Книга Ворон пророчит беду - Елена Артамонова

Действительно, я знал, что ждет человека после смерти. Однажды судьба свела меня с двумя бесстрашными охотницами за призраками, они–то и открыли мне тайну – оказывается, после смерти души большинства людей вступали в новую жизнь в новых телах, и только самые отпетые злодеи не могли сделать этого и превращались в коварных и опасных черных призраков. Тени старались завладеть телами людей, паразитировали на их душах. Сестры–охотницы много веков подряд без жалости истребляли призраков–паразитов, а потому, чтобы всегда оставаться в форме, вынуждены были помнить все свои воплощения. Обычные люди забывали свою предыдущую жизнь вскоре после рождения, но вот Сашка, точнее – Матьяш, похоже, помнил прошлое.

— После моей смерти в 1490 году, я почему–то не занял новое тело и не начал новую жизнь, — снова заговорил хрустевший чипсами парень. – Наверное, это какая–то ошибка, ведь такому выдающемуся, да что там – великому человеку, как я необходимо продолжать цепь воплощений, но… Короче, мы с моей матушкой потеряли свои телесные оболочки, однако остались в этом мире.

— Вы – черные призраки, вас должны были уничтожить Сестры.

— Ты и о них знаешь? Отвратительные девчонки! Но моей матушке известны все тайны магических искусств, а потому она сумела избавиться от преследования Охотниц. Поверь, Влад, когда мы закончим свои дела, я непременно разыщу наглых, самоуверенных, мерзких Сестер и брошу их в эту башню! А ты мне поможешь вычислить обеих, ведь тебе известны их теперешние имена. Мои люди заставят тебя рассказать все.

— Когда ты завладел телом Сашки?

— Я родился в нем. Это тоже достижение моей матушки, она, даже будучи лишенной плоти, может очень многое. Она нарушила общий распорядок и сумела вернуть меня в цепь воплощений. Вначале я не подозревал о собственном величии, но потом матушка стала приходить ко мне в снах и говорить, что делать. Она знала о тебе Влад, велела привести сюда. Теперь пророчество сбудется. Точнее – правильная его часть.

— А что, есть и неправильная? И вообще, Сашка, о каком пророчестве идет речь?

Зря я поторопился и задал этот вопрос. Мой собеседник сразу насторожился, даже чипсы перестал грызть:

— Это тебя не касается, и не пытайся заговорить мне зубы!

— Вообще–то это ты болтаешь, не умолкая.

Сашка–Матьяш сделал рукой небрежный жест, а в следующее мгновение тяжелый ботинок одного из его слуг чувствительно соприкоснулся с моими ребрами. В этот момент я искренне посочувствовал футбольному мячу, представив себя на его месте.

— За последние пятьсот лет ты забыл, что такое покорность! Придется проходить все уроки заново. Если бы ты знал, как я тебя ненавижу!

— За что?

Тот, кого я по привычке величал Сашкой, не удостоил меня ответом. Вскочив со своей скамеечки, он возбужденно прошелся из стороны в сторону, потом поинтересовался:

— Хочешь узнать, как мы заманили тебя в эту поездку?

— Да.

— Ты слишком доверчив и сентиментален, потому и клюнул на нашу наживку. Разве мог Влад Дракула упустить возможность поехать в свою драгоценную Румынию, побродить по тем местам, где однажды уже вляпался в крупные неприятности?! Оставалось только послать приглашение. Я лично бросил в твой почтовый ящик рекламку, текст которой собственными руками набрал на компьютере!

— Получается, ты вступил в сговор с фирмой, которая устраивала экскурсионные туры?

— Нет же! Зачем такие сложности? Они просто делают свою работу, абсолютно не подозревая о моем великолепном плане. Проблема состояла в том, что эти ребята не распространяют свою рекламу по почтовым ящикам, потому пришлось моему величеству добровольно поработать «рекламным агентом». Я состряпал нужную бумажку, а потом с нескрываемым удовлетворением наблюдал, как ты, проникнувшись идеей поездки в Румынию, начал агитировать свою матушку, как вы дружно рванули за путевкой… Кто после этого посмеет утверждать, что я не гений?!

— Но почему ты помог мне тогда в лесу, когда на нас набросился «оборотень»?

— Это была инсценировка. Доверие надо заработать. Ведь ты «мой верный и любимый друг», я тебя еще пятьсот лет назад так называл. Помнишь? Короче, Влад, мне пора, а у тебя есть прекрасная возможность подумать о вечном. Осваивайся, теперь это твой «дом» на долгие годы.

Я промолчал. Мне давно не было так паршиво, как теперь. И даже не потому, что от побоев болело все, что только могло болеть – дело было в ином. Я вновь столкнулся с предательством, и это приносило большую муку, чем любые физические страдания.

9.

Под копытами Драгона вилась узкая, известная только местным крестьянам тропа, горы сверкали белым покрывалом недавно выпавшего снега. Проводник вел наш маленький отряд к перевалу. Чем выше мы поднимались, тем безжалостнее, сильнее становился ветер, казалось, он хочет сбросить вниз одиноких путников, отважившихся на такой опасный переход, с яростью швырнуть на вершины оставшихся далеко внизу огромных елок. Мальчик, сидевший со мной в седле, окоченел от холода, но не плакал, терпеливо снося тяготы подъема. Я крепче прижал Михню к себе, отчетливо понимая, что не смогу защитить его, если грянет новая беда. Теперь, когда Валахия была захвачена турецкими войсками, а от моей армии остался только этот маленький отряд, наши жизни висели на волоске, и никто не знал, что ждет нас впереди. Но все же, вопреки всему, я верил, что сумею изменить свою судьбу, сумею победить. Там, за перевалом меня ожидал Матьяш Корвин, прибывший в Брашов во главе венгерских войск. Давно обещанная поддержка здорово запоздала, но все же его вмешательство и теперь могло изменить ход войны. Ветер бросал в лицо колючий снег, подъем был очень сложен, но в Трансильвании меня ждал друг, поклявшийся, что в трудную минуту обязательно придет на помощь, и это давало силы идти дальше…

Однако все получилось совсем не так, как хотелось бы. Переговоры с Матьяшем неожиданно затянулись, он медлил, откладывая окончательное решение, и порой начинало казаться, что он вовсе не хочет атаковать стоявшую на его границе турецкую армию.

Время шло. Я вместе с сыном поселился в одном из замков, в окрестностях Брашова, ездил на встречи с венгерским королем и все больше нервничал, понимая, что, скорее всего, Матьяш откажет мне в поддержке. В ту роковую ночь я так и не сомкнул глаз, жег свечи одну за другой, занимаясь составлением деловых писем. Надо было искать союзников в других странах, попытаться обойтись без помощи венгров. Дипломатический язык требовал расплывчатых формулировок и витиеватых фраз, я в досаде ломал перья, не находя нужных слов, невольно вспоминая наш последний разговор с Матьяшем. Наверное, мне не стоило говорить с ним в таком жестком тоне, надо было, как это делали все вокруг, раболепствовать, унижаться, восторгаться каждым его нелепым высказыванием. Король все еще называл меня своим другом, но теперь это слово обрело какое–то новое, зловещее звучание.

Работы было много, но я никак не мог сосредоточиться на письмах – сегодняшняя ночь была не такой, как обычно, в воздухе разлилось чувство тревоги, напряжение возрастало с каждой минутой. За дверью раздался какой–то шорох… Я отложил перо, взялся за меч, который всегда находился рядом, прислушался… Тишину взорвал грохот распахнутой настежь двери: