Книга Цунами - Глеб Шульпяков

“Актер, сыгравший подростком мальчика-вундеркинда, – это он заразил меня страстью к науке. Школьный приятель, которому я помогал с контрольными. Я вспомнил, что давным-давно, ломая сирень для девушки, растянул ногу. И за неделю в постели подготовился к олимпиаде, где стал победителем, выиграл льготы на поступление”.

“Ее, эту пятидесятилетнюю девушку, мы нашли тоже”.

“Кто еще? Парень, сын нового русского, который забыл у нас ту кассету (его отца к тому времени застрелили). Дочка сотрудника банка

– если бы она не заболела, не видать мне Швейцарии. Официанта из ресторана, который перепутал счета, – так мы познакомились с будущим партнером. Мы нашли даже работника швейцарского фуникулера – из-за него мы час провисели в воздухе, и я впервые поцеловал ее”.

“Академик, чей коттедж я выкупил для жены, написал, что болен, но готов прислать внука (надо сказать, что многие из тех, кто не мог приехать, предлагали родственников). Но родственники, как вы понимаете, нам не требовались”.

“Наконец все было готово. Каждый получил билеты на самолет, деньги на карманные расходы. В аэропорту их встречали, везли по морю на остров”.

“Я решил прилететь в день юбилея. Пусть пока поживут в одиночестве, так я думал. Позагорают. Перезнакомятся. И не торопился. У меня была возможность наблюдать за ними из Москвы – веб-камеры снимали в доме и на пляже. Честно говоря, первый раз мне трудно было скрыть волнение. Но, к своему стыду, ни одного из тех, кого снимала камера, я не узнал”.

“Это были совершенно чужие люди. Да и знакомиться они не спешили.

Держались отчужденно, даже враждебно. Только двое играли в бильярд и выпивали. А под вечер скрылись на дальнем конце пляжа”.

“Я воспрянул духом – все-таки первая ласточка. Кто эти люди? Мне доложили, это парень с фуникулера и актер. Позже секретарь, краснея, показала мне другие кадры. И я понял, что на острове, прямо на наших глазах, сложилась счастливая гомосексуальная пара”.

“Наконец я отправился к ним. Но чем ближе подходил к острову катер, тем больше возникало сомнений. Как мне с ними разговаривать? Какой тон выдержать? Секретари составили справки, и в самолете я тщательно ознакомился с биографиями. Но даже это не спасло нас от катастрофы”.

“Меня встретили аплодисментами. Хлопнули пробки. Кто-то полез целоваться, кто-то стал тянуть в сторону. Актер произнес монолог из фильма – и я поразился голосу, который чудом сохранился в этом обрюзгшем теле”.

“Старик из школы вручил оправленный в кожу учебник алгебры.

У швейцарца нашлась модель фуникулера из альпийской сосны.

Одноклассница привезла бирюзовый, уральских мастеров, куст сирени.

Остальные подарки были в том же духе. За время вечеринки я поговорил с каждым. Спрашивал про детей, родственников. О работе. Много шутил.

Однако моя осведомленность вызывала у гостей настороженность. Как если бы готовился подвох, злая шутка. И они замыкались, уходили в себя”.

“Наконец, сославшись на усталость, я ушел в номер. Судя по всему, первый блин получился комом”.

“Следующий день мы провели на пляже. Мой оптимизм быстро улетучивался. Я видел, что от прежних людей ничего не осталось. В оболочку вселились незнакомые существа. И выдают себя за тех, кого я знал когда-то. Неважно выдают, фальшиво. Как плохие артисты, которые устали играть роль и вот-вот сорвут маски”.

“Сначала они еще держались. Но потом компания стала распадаться на фракции. Одни боролись за право эксклюзивной дружбы со мной, заискивали – другие держались подчеркнуто независимо. Третьи интриговали с первыми и вторыми за право коалиции”.

“В день приезда меня соблазняла дочка сотрудника. Назавтра /девушка с сиренью/ устроила вечер воспоминаний, который тоже чуть не закончился постелью. В третью ночь за мной приударил актер, из-за чего работник фуникулера устроил сцену. Остальные участники юбилея под разным видом просили денег – или демонстрировали собственное превосходство. Надо сказать, что к последней категории относились в основном люди совсем небогатые”.

“На пятый день я стал испытывать странное ощущение. Так бывает после невкусного ужина в дорогом ресторане. Как будто вышел из-за стола голодным. И я понял, что идея провалилась. Что надо сматывать удочки”.

“Тогда-то в нашей истории произошла развязка”.

“Как по заказу, эффектная и непредсказуемая”.

“Божественная погрешность в моем уравнении”.

“Которая все расставила по своим местам”.

“Все было очень просто. Ранним утром охрана оповестила, что в океане зафиксированы толчки и что волна будет на острове через два часа”.

Я приказал отключить в номерах телевидение, сеть.

“„На сколько человек готовить катер?” – спросил мой капитан.

„Уволить бы его за такие вопросы”.

„На одного”, – ответил, пожав плечами”.

23

Не советую тебе я повстречаться на пути: у меня такой характер – ты со мною не шути…

Я извинился, стал продираться сквозь толпу к туалету. Стоя над унитазом, беззвучно рассмеялся. “Острова, катастрофы – сколько можно?”

“Еще одна жертва стихии, мать вашу”.

Когда я вышел, в рюмочной начиналась классическая кабацкая драка. На полу образовалась клокастая куча; выставляя стеганые спины, мужики вяло, как на замедленной съемке, мутузили друг друга. Взлетела и хрястнула гитарка. Протяжно спел, надорвался аккордеон.

/

Пиво кончилось, ресторан закрыт!

/

Надо сматывать удочки.

“„Второе дыхание”, Пятницкий! – диктовала в трубку подавальщица из подсобки. – „Второе дыхание”, мать вашу!”

“Первый раз, что ли?”

Улыбнулась, показала глазами на запасной выход.

Коридор на улицу шел между пустыми ящиками. Темный предбанник упирался в решетку, я толкнул раму и оказался во внутреннем дворе.

Обнесенный низкими домами, похожими на конюшни, он лежал под снегом, который слой за слоем ложился на землю.

После водки голова гудела, ноги ватные. Держась за стенку, прошел в арку.

/

Белая лилия: урология, диагностика кармы.

/

Над переулком нависал козырек Рыбного рынка. Я осторожно выглянул за угол. К рюмочной уже подогнали черную милицейскую фуру. На свету из подвала мелькали силуэты алкашей, которых заталкивали прямо в кузов.

Неожиданно от машины метнулась тень, и по дубленке я узнал моего банкира-математика. Он бежал в мою сторону, смешно размахивая на льду руками. Его быстро догнали, сбили с ног. Пару раз мент наотмашь ударил палкой. Тот проворно подтянул ноги, дернулся и замер.

Сдвинув шапку на затылок, мент стал профессионально шарить по карманам. Потом пихнул мужика под ребра. Прикрывая голову, он пополз к фургону.