Книга Король-Воитель - Крис Банч

Три деревни, из которых леопард изгнал обитателей, образовывали грубый треугольник на склонах долины в джунглях. Посередине долины протекала речка, а на берегу возвышались руины древнего храма. Один из крестьян сказал мне, что леопард живет в этих руинах и это якобы доказывает его демоническую сущность, ибо ни одна честная живая тварь не рискнет оскорбить древних богов, страшась их гнева.

Прежде всего нам необходимо было найти безопасное укрытие. Первая деревня, в которую я заглянул, была сожжена убегающими жителями, и там сохранилось только две хижины. Я подумал было и о том, чтобы укрыться в храме, но не позволил своей гордыне зайти столь далеко. Если здесь все еще обитал кто-нибудь из древних богов, то, скорее всего, его бы это не порадовало.

Вторая деревня, расположенная немного дальше, не была ни разрушена, ни сожжена. Жители обнесли ее высоким прочным частоколом. Ворота были закрыты, и я подумал, не остался ли там кто-нибудь из особенно храбрых или упрямых обитателей. На мои крики не последовало никакого ответа, но, когда мы подергали ворота, оказалось, что они действительно закрыты на засов. Перче поднялся на стену с такой же ловкостью, с какой лазил на кокосовые пальмы, осмотрелся и чуть не свалился вниз.

Он быстро лез, его лицо было бледнее мела.

— Они там… мертвые… — с трудом выговорил он, а затем отвернулся. Плечи у него затряслись, как будто он рыдал.

Я вынул из ножен меч, поглядел в щель между воротами и стеной, но не заметил ничего ужасного, хотя и почувствовал смрад гниющих трупов. В воротах оказался зазор, вполне достаточный для того, чтобы просунуть туда клинок меча и им, как рычагом, отодвинуть засов в сторону. Я так и сделал и распахнул ворота настежь.

В прошлом мне приходилось видеть куда более страшные зрелища, и все равно я почувствовал спазмы в желудке. Перед самыми воротами лежал на спине мужчина; его внутренности были выдраны и наполовину съедены, а лицо обгрызено до полной неузнаваемости. Рядом с ним валялась ржавая коса, которой он, видимо, пытался отбиться от зверя. В десяти футах от него лежало тело женщины. Оно казалось почти неповрежденным; виднелся лишь след от когтей, разорвавших ей горло. Ближе к хижинам, уже за заборчиком, ограждавшим палисадник, валялись два детских трупа, один из которых оказался частично съеден, и мертвый осел, шея которого, сломанная ударом лапы леопарда, вывернулась под неестественным углом.

— Как… как ему удалось… сотворить такое? — с тру дом пробормотал Перче.

Я почувствовал, как мурашки побежали по коже. Ответ был пугающим, и я всерьез начал считать, что этот леопард не был простым лесным хищником.

Скорее всего, эта семья жила где-то поодаль от деревни и не знала о всеобщем бегстве. Возможно, ночью они услышали, как леопард рычал неподалеку от их хижины, и бросились бежать к людям. Они нашли ворота открытыми, а хижины пустыми, но грубая изгородь обещала безопасное укрытие, так что несчастные поспешили войти внутрь и запереть ворота.

А потом они вновь услышали рычание леопарда…

Внутри частокола, рядом с собой.

Перче поспешно вынимал короткое копье из одного из тюков, навьюченных на мулов, и озирался, словно ожидая, что леопард вот-вот появится из пыли, из ниоткуда.

Я рассматривал трупы, игнорируя зловоние и реакцию моего желудка. Кровь была черной, лишь недавно свернувшейся. Нажав на тело, я обнаружил, что оно упруго. Трупное окоченение прошло — значит, с учетом жары, это означало, что люди были убиты не более суток тому назад.

— Мы должны похоронить их подобающим образом, — овладев собой, предложил Перче.

Я готов был согласиться с ним, но тут мне в голову пришла довольно мерзкая мысль. Я еще немного подумал и понял, что стоит попытаться.

— Нет, — ответил я.

— Но…

— Мы используем их в качестве приманки. Вместо того чтобы искать леопарда, мы позволим ему самому найти нас.

Действительно ужасная мысль, но если этот монстр так полюбил человечину и был настолько уверен в себе, что даже не потрудился уволочь трупы куда-нибудь в укромное место, как это делает большинство леопардов, то, пожалуй, моя тактика могла оказаться наилучшей. К тому же леопарды, будь они людоеды или нет, как известно, предпочитают мясо с душком.

Куда сильнее меня тревожило то, о чем я не стал говорить Перче, чтобы не пугать его еще сильнее: леопард, скорее всего, разделался с семейством средь бела дня, что тоже не похоже на обычные привычки этих хищников. Из этого следовало, что людоед ничего не боялся и расхаживал по этим холмам, ощущая себя полноправным хозяином.

Перче с трудом перевел дух и заставил себя кивнуть.

— Если вы так считаете…

— Но сначала, — продолжал командовать я, — нужно найти какое-то место, где мы могли бы не опасаться нападения со спины.

Мы выбрали самую большую хижину и превратили ее в стойло для наших лошадей и мулов, чтобы не отвлекать леопарда от его зловонного лакомства. Я удостоверился в том, что ни одно настоящее животное не сможет вломиться в двери, а окна мы заложили охапками сена.

Время перевалило за полдень, и потому мы поели. Вернее, я поел. Перче не отрываясь смотрел на трупы и морщил нос от усиливавшегося запаха разложения.

Я выбрал хижину, находившуюся поблизости от входа в деревню, разложил лук, стрелы, дротик и копье перед дверью, развернул свой спальный коврик и постелил его рядом с оружием, держа меч под рукой.

Теперь до сумерек можно было только ждать.

Я убивал время, осматривая опустевшие хижины и ломая голову над вопросом: как же все-таки люди решали, что им взять, а что оставить? Я нашел немало заготовленных впрок продуктов, любой из которых вполне сгодился бы мне на ужин. Но хотя я и видел украшенные ручной резьбой сундуки, в которых должно храниться то, что считается в народе настоящими сокровищами, я решил больше ничего здесь не трогать.

За одним исключением. На стене большой хижины, в которой, судя по добротной мебели, обитал один из наиболее преуспевающих жителей деревни, висела сабля. Она была очень старомодной — подобные я видел только в музеях — и, скорее всего, предназначалась не для боевого, а для церемониального использования. У нее было заточенное с одной стороны лезвие, которое все еще оставалось довольно острым, и накладки из слоновой кости, инкрустированной золотыми пластинками на рукоятке. Оружие было прекрасно сбалансировано, а кузнец, изготовивший его, понимал в боевых клинках ничуть не меньше, чем в топорах и косах. Но я решил взять его из-за того, что рукоять и эфес были серебряными, а серебро, как известно, передает свою силу на всю длину клинка. Я долго рассматривал гравировку на клинке, изображавшую бои воинов и демонов, причем солдаты были одеты так, как одевались во времена моего прапрадеда, если не более древние.

Солнце подходило все ближе к краю долины, и тени становились все длиннее. Я слышал пение птиц, визгливые перебранки обезьян, поссорившихся из-за еды. Подошел к воротам, послушал еще. И вдруг наступила полная тишина.