Книга Я умер вчера - Александра Маринина

Дыхание понемногу восстановилось, ноги уже уверенно держалименя. Я расправил плечи и посмотрел на часы. Надо же, я почти не опоздал! Стого момента, как Вика позвонила домой, прошло всего час десять. Ну и чтотеперь? Она ведь наверняка не ждет меня у подъезда, это я уже просчитал. Аподниматься к Любарским я не буду. Ладно, подойду к дому, подожду ее полчаса, атам посмотрим.

И снова я ошибся. Вика стояла в условленном месте. Надо же,она все время оказывается хитрее, чем я предполагаю. Почему она здесь? Хотя,возможно, у нее с киллером есть договоренность о каком-нибудь условном знаке,при помощи которого он дает ей знать, как обстоят дела. Пока я стоял в обнимкус деревом и приходил в себя от пережитого страха, он успел сообщить Вике, чтоопять ничего не вышло, и она быстренько спустилась.

– Извини, я забыла тебя предупредить, что проездзакрыт, – сказала она с олимпийским спокойствием.

Черт возьми, я даже начал ее уважать за силу духа. Ни следаволнения, ни капли нервозности, ни малейшего неудовольствия по поводу того, чтоя все еще жив.

Я молча взял жену под руку и повел через весь кварталобратно к машине. Я хочу жить. Я не хочу умирать. И я знаю, что надо делать.

Я принял решение.

* * *

Татьяна Образцова, она же Татьяна Томилина встретилапредложение Насти в штыки. Просмотрев записанные на видеокассеты программы«Лицо без грима», она ужаснулась:

– Ты что, хочешь, чтобы он и со мной сделал то же самое? Низа что! И не проси. Первые программы хорошие, а две последние, которые ты мнепоказала, – это мгновенная смерть.

– Танечка, миленькая, в этом же весь смысл, –взмолилась Настя. – Лешка популярно объяснил мне, что изменение имиджапрограммы может быть связано с изменением коммерческой политики. Теперь ониделают программу скандальной и яркой и живут за счет размещенной вокруг неерекламы. А раньше они на что жили, когда никого не кусали, а только по головкегладили? Я вот это хочу узнать.

– И ты полагаешь, что за одну-единственную встречу с ведущимя тебе все узнаю? – усмехнулась Татьяна. – Дорогая моя, ты менясильно переоцениваешь. И потом, на работе меня не поймут, если я появлюсь наэкране в качестве литературной звезды. На меня и так уже косо смотрят. Послелюбого, даже самого мелкого упоминания моего имени в прессе разговоров бываетна неделю.

– Таня, ну что тебе работа эта? Ты все равно вот-вот уйдешьв декрет, потом будешь сидеть с ребенком до трех лет…

– С чего это ты взяла? – прервала ее Татьяна. – Ине подумаю. С ребенком будет сидеть Ира.

– Ну все равно, к тому времени, когда ты снова начнешьработать, все уже забудут про передачу. Кстати, меня настоятельно просилипоговорить с тобой насчет сценария.

– Кто просил?

– Дорогань Всеволод Семенович. Он как-то тебе звонил,помнишь?

– Помню. Настырный такой тип с громким голосом. Я же ему всесказала, так он теперь обходной маневр предпринял, так?

– Танечка, не злись, пожалуйста, в том, что он говорит, естьсмысл. Если ты сама возьмешься написать сценарий, по крайней мере естьгарантия, что твоя книга не будет погублена. Чем ты собираешься заниматься дородов? Ты же с ума сойдешь от скуки, сидючи дома.

– Не волнуйся, мне это не грозит, – усмехнуласьТатьяна.

В этой квартире Настя была впервые. В последний раз онавидела Татьяну в январе, когда Стасов, его жена и родственница жены Ирочка ещежили в крошечной однокомнатной квартирке в Черемушках. К тому времени новаябольшая квартира уже была куплена, но хозяйственная и дальновидная Ирочкакатегорически запретила переезжать, пока не будет сделан ремонт с полнойперепланировкой нового жилья. Найденный ею дизайнер разработал действительнохороший, толковый проект перепланировки, и из обычной трехкомнатной коробкиполучилось пространство, в котором нашлась возможность устроить личный иудобный угол для каждого, даже для будущего младенца.

Тогда, в январе, Татьяна страдала от токсикоза, выгляделаплохо, была молчаливой и почти ничего не ела. Сейчас она и чувствовала себя, ивыглядела немного лучше, но на смену токсикозу пришли новые муки: она ни во чтоне влезала.

– Я и так-то с трудом покупаю на себя одежду, –жаловалась она Насте, – на мой пятьдесят четвертый размерчик почему-тошьют такое убожество, в котором даже посуду мыть противно, не то что на работуходить. А теперь я стала еще толще. Прямо хоть голой ходи. Ты вот меня нателевидение сватаешь, а ведь мне туда и надеть нечего. Хороша будет на экранеизвестная писательница в трикотажной майке из магазина «Богатырь». Смех один. Нет,Настюша, брось эту затею.

– Если дело только в одежде, это можно решить, –торопливо сказала Настя, чувствуя, что Татьяна поддается. Когда закатегорическим «нет» следуют объяснения, это уже прогресс. Против каждогоаргумента можно найти контраргумент. Спорить бессмысленно только тогда, когдаспорить не с чем. – Жена моего брата оденет тебя в лучшем виде, несомневайся. Ты только согласись, все остальное мы сделаем.

– Нет.

Настя решила сделать перерыв и сменить тему. Они поговорилио Стасове и его дочери от первого брака десятилетней Лиле, об Ирочке, котораяза четыре месяца после переезда из Петербурга так и не завела себе никакогонового романа, поскольку полностью взяла на себя руководство ремонтом новойквартиры и занималась исключительно этим. Татьяна очень переживала из-за своейродственницы, считая себя единственной виновницей того, что молодая женщина досих пор не устроена ни в плане работы, ни в плане семейной жизни.

– Ира считает, что может и дальше играть роль нашейдомработницы и экономки. Думает, что у нее вся жизнь впереди, она еще всеуспеет. А какая это жизнь? Кухня да магазины. Света белого не видит. В Питере унее хоть подружки были, а здесь вообще никого, – удрученно говорилаТатьяна.

– Слушай, – внезапно оживилась Настя, – у меняесть для Ирки роскошный жених.

– Кто такой? – подозрительно спросила Татьяна.

Стасов был у нее третьим мужем, и всех троих она нашла всвое время вполне самостоятельно, а к замаскированному под случайное знакомствосватовству относилась настороженно и неодобрительно.

– Наш сотрудник Миша Доценко. Чудесный парень, умница,характер хороший, внешность вполне соответствует. И обожает стройныхдлинноногих брюнеток.

– Обожает? – переспросила Татьяна. – Ходок, чтоли?

– Не ходок, а нормальный молодой человек, обладающийразвитым чувством прекрасного. И красиво ухаживать умеет. Нет, серьезно, Таня,они составят отличную пару. И как мне раньше в голову не пришло? Давно надобыло их познакомить.

Однако Татьяна не скрывала скепсиса.

– Чего ж он до сих пор не женился, если в нем такой кладезьдостоинств? Небось точно такой же кладезь скрытых пороков. Анастасия, перестаньустраивать мне мировую славу, а Ирке мужей. Из того, что устраиваетсяспециально, никогда ничего путного не получается. Проверено опытом. Значит так,дорогая. Сценарий писать я не буду. На «Лицо без грима» не пойду. И знакомитьИру с твоим коллегой не надо. Вопросы есть?