Книга Квантовый вор - Ханну Райаниеми

У основания башни скорбящих ожидают подъемники. Воскресители снабжают каждого путевым светлячком и строгим наказом вернуть его к полудню. Один из Воскресителей помогает Исидору облачиться в скафандр, изготовленный в Ублиетте из современного программируемого материала, но со множеством дизайнерских деталей из бронзы и кожи, что придает ему сходство с древним водолазным костюмом. Перчатки настолько неудобные, что Исидору с трудом удается удержать принесенный с собой букет цветов. Пройдя через шлюз, скорбящие грузятся на подъемник — это обычная платформа, подвешенная на нитях из нановолокна — и сквозь пелену оранжевого тумана спускаются, раскачиваясь из стороны в сторону в такт шагам города. Наконец они оказываются на поверхности — неторопливо движущиеся фигуры в похожих на колокола шлемах, следующие каждый за своим светлячком.

Невероятная громада города маячит наверху подобно второму, более тяжелому небу, пересеченному трещинами и швами в местах соединения платформ. Отдельные части медленно вращаются, словно детали гигантского часового механизма. Городские ноги — целый лес многосуставчатых опор — снизу кажутся слишком хрупкими для такой тяжести. Мысль о падающем городе заставляет Исидора невольно поежиться, и он решает полностью сосредоточиться на светлячке.

Песок утрамбовался под ногами и механизмами Спокойных. Они повсюду — совсем крошечные, разбегаются по сторонам, освобождая Исидору путь, как будто он сам гигантский город. Есть терраформирующие Спокойные, они выше нормального человека, перемещаются группами и работают с окаменевшими водорослями и реголитом. Мимо проходит Спокойный-атлант, заставляя землю дрожать под ногами. Это огромная, как небоскреб, гусеничная машина с шестью манипуляторами, которая следит за балансом городских ног и безопасностью площадки для следующего шага. Вдали можно разглядеть воздушную фабрику, которая и сама словно небольшой город, установленный на гусеницы, а вокруг рой летающих Спокойных. Но светлячок не позволяет Исидору задерживаться. Он заставляет его быстрым шагом пересечь тень города и направляет прямо к отцу, помогающему строить противофобойные укрепления.

Рост отца теперь около десяти метров, и у него длинное, как у насекомого, туловище. Он со скрежетом вгрызается в марсианский реголит, пропускает раздробленный камень через химический процессор, где порода смешивается с синтбиобактериями, и получает строительный материал для стены. Дюжина конечностей — тонких и проворных — направляет поток материала из похожего на клюв рта и слой за слоем выкладывает стену. Панцирь отца мерцает металлическим блеском, но в оранжевом свете кажется покрытым ржавчиной. На боку видна прореха и торчащий из нее зачаток конечности — след недавней стычки с фобоями.

Отец работает бок о бок с сотней других Спокойных. Они забираются на спины друг другу, чтобы увеличить высоту стены. Но участок отца отличается от других. Он покрыт рисунками и барельефами. Большую часть сразу же уничтожают Спокойные-механики, устанавливающие на стене оружие. Но отцу, похоже, все равно.

— Отец! — окликает его Исидор.

Спокойный прерывает работу и медленно поворачивается к сыну.

Металлический панцирь, остывая, издает звонкие щелчки и стоны. Исидора охватывает привычный страх, осознание того, что в один из дней ему самому придется оказаться внутри такого же тела. Отец нависает над ним в оранжевой пыли, словно подрубленное дерево, механизмы его рук постепенно замирают.

— Я принес тебе цветы, — говорит Исидор.

Букет состоит из любимых отцом высоких аргирских лилий. Исидор бережно кладет цветы на землю. Отец осторожно поднимает букет. Его челюсти снова приходят в движение, тонкие конечности исполняют стремительный танец, и Спокойный ставит перед Исидором крошечную статуэтку из темного строительного материала: улыбающийся человечек отвешивает поклон.

— Пожалуйста, — отвечает Исидор.

Некоторое время они стоят молча. Исидор переводит взгляд на осыпающийся барельеф стены, разглядывает лица и фигуры, созданные отцом. Среди них с любовью вырезанное в камне дерево, на ветвях которого множество большеглазых сов.

Возможно, Элоди права, думает он. Это несправедливо.

— Я должен тебе кое-что рассказать, — произносит Исидор.

Чувство вины, влажное и холодное, расползается по спине, плечам и животу скользким прилипалой. В его объятиях трудно даже разговаривать.

— Я совершил глупость, — признается Исидор. — Я беседовал с журналистом. Я был пьян.

Он испытывает слабость и садится на песок, не выпуская из рук статуэтку отца.

— Это непростительно. Мне очень жаль. У меня уже возникли проблемы, возможно, у тебя они тоже возникнут.

На этот раз появляются сразу две фигурки: рука более высокого человека лежит на спине второго.

— Я знаю, что ты мне доверяешь, — говорит Исидор. — Я просто хотел все тебе рассказать.

Он поднимается и разглядывает барельеф стены: бегущие кони, абстрактные фигуры, лица, Достойные, Спокойные. Скафандр пропускает внутрь дымный запах только что обработанного камня.

— Репортер спрашивал, зачем я пытаюсь разгадывать загадки. Я сказал ему какую-то глупость. — Он надолго умолкает. — Ты помнишь, как она выглядела? Она оставила тебе это?

Спокойный, угловатый, поблескивающий металлом, выпрямляется. Его формирующие конечности проходят вдоль ряда незавершенных женских лиц. Каждое немного отличается от остальных, демонстрируя попытки вернуть утраченное.

В памяти Исидора запечатлелся тот день, когда он не смог вспомнить лицо матери, когда закрылся ее гевулот. У него возникло странное ощущение пустоты. Прежде он все время чувствовал какую-то защищенность, был кто-то, кто знал, где он находится и о чем думает.

Спокойный создает еще одну композицию из песка: женщина без лица держит зонтик над двумя другими людьми.

— Я понимаю, ты думаешь, что она старалась нас защитить. Я не верю в это.

Он пинает скульптуру. Фигурки рассыпаются. И тут же возникает сожаление.

— Я не хотел этого делать. Прости.

Он снова смотрит на стену, на бесконечную работу отца.

Они все ломают, а он снова строит. Его работу видят только фобои.

Исидор неожиданно чувствует себя глупцом.

— Давай больше не будем о ней говорить.

Спокойный раскачивается, словно дерево на ветру. Затем создает две фигурки с узнаваемыми лицами, держащиеся за руки.

— Пиксил в порядке, — отзывается Исидор. — Я… Я не знаю, что из всего этого выйдет, но когда мы это поймем, я снова приведу ее повидаться с тобой.

Он опять садится и прислоняется спиной к стене.

— Почему ты не расскажешь мне, чем занимался?

Когда Исидор снова оказывается в городе, на ярком дневном свете, ему становится легче, и дело не только в том, что он освободился от скафандра. Он несет в кармане первую из статуэток, и ее тяжесть действует на него успокаивающе.