Книга Берлога - Георгий Мантуров

– И что же он преподает, этот здоровяк? Надеюсь, не эстетику?

Димон пропустил личные данные Девятова и нажал на ссылку «Предмет преподавания». Гиперссылка тут же привела его на следующую страницу: «Рукопашный бой».

Димон удовлетворенно кивнул, с уважением вспомнив медвежье рукопожатие Петра Петровича, и вернулся на предыдущую страницу Девятов Петр Петрович, чтобы в его профиле поподробнее посмотреть, где это так Петр Петрович овладел рукопашным боем. Сделать этого он, однако, не успел, так как в дверь постучали:

– К вам можно, Дмитрий Иванович?

В кабинет вошли двое: его финансист и его бухгалтер. Димон автоматически, как в школе, встал из-за стола, но, вспомнив вдруг, что этого теперь уже недостаточно, скосил глаз на записанные имена, вышел из-за стола, сделал несколько шагов им навстречу и протянул руку.

– Здравствуйте, Евгений Петрович, здравствуйте, Вера Ивановна. Пожалуйста, проходите, садитесь.

Произнося эту фразу, он как бы со стороны видел картину, как двое взрослых людей вполне серьезно пожимают руку, которую им протянул молодой парнишка, годящийся им в сыновья. Он пытался найти в их глазах хотя бы искорку лукавства, шутки, наигранности, но не нашел.

Димон осторожно сел в свое кресло, стараясь не откидываться в нем. Он еще не привык к коварству этого проклятого кресла и старался с ним не шутить. Он сидел прямо, смотрел на пришедших, стараясь быть как можно серьезнее, и не знал, кто теперь должен говорить, он или его подчиненные. Положение спас Евгений Петрович. Он как-то несмело кашлянул и начал:

– Мы получили ваше письмо, Дмитрий Иванович. Вы извините, но вы это сами придумали, насчет брендов? Я это не в обидном смысле спрашиваю, а только для того, чтобы нас потом не упрекнули, что такое уже кто-то где-то, ну, вы понимаете…

Первым желанием Димона было подпрыгнуть в кресле и заорать: «Да вы че гоните? Вообще, что ли? Я это все сам придумал, только сегодня утром. В шесть часов утра! Это все я сам, больше никто!»

Вместо этого он прикрыл глаза, досчитал до пяти, открыл глаза и неожиданно для себя сказал спокойно, четко выговаривая слова и разделяя фразы:

– Я вас уверяю, Евгений Петрович, что все, что я сегодня разослал, придумано лично мной, и все совпадения будут совершенно случайны.

Получилось неплохо. Скорее всего, эту фразу он уже где-то слышал, и она сидела у него в голове и ждала подходящего случая. По-видимому, в том же отделе его памяти сидела еще одна фраза. Он еще хотел добавить зачем-то, что в процессе придумывания ни одно животное не пострадало, но, к счастью, удержался.

То, что фраза удалась, он понял, посмотрев на Веру Ивановну, которая даже открыла рот от удивления.

– Я так и думала, Дмитрий Иванович, – быстро сказала Вера Ивановна, перехватив взгляд Димона. – Мне тоже понравилось. Очень удачные идеи. Особенно про Повелителей молний.

– Да какие на хрен Повелители? Не повелители, а Укротители! – чуть было не закричал Димон! – но на этот раз дьявольское кресло выручило его. Оно мгновенно уловило его движение откинуться в возмущении и чуть подалось назад. Димон так же мгновенно испугался, что его ноги могут вскинуться выше головы, и, внутренне вздрогнув, снова привел туловище в строго вертикальное положение.

От испуга мозги встали на место. Он сделал над собой усилие и взглянул в глаза бухгалтерше.

– Вы допустили неточность, уважаемая Вера Ивановна, – мягко и медленно сказал Димон, – слово «повелители», как мне кажется, только отпугнет потенциальных покупателей, – я все-таки предлагаю регистрировать слово «укротители».

– Да, «укротители», конечно, лучше, – поддержал Димона Евгений Петрович. – А мне лично понравилось слово «Система». Это современно. И внушает доверие.

Димон благодарно посмотрел на финансиста и с трудом удержался от того, чтобы не расплыться в счастливой улыбке школьника, которого похвалили на уроке.

– Я очень рад, что вам понравилось. А как у вас идут дела с бизнес планом? Штатное расписание подготовили? Сколько у нас будет сотрудников, какие вакансии? – решил сменить тему Димон.

Наступило неловкое молчание. Такое молчание бывает в классе, когда учитель говорит: «Кто желает идти к доске»?

– Ну, помните, мы вчера договорились, что каждый пишет свой раздел? У вас уже есть что-то? – не понял Димон.

– Видите ли, прошло так мало времени, – наконец неуверенно начал Евгений Петрович, – строго говоря, показывать еще пока нечего. Сутки прошли всего.

– Ну, хорошо, – так же неуверенно ответил Димон, – а сколько времени вам потребуется, чтобы составить это штатное расписание? Мне кажется, сейчас это самое главное.

– Недели две-три, – ответила за финансиста Вера Ивановна.

– Сколько? – вырвалось у Димона? Тут он не смог сдержаться.

– Неделя, как минимум, – поддержал Веру Ивановну Евгений Петрович. – Нужно разобраться в структуре штата, изучить существующие на рынке труда условия, сделать необходимые расчеты.

На телефонном аппарате вновь замигал красный сигнал Марии Станиславовны.

– Да, – нажал кнопку громкой связи Димон.

– Дмитрий Иванович. Время обедать.

За обедом, хрустя квашеной капусткой с мочеными яблоками, Димон допытывался у Игоря, почему так много времени занимает расчет штатов.

– Да за две недели можно горы свернуть, – возмущался Димон, – почему так долго-то, елы-палы?

– Вы начальник, вам и карты в руки, – уклончиво отвечал Игорь. – Надо как-то мобилизовывать подчиненных, надо уметь убеждать.

Глава 28. Учеба

Кроме обычных предметов в учебном плане, как обещал Сергей Степанович, был дополнительный иностранный язык и на выбор любой вид спорта. Из языков к основному английскому Димон выбрал итальянский, а из спорта рукопашный бой.

Отец впоследствии рукопашный одобрил, а вот насчет итальянского с сомнением почесал затылок.

– Лучше бы китайский или арабский, наверное. Ну, что в этом итальянском проку? Кроме Италии, никто на нем нигде не говорит, а на китайском скоро, будет говорить полмира.

Димон в душе был согласен. И чего, в самом деле, дался ему этот итальянский? Себе самому он стеснялся признаться, что у него из головы не выходили эти «Римские каникулы». Когда у себя в кабинете на мониторе он первый раз увидел перечень языков с маленькой иконкой напротив каждого языка, он, не раздумывая, нажал на ту, где был изображен Колизей.

Он сразу представил себе, как они с Женькой прогуливаются около этого Колизея, как сидят в кафе у площади Святого Петра, бросают монетку в фонтан. Его решение было мгновенным, так вот и вышло случайно, что он выбрал итальянский.

– Ничего, – утешал он себя за легкомысленность, – выучу за год, сколько смогу, а потом уж возьмусь за китайский.