Книга Симфония тьмы - Чингиз Абдуллаев

– Возможно, – согласился Соловьев, – но у насесть для этого все основания. Поверьте, что в данном случае мы руководствуемсяисключительно мотивами целесообразности. И потому прилетели сюда лично, чтобывас выслушать.

– Что именно вас интересует?

– Все, что вы считаете нужным сообщить. Любая деталь,любая мелочь будет для нас очень важна.

– В таком случае, можно, я сам задам первыйвопрос? – спросил Дронго.

– Да, конечно. А что именно вас интересует?

– После нашего разговора я позвонил портье. И узнал,что вы прилетели и сняли номер лишь полтора часа назад. И предварительно его незаказывали, что не совсем характерно для такого отеля, как «Ритц». И для такихпрофессионалов, как вы. Значит, ваш визит был очень срочным и очень важным.Могу я узнать, чем именно вызвана подобная срочность?

Соловьев снова переглянулся с незнакомцем. Очевидно, в еговзгляде было нечто такое, что заставило незнакомца покачать головой. И оннаконец раскрыл рот.

– Мы обратили внимание на повышенную активность маэстроОсинского и его менеджера, – пояснил незнакомец. По-английски он говорилхорошо, но все равно чувствовался своеобразный акцент человека, долго живущегов Израиле.

– А с чем она связана, вы не знаете? – спросил,улыбаясь, Дронго.

Его собеседники в который раз переглянулись. На этот раз онибыли даже смущены. Или просто разыграли смущение?

– Не знаем, – быстро сказал Соловьев.

– А мне кажется, я знаю, в чем причина ихактивности, – пояснил Дронго, – и вашей тоже. Вчера получено известиео победе сенатора Доула на первичных выборах сразу в нескольких штатах.Кажется, это событие каким-то образом связано и с нашим американскимкомпозитором, и с его заботливым менеджером, и даже с вашим столь срочнымвизитом. Разве я не прав, господа?

На этот раз незнакомец смотрел на Дронго в упор. Он даже невзглянул на заметно побледневшего Соловьева. Просто угрюмо и властно спросил:

– Даже если вы правы, что из этого следует?

– Из этого следует, что только чрезвычайная важностьнашей встречи и моей работы могла заставить такого человека, как вы, прилететьсюда из Тель-Авива, – ответил Дронго.

– Вы знаете, кто я? – спросил незнакомец, даже неудивившись.

– По-моему, да. Вы не разведчик, иначе говорили быпо-английски несколько иначе, без акцента. И самое главное, не сидели бы вкресле с лицом сфинкса. Разведчики обычно имеют более подвижное лицо, способноемгновенно менять маски, настроения. Если хотите, они более театральны, болееприспосабливаемы. Долгое время вы провели в самом Израиле. При этом выприлетели на встречу с представителем МОССАДа с весьма внушительной охраной.Портье сообщил мне, что вы сняли все три номера, свободные на сегодняшнийвечер. Я обратил внимание и на вашу манеру держать бокал, чтобы не пролитьконьяк. И на вашу изумительную реакцию бывшего офицера коммандос. Вас трудно неузнать, генерал Аялон [Генерал-майор Ами Аялон. Отличился в военно-морскомдиверсионном отряде. Отмечен высшими наградами Израиля за личное мужество. В1982 году во главе специального подразделения морских десантников высадился вБейруте. Возглавлял военно-морские силы Израиля. В настоящее время руководительконтрразведки Израиля – ШАБАК. По израильским законам разглашение именируководителя контрразведки недопустимо, так как оно считается государственнымсекретом. Однако это правило распространяется лишь на граждан Израиля и граждандружественных Израилю стран, подписавших соответствующие правовые конвенции.Автор является гражданином страны, не подписавшей подобную конвенцию, и поэтомуне попадает под действие уголовного законодательства Израиля за разглашениегосударственной тайны. По специальному закону о деятельности спецслужб страныруководитель ШАБАКа, как и руководитель МОССАДа, подчиняется личнопремьер-министру страны и назначается им без оглашения имени в печати.].

– Мне говорили, что вы гений, – не удержалсягенерал, – но только сейчас я понял, насколько безупречен ваш стиль. Вылучший аналитик из тех, кого я видел в своей жизни, мистер Дронго. Суметь такбыстро вычислить, кто именно сидит перед ним, – для этого нужно быть непросто аналитиком. Для этого нужно быть таким профессионалом, как вы.

Глава 17

Напротив Дронго действительно сидел руководитель одной изсамых засекреченных спецслужб мира – контрразведки государства Израиль, генералАми Аялон. Назначенный на эту должность сразу после смерти Ицхака Рабина, онполучил в наследство от предшественника и массу проблем, связанных собеспечением безопасности внутри государства, в котором отныне приходилосьпредполагать наличие не только палестинских террористов, но и своих собственныхграждан, недовольных политикой правящей партии страны.

Дронго понимал, что только чрезвычайная, абсолютнаянеобходимость лично присутствовать при этом разговоре могла оторватьруководителя ШАБАКа от дел и заставить совершить перелет в Париж. Он понимал идругое: если в здании отеля находится руководитель такого ранга, то здесьпоблизости рассредоточено гораздо большее число агентов и сотрудниковизраильских спецслужб, чем можно было себе представить. Даже имя руководителяШАБАКа считалось государственным секретом страны, привыкшей с первого днясвоего существования бороться против враждебного окружения, граждане которой врезультате естественного отбора выработали в себе тысячелетние гены недоверия клюбому постороннему лицу. И только теперь он начал осознавать масштаб всехпроводимых мероприятий и заинтересованность руководителей спецслужб Израиля вуспехе его миссии.

Генерал Аялон довольно спокойно прореагировал на словаДронго, тогда как Соловьев, напротив, вздрогнул и, пристально посмотрев насобеседника, спросил:

– Вы знаете генерала в лицо?

– Конечно, нет, – улыбнулся Дронго, – простоя его вычислил. Мне показалось, что такое предположение наиболее верно.

– Надеюсь, вы понимаете, что должны забыть это имяпрямо сейчас? – строго спросил Соловьев.

Генерал усмехнулся. Его явно забавляла подобная ситуация.Дронго кивнул.

– Я уже забыл. Только если в следующий раз вы захотитепривезти на встречу со мной еще и руководителя МОССАДа, предупреждайте заранее.

– Вы знаете и его имя? – окончательно разозлилсяСоловьев.

– А как вы думаете?

Генерал громко засмеялся. Ему явно доставляли удовольствиеэти болезненные щелчки по самолюбию высокопоставленного сотрудника МОССАДа. Каки во всем мире, контрразведчики и разведчики не очень любили друг друга, даже втаком унитарном и небольшом государстве.

– Не будем спорить, – примирительно сказалгенерал, – думаю, наш собеседник все понимает. И уже осознал значение тогофакта, что перед ним сидят руководитель ШАБАКа и один из руководителей МОССАДа.И даже понял, почему именно мы прилетели так срочно в Париж.