Книга Star Wars: Эпизод II. Атака клонов - Роберт Энтони Сальваторе

— Каминоанской стрелкой-саблей? — эхом повторил за ним Оби-Ван. — Интересно, почему в наших архивах на нее ничего не нашлось?

Декс потыкал в стрелку толстым коротким пальцем, словно ожидал, что она его укусит.

— Видишь вот эти смешные маленькие насечки? Они не характерны для Камино; тот, кто их сделал, родом с другой планеты, — пояснил он. — Дроиды — анализаторы, с которыми вы так носитесь, фокусируются только на символах, знаешь ли, — Джеттстер широко ухмыльнулся. — А я-то думал, вы, джедай, больше уважаете разницу между знанием и мудростью.

— Знаешь, Декс, если бы дроиды умели думать, ни одного из нас тут не было бы, не правда ли? — рассмеялся Оби-Ван.

После секундного размышления Джеттстер присоединился к нему. К большому сожалению обоих, Кеноби слишком быстро вспомнил о серьезности положения и его миссии и оборвал смех.

— Камино… — задумчиво проговорил он. — Звучит незнакомо. Она входит в Республику?

— Чем ты слушал, джедай? Я же говорю, она находится за пределами Внешних территорий! — загудел в ответ Декстер. — Я бы сказал, примерно в двенадцати парсеках от Лабиринта Риши. На юг. Отыскать сможет даже ваш дроид из архива. Эти каминоанцы, они себе на уме. Ни с кем не общаются. Они — клоноделы. И неплохие, чтоб их…

Оби-Ван взял стрелку. Некоторое время он сидел, упираясь локтями в стол и держа крохотное оружие на весу.

— Клоноделы? — повторил он. — А настроены они дружески?

— Все зависит…

— От чего?

Ухмылка на плоской физиономии Декстера подсказала ответ раньше, чем он был произнесен.

— От того, насколько хороши твои манеры и велик кошелек.

Кеноби вздохнул и вновь стал смотреть на стрелку. Почему-то он не был удивлен.

Глава 12

Сенатор Падме Амидала Наберрие, бывшая королева планеты Набу, пришла к окончательному и однозначному решению: она не привыкла путешествовать подобным образом, привыкать не собиралась и не могла понять, как кто-то может считать здешние условия нормальными. Или хотя бы сносными. Это был даже не третий класс. Собственно, на корабле, на котором они отправились в путь, существовал лишь один класс — самый худший в Галактике. Отсек, гордо и безосновательно именуемый пассажирским, изначально считался грузовым трюмом и был гораздо больше предназначен для перевозки неодушевленных предметов, чем живых существ. Освещение — ужасное, запах — еще хуже, хотя так и не удалось выяснить источник столь дивного аромата: был ли это сам корабль или его пассажиры, орда эмигрантов всех мастей и национальностей.

И, тем не менее, неожиданное приключение приносило даже некоторое удовольствие. Падме пыталась твердить себе, что обязана находиться не на этой проржавевшей развалюхе, а на Корусканте. Ей нужно не лежать на жестком и неудобном матрасе, а сражаться с желающими создать армию. И тем не менее.

Именно сейчас Падме чувствовала себя наконец-то свободной.

От ответственности. От необходимости быть сенатором Амидалой. Мгновения, когда она была просто Падме, выпадали так редко…

Сенатор Наберрие никогда не раскаивалась в своем выборе. Она гордилась им и презирала тех, кто не смог отрешиться от личного, мелочного.

Падме же хотела принадлежать одному, а не многим.

Двум половинкам ее личности никак не удавалось договориться.

Чтобы отвлечься, она стала смотреть на Анакина. Тот спал на соседней лежанке. Он тоже сейчас был другим. Не падаван, не ученик Ордена, не защитник — просто совсем молодой человек, каждым словом, каждым действием постоянно и открыто объявляющий о желании и готовности любить. Опасный молодой человек — и это наверняка. Джедай, который думает о том, о чем ему думать не следует и просто невозможно. Человек, который прагматизму и приличиям предпочитает веления собственного сердца. И все сделает для нее. Падме не могла отрицать, что тронута, что ей это нравится. И она, и Анакин одинаково служили другим, она как сенатор, он как джедай, но если она слепо шла по дороге, проложенной великими, он пытался пробить собственный путь и восставал против каждого, кто мог ему помешать.

Но разве у нее никогда не возникало такого же желания? Разве Падме Амидала Наберрие никогда не мечтала быть просто Падме? Хотя бы ненадолго.

А кстати, о попутчиках. Где еще один? Маленький астродроид отыскался в очереди на раздачу еды. Процесс шел однообразно. Перед очередным жаждущим выставлялась плошка, наполненная непонятным варевом. Жаждущий заглядывал в нее, морщил нос, рычал или иным привычным для него образом выражал свое недовольство.

Заметив астродроида, раздатчик тоже не запрыгал от восторга. Скорее, наоборот.

— Вон отсюда! Дроидам сюда нельзя! Пошел вон!

Р2Д2 гордо развернулся и даже сделал вид, что собирается удалиться, но стоило раздатчику отвернуться, быстро выдвинул небольшой гибкий шланг и всосал содержимое миски.

— Эй, дроидам здесь не место!

Р2Д2 сделал последний «глоток», сгреб несколько кусков черного хлеба и с победным кличем бросился наутек. Вслед ему неслись проклятья и угрозы разобрать на запчасти, а те уже развеять в пространстве отсюда и до Корусканта. Не обращая внимания, астродроид поспешно вернулся к спутникам, объезжая по пути спящих прямо на полу эмигрантов.

— Нет… нет… — услышала Падме и повернула голову. — Мама, нет…

Скайвокер хотел и никак не мог проснуться, лицо его блестело от пота.

— Анакин? — Падме осторожно потрясла его за плечо.

— Мам, не надо! — выкрикнул падаван, отодвигаясь.

Казалось, он куда-то собрался бежать.

— Анакин!

Вот на этот раз она тряхнула его изо всех сил. Скайвокер открыл глаза, голубые и мутные, как у новорожденного.

— Что?

— Тебе снился кошмар, — объяснила она.

Анакин не двигался, будто парализованный, просто продолжал смотреть на нее. Взгляд наконец-то стал осмысленным, выражение лица изменилось — от удивления до тревоги. Падме забрала у Р2Д2 похищенную еду. Та пахла несколько необычно.

— Хочешь есть?

Анакин покачал головой и взял плошку. Попытался одновременно сесть, расчесать пятерней всклокоченные волосы и не вывалить на себя содержимое плошки.

— Мы уже в гиперпространстве, — сообщила ему Падме. — Только что прыгнули.

— Сколько времени я спал?

— Должен был неплохо выспаться.

Кажется, ободряющая улыбка не подействовала. Анакин отставил миску в сторону, обеими руками разгладил смятую тунику.

— Никак не терпится опять увидеть Набу, — смущенно сказал он, покосился на еду и с кислым видом наморщил нос. — Набу… — повторил он. — Думал о ней с тех самых пор, как улетел оттуда. В жизни не видел красивее…