Книга Сделка с дьяволом - Эдит Лэйтон

Аласдер вдруг замолчал, посмотрев на свой поднятый сжатый кулак, он и сам не заметил за собой этого патетического жеста. Аласдер разжал ладонь. Из нее выпали осколки еще за минуту до этого целого ореха.

— Теперь они спрятались за семью замками, — продолжал он. — Легче, пожалуй, добраться до самого короля, чем до них. С тех пор как они вернулись в Англию, ни одна живая душа их не видела. Но я добьюсь того, чтобы выйти на них, в принципе все можно сделать и без моего личного присутствия, но я хочу видеть свой триумф. С друзьями, если у них вообще остались друзья, они могут и не общаться, но родственнице все равно не смогут отказать. Таким образом, Кейт — мой ключ к их логову.

Они стали причиной смерти моего отца, Ли, — продолжал Аласдер уже спокойнее. — Вовлекли его в сомнительную финансовую аферу и разорили полностью. В принципе он мог бы выкарабкаться, поправить свои дела — он был человек неглупый, сообразил бы что-нибудь, но они добили его. Постоянно внушали, что ему уже ничто не поможет, что имя его будет навеки опозорено — вот он и пал духом. Они не оставили ему выбора, как не оставили и мне. Сначала я не хотел какой-то эффектной мести — зачем, что я, Гамлет? Я просто хотел, чтобы они вернули мне все, что отняли у отца. Но как я мог этого добиться? Они были богаты, влиятельны, а мне отец по их же милости гроша не оставил… К тому же мне было всего шестнадцать и я был слишком подавлен, чтобы действовать разумно. Мне пришлось начинать с нуля, чтобы чего-то добиться в этой жизни, и я добился — теперь, спустя годы, я уже не мальчишка, богат, влиятелен… Пора наконец осуществить свой план, теперь или никогда! В сущности, — добавил Аласдер, глядя на пламя в камине, — мне не так уж много и надо: предстать перед ними и сказать, что я кое-что о них знаю и расскажу всему миру. Их репутация погибнет раз и навсегда. Вот, собственно, и все. Никому, кроме самих Скалби, это вреда не принесет, тем более Кейт…

— Это безумие, Аласдер!

— Может быть, — усмехнулся тот, — не спорю. Но его легко вылечить — как только я осуществлю свой план, тотчас же стану здоров.

— И что ты будешь делать потом? — прищурился Ли. — Прежде всего я хочу спросить, с Кейт?

Улыбка сошла с лица Аласдера.

— Я был с тобой откровенным, Ли, — он пристально посмотрел на друга, — признайся и ты: тебя и впрямь так заботит ее судьба?

— Да я уже говорил тебе — замечал ли ты хоть раз, какими глазами она смотрит на тебя? Или ты так погружен в свои планы, что ничего вокруг себя не замечаешь?

— Успокойся, мой друг, я, конечно же, все вижу. Скажу даже больше: я и сам к ней неравнодушен. Но не могу позволить себе серьезных отношений с женщинами, пока наконец не осуществлю дело своей жизни. Это дело для меня как жена, которой я не могу изменить. Много лет назад я дал свою клятву, и все эти годы я не сворачивал с пути. Лишь когда все закончится, я смогу наконец вздохнуть свободно.

Ли долго молчал.

— Господи, Аласдер, — произнес он наконец, — что же такого сделали тебе эти Скалби? У меня создается впечатление, что нечто большее, чем разорили твоего отца…

Лицо Аласдера было спокойно, но в темных глазах горел адский огонь.

— Ты прав, они совершили нечто гораздо большее. Но я надеюсь, когда все кончится, настанет конец и этому.

— Ты можешь уничтожить их, Аласдер, но прошлое все равно не вернешь и память о нем не изгладишь.

— Нет, но точку поставить можно. Скоро я ее поставлю, и тогда, мой друг, ты сможешь поднять бокал за мою невесту.

Ли с удивлением посмотрел на него.

— Не делай такое лицо, Ли. Я сам устал от всего этого. Я хочу жить нормальной человеческой жизнью — жениться, родить наследника… На ком — понятия пока не имею, но не на Кейт. Я слишком уважаю ее, чтобы предлагать ей руку и сердце, такая девушка заслуживает лучшего. Так что, мой друг, если она тебе нравится, знай: я не стою у тебя на пути.

— Если бы ты встал у меня на пути, — усмехнулся тот, — ты бы уже давно там не стоял!

— Не родился еще тот человек, что меня убьет! — подыграл Аласдер его шутке. — Но что мы, в конце концов, все обо мне да обо мне? Я что, в конце концов, на исповедь к тебе пришел? Откровенность за откровенность — скажи, тебе нравится Сибил? Как оживляется она, когда ты входишь в комнату! По-моему, она мила!

— Согласен, симпатичная. Но она почти ребенок — такие не в моем вкусе. А что до того, что оживляется при виде меня, то почему бы ей, в конце концов, не оживляться? Я с ней всегда вежлив, стараюсь развлекать всякими историями… Благодаря мне она получила наконец возможность выходить в свет, а то сидела целыми днями взаперти и ничего не видела, кроме кислых физиономий «красавиц» сестер…

— Значит, — усмехнулся Аласдер, — ты для нее как бы благотворитель?

— Ну, можно сказать, что да.

— Тебе мало того, что ты взял на себя роль благотворителя для Кейт?

— Каким же образом?

— А то нет! Куда я с Кейт, туда и ты. А если б мы с ней решили вдруг поехать на край света?

— Поехал бы, — не раздумывая, кивнул Ли. — Что мне, в конце концов, терять?

Они расстались на выходе из ресторана.

— Я собираюсь в свой клуб, — произнес Ли. — Составишь компанию?

— Для твоего клуба, старик, у меня все-таки еще недостаточно хорошая репутация.

— Ну, поедем в какой-нибудь другой…

— Спасибо, Ли, сегодня что-то нет настроения слушать светские сплетни или резаться в карты. Я лучше скоротаю вечерок у камина с каким-нибудь романом в руках. Завтра в два, ты не забыл? Встречаемся с нашими дамами, сначала выставка картин, потом чай…

— Помню, — кивнул Ли. — Тебе самому-то эти выставки не надоели? Может, для разнообразия сходим к девицам?

— К девицам, если хочешь, иди один. Я же если и хожу в бани, то лишь затем, чтобы помыться. — Пожав другу руку, Аласдер зашагал по улице.

Эта часть города даже ночью была оживленной. Яркие фонари, много народу, то и дело проезжающие экипажи… Но были в Лондоне районы, куда ночью лучше не соваться… Аласдер машинально свернул с центральной улицы на менее оживленную. Он был погружен в свои мысли. Обычно он не думал о том, зачем ему нужна месть или зачем ему нужна Кейт. Но теперь слова Ли заставили задуматься об этом. Мысли Аласдера в последнее время вращались в основном вокруг планов мести, но он был так погружен в мелкие детали, продумывая один план за другим, что перестал уже думать о том, зачем, собственно, ему нужна сама месть. Но время шло, Аласдер шаг за шагом приближался к своему триумфу, и, чем меньше оставалось этих шагов, тем меньше было необходимости обдумывать свои поступки… и тем острее вставал перед Аласдером вопрос: а для чего, собственно, ему это все надо? Ночные кошмары, когда-то мучившие его, прекратились уже давно — собственно, в тот самый день, когда он заплатил первому своему агенту за самую первую информацию. Это были деньги, добытые потом в буквальном смысле этого слова: чтобы получить хоть какой-то урожай с разоренного имения отца, Аласдеру поначалу приходилось самому работать в поле, копать, сеять и полоть своими руками. Затем война, государству понадобились продукты, чтобы кормить армию, и Аласдер, не теряя времени даром, предложил продукцию своей фермы. К тому же ему повезло с друзьями — научили, как выгодно вкладывать деньги, свели кое с кем из сильных мира сего… К тому времени, когда Скалби покинули Англию, Аласдер был уже взрослым и богатым человеком, со стабильным доходом и к тому же вполне свободным, чтобы иметь возможность посвятить жизнь своей мечте. А мечта у него всегда была одна — месть. И когда Скалби отправились в Европу, он последовал за ними. Его враги поселились в роскошном особняке за тысячи верст от их английского дома и стали, как всегда, жить, ни в чем себе не отказывая. В политику Скалби предпочитали не лезть, но всегда безошибочно чуяли, откуда дует ветер и на чью сторону выгоднее встать. Когда разразилась война с Францией, Аласдер в составе особого отряда шпионил на его величество британского самодержца, не забывая, естественно, и о том шпионаже, который вел для своей собственной цели. Папка компромата на Скалби постоянно росла, и один раз Аласдер даже пережил нервный срыв — ему снова стали сниться прежние кошмары. Просыпаясь в липком поту, он еще какое-то время после пробуждения чувствовал, словно наяву, душившие его холодные, как у мертвеца, руки или кляп во рту. В таких случаях Аласдер обычно открывал окно и дышал свежим воздухом, если же и это не помогало, зажигал свечи и ходил по комнате, стараясь обдумывать конкретные детали своих планов и тем самым отвлечь свой ум от пережитого кошмара. Иногда заснуть удавалось только под утро. Длилось это, к счастью, недолго, вскоре сны снова прекратились. Как бы то ни было, остановиться Аласдер уже не мог — чем выше поднимаешься в гору, тем сильнее захватывает дух. Он не мог остановиться после того, как насобирал на Скалби достаточно компрометирующей информации. Но все это пока было не то. Да, они оклеветали невинных, позволяли себе много запретных удовольствий, но ко всему этому общество, как правило, бывает достаточно снисходительно. Но, разыскивая жертвы их грязных дел, расспрашивая их, обещая помочь, Аласдер постепенно узнавал о своих врагах все больше и больше… И вот теперь наконец в его руках главный козырь, который уничтожит Скалби раз и навсегда. Да, можно разорить человека, вовлечь его в заведомо провальную авантюру, пустить по миру его детей… Скалби много раз делали подобные вещи, не только с его отцом. Но как обычно реагируют в свете, узнав о подобном? Поохают для приличия, и не более того… Но есть вещи посерьезнее, которые уже не прощают. Например, измена родине. Этот факт, обнаруженный Аласдером в общем-то случайно, стоил огромного множества фактов, добытых им за годы титанического труда. И не было бы Аласдеру «счастья», если бы некий офицер, гостивший в доме его врагов, не выболтал им по пьянке некую военную тайну, а те, в свою очередь, поделились ею с одним своим другом в письме. На руку Аласдеру сыграло и то, что друг этот, как и множество прежних друзей Скалби, впоследствии стал их врагом… Для того чтобы добыть документальные подтверждения этому, Аласдеру пришлось приложить немало усилий, но теперь наконец все бумаги в его руках. Аласдер уже можно сказать, держал Скалби в кулаке, но понимал, что и они дремать не станут. Наверняка они так же шпионят за ним, и в любой момент нужно быть начеку. Но скорее всего теперь они просто притаились и ждут его следующего шага. Чтобы как следует потрепать своим врагам нервы, Аласдер решил немножко подождать. Сейчас, шагая по улице, он в тысячный раз прокручивал в уме детали своего плана. Взвесить нужно было абсолютно все, малейший прокол мог оказаться смертельным. Главное — выгадать, чтобы момент был абсолютно подходящим. Аласдер заслуживал самого блестящего триумфа за все свои многолетние кропотливые труды. То, что во время войны он работал на английскую корону, было известно только представителям властей. Непосвященные же видели лишь то, как Аласдер ходил в самые злачные места, общался с самым отребьем — словом, вел себя так, словно задался целью заработать как можно более скандальную репутацию. То, что ему приходилось делать это, «охотясь» на Скалби, тоже, разумеется, было неизвестно широкой публике. Чем ближе Аласдер подходил к дому, тем темнее и пустыннее становилось вокруг. Район, в котором он жил, считался одним из лучших, но этой репутацией был обязан, помимо прочего, еще и некоторой отдаленности от центральных проспектов с их суетливым шумом и слишком яркими огнями. Здесь же ночью, как правило, царила строгая тишина, а единственным освещением были фонари, висевшие над входом каждого дома. Проходя мимо будки пожилого колотушечника, нанятого охранять ночной покой жителей, Аласдер заметил, что старик, преспокойно манкируя своими обязанностями, дремлет на стуле, чувствуя себя, очевидно, не менее комфортно, чем его подопечные в своих богатых постелях. Аласдер прибавил шаг, размышляя, сколько же времени должно пройти, прежде чем Скалби соизволят пригласить Кейт к себе в гости, и собираются ли они это делать вообще. Несомненно, они уже давно знали, что Аласдер встречается с Кейт, но догадываются ли они об истинной причине этой странной дружбы? И знают ли, что ему известно о них? Аласдер зашагал еще быстрее. Даже если Скалби считают, что его знакомство с Кейт не имеет к ним никакого отношения, что он просто ухаживает за ней как за невестой, вряд ли они безумно рады тому, что с их семьей хочет породниться человек, которому слишком много про них известно. В любом случае им было бы выгоднее «выйти» на нее и попытаться разузнать как можно больше… Аласдер вдруг похолодел от внезапно пришедшей ему в голову мысли: а вдруг его враги попытаются как-нибудь использовать Кейт против него? Вдруг они причинят ей какой-нибудь вред? Нет, этого не должно быть! Он сделает все, чтобы этого не случилось! Все, что ему нужно, — это чтобы Скалби пригласили ее в гости, прийти вместе с ней и, удалив девушку под каким-нибудь предлогом из комнаты, нанести наконец свой смертельный удар. Но что-то они не торопятся ее приглашать… Как бы ему спровоцировать их на это? Может, изобразить какой-нибудь скандал — так, чтобы Кейт на самом деле это не затронуло, но сплетни о них пошли бы… Забрать ее из дома на вечер, а вернуть лишь под утро? Поцеловать при всех? Аласдер улыбнулся — заманчиво все-таки сочетать приятное с полезным… Каким это было бы искушением — дотронуться до ее непокорных кудряшек, притянуть к себе, почувствовать, как дрожит и замирает от страсти ее восхитительное юное тело, и целовать, целовать до умопомрачения… Услышав за спиной какой-то шум, Аласдер резко обернулся, но было уже слишком поздно. …Из-за того, что он обернулся, удар пришелся по виску, а не по затылку, и он не упал, а лишь зашатался. Новый удар, от которого загудело в голове, помутилось перед глазами. Но Аласдер все же сумел, собрав все силы, двинуть нападавшему в зубы. Удар был таким сильным, что обеспечил бы Аласдеру победу… если бы нападавший был один. Несмотря на кровавую пелену, застилавшую глаза, он заметил, что нападавших было двое. Боль в разбитом виске была так велика, что он даже не почувствовал укола ножа, вошедшего между ребрами. Не успел его противник вынуть окровавленное лезвие, как пальцы Аласдера сжались железными тисками на его запястье. Нож выпал из разжавшихся пальцев. Напарник нападавшего рванулся на помощь товарищу, но уже в следующее мгновение нож оказался в руке Аласдера, а еще через мгновение — в груди его противника. Упав на мостовую и сцепившись в клубок, словно два дерущихся хищника, они покатились по ней, продолжая борьбу.