михалева

— Ладно, — кивнула она. Ей польстило, что Терещенко добровольно согласился разделить с ней расследование. — Тогда, может быть, так: Генка подстроил, чтобы все думали, будто кто-то совершил два убийства с целью ограбления. Ведь он знал телефон Инги, мог узнать, где она живет, поехать и убить ее.

— Это самое дикое предположение, которое я слышал за последний год! Более дикое высказал бывший следователь Петров, когда рецидивист Сечкин улизнул от него из мужского туалета.

— Каким же было объяснение? — ворчливо спросила Алена.

— Он предположил, что Сечкин ушел по канализационным трубам.

— Действительно дико… Хотя на то он и рецидивист.

— Дело не в роде занятий Сечкина, а в том, что Петров напился до полусмерти со своим дружком и упустил преступника. Преступнику же не налили, вот он и вылез в форточку.

— Обиделся, значит.

— Можно и так сказать.

— И что же с ним дальше было?

— Поймали в тайге, привезли в Москву, снова посадили.

— Нет, со следователем?

— Что было, то и было, я же сказал — бывший следователь Петров. Так вы считаете, что ваш сосед Генка убил свою жену, потом решил создать себе алиби, поехал в Электросталь и убил еще одну ни в чем не повинную девушку? — Последние слова он сказал, уже корчась от смеха.

— И что такого?! — возмутилась Алена. — Ведь логично же!

— Чего-чего, а логики у вас не отнять, — всхлипнул Вадим.

— Ну и хлюпайте на здоровье! — обиделась Алена и стремительно пошла к выходу. «Черта с два теперь услышишь от меня про съемки роликов и вообще про студию «Степ»!»

— Да подождите же, Алена! — Он догнал ее уже на улице. — Давайте я вас провожу. А то ваши логические рассуждения в конце концов могут и преступника заинтересовать.

— Накаркаете еще! И нечего ко мне подлизываться! — буркнула она.

— А я и не подлизываюсь. Могу я проводить надежду всего следственного отдела?

— Если собираетесь издеваться, то забудьте об этом!

— Не буду, не буду, — пообещал он. — А что там за длинная история про ваш английский? Кстати, мы так и не выбрали вам пособие.

Пока шли по проспекту, Алена успела рассказать все, что касается ее затеи с устройством личной жизни тетки Таи.

— Ну вы прямо Мата Хари и мать Тереза в одном лице! — теперь уж искренно восхитился Терещенко. — Слушайте, когда закончите со своей теткой, пристройте и нашего Горыныча. А то мается один, смотреть жалко! Язву на бутербродах заработал. Кстати, если у вашего преподавателя ничего с тетей Таей не получится, имейте его в виду, ладно?!

— Опять издеваетесь!

— Нет, на этот раз я серьезен, как никогда!

— Ладно, — пообещала она. — Только знайте: характер у нее не подарок.

— Ничего, похоже, они друг друга стоят. Кстати, мы мимо магазина проходим, вы нож хотели купить.

— Ох, Вадим! Вы прямо спаситель мой. Я бы еще месяц не вспомнила, — рассмеялась она. — У вас отличная память.

— Только тогда, когда нужно помнить про чужие дела, — усмехнулся он, слегка смутившись. — Профессиональная память. А что касается своих — забываю.

Глава 18

— Господи боже, ну почему же так мало народу-то! — с отчаянием воскликнула Алена, обводя глазами совершенно пустое фойе Дома художника.

Тетка Тая закончила прихорашиваться перед большим зеркалом, потерла длинную шею, утянутую воротом черной шерстяной водолазки, поправила очки на переносице и заинтересованно уставилась сквозь них на племянницу:

— Не понимаю, что тебя не устраивает?

«Если бы ты только знала!» Алена еще раз оглянулась на входную дверь. Три пенсионера и парочка взрослых школьников вряд ли создавали видимость богемной тусовки. И, к сожалению, ни один из присутствующих даже отдаленно не напоминал Борисыча. Теперь ей стало по-настоящему нехорошо, даже голова закружилась. Когда она планировала судьбоносную встречу тетки Таи с будущим женихом Игнатом Робертовичем, то как-то не учла все детали.

Она думала, что народу будет много, в этом случае трудно понять, кто здесь кто — художники, издатели или простые посетители. Теперь же ситуация усложнилась — и почему она раньше не сообразила устроить свидание в более многолюдном месте?! Алена опустила глаза — очень не хотелось, чтобы тетка Тая заподозрила подвох раньше, чем хотя бы появится профессор. Что касается интуиции, с ней у родственницы всегда был полный порядок — она за версту чуяла неладное. Потому Алена испуганно дернулась, когда та коснулась ее предплечья своими тонкими, унизанными перстнями пальцами:

— Ты кого-то ждешь?

— Ну… в общем-то нет… — она неестественно растянула губы в улыбке.

Провести тетку Таю она пыталась и раньше, только вот никогда у нее это не выходило. И что она себе вообразила? Что у той ни с того ни с сего атрофируется интуиция? Да и вообще, очень ей нужно устраивать личную жизнь такой видной женщины. Тетка Тая действительно была хороша собой. Не в том смысле, что неплохо сохранилась для своих пятидесяти пяти лет. Нет, она дала бы сто очков вперед любой тридцатилетней! Немногие женщины могут похвастаться такой стройной, подтянутой фигурой, такой упругой кожей, такой осанкой, такой зрелой красотой. Тетка и в молодости не была уродиной, иначе с чего бы ее личная жизнь протекала столь бурно. Теперь же прищуренные карие глаза и слегка поджатые губы выдавали в ней устойчивость убеждений и спокойную строгость. Глядя на нее, только слабоумному могло прийти в голову, что она вышла в тираж и доживает свой век в одиночестве.

И тем не менее Алена почему-то именно так и решила. «Не слишком ли высоко оцениваю я свои умственные способности? — с неприязнью к себе самой подумала она в этот момент. — Да и вообще, последнее время я только тем и занимаюсь, что лезу не в свои дела. Может, это у меня проблемы, а не у тетки Таи или у Вадима Терещенко?»

Столь невеселые размышления мгновенно улетучились, как только в дверях показался Игнат Робертович. С первого, самого мимолетного взгляда можно было определить, что человек проторчал перед зеркалом битый час, надел лучшую тройку, долго чистил ботинки, вылил на голову флакон одеколона и вообще подготовился на славу. Алену охватила паника.

— Дядя Вася очень тебе обрадуется, — улыбнулась ей тетка Тая и потянула к лестнице.

— О господи! — в отчаянии прошептала она, всем сердцем желая, чтобы все это оказалось лишь дурным сном.

Она зажмурилась в надежде открыть глаза у себя в спальне. Но ситуация не изменилась, и абсурдность ее нарастала с каждой секундой — ничего не понимающая тетка Тая уже почти силой волокла свою бледную упирающуюся племянницу на второй этаж, а от гардероба неумолимо приближался Игнат Робертович, который, углядев ее, теперь широко и приветливо улыбался.