Книга Как подружиться с демонами - Грэм Джойс

И вновь я услышал тихий скрип ступеней. Правда, на этот раз со стороны винтовой лестницы, ведущей на чердак. Я бросился к ее основанию и посмотрел вверх. Мрачный лестничный колодец пустовал. Пульсирующая боль в голове соревновалась с сердцебиением. Я дрожащей ногой ступил на эту лестницу и начал медленно подниматься на чердак.

В последний раз я был там вместе с Диком Феллоузом, и тогда мы точно закрыли дверь на замок. Но сейчас она была не заперта — виднелась узенькая щель. Я прикоснулся к двери пальцем, но не надавил. Вместо этого я прислушался.

Я напрягал слух так сильно, как только мог. И уловил звук, страшнее которого в жизни не слыхал. Я едва мог его выносить.

Описать его могу только так: вроде как песчинки падают на пластмассовый или металлический лист. Сначала текут редкой струйкой, а потом как сыпанутся! А после — затишье. У меня возникло жуткое ощущение, будто нечто прислушивается ко мне из-за двери: слушает, как я слушаю. Потом песок посыпался снова. И опять перестал.

Я развернулся на пятках и поспешил к себе. Схватив куртку и ключи, я запер за собой дверь, выскочил на солнечный свет и отправился на поиски Мэнди.

ГЛАВА 18

— Здесь мило! — сказала Сара.

Усевшись, она принялась разматывать бесконечный шарф — ну точно как я. На ней был потертый на локтях пуловер; его удлиненные рукава доходили аж до ногтей, покрытых черным лаком. Моя старшая дочь, приехавшая на каникулы из Уорвикского университета, очень хотела со мной повидаться. А еще познакомить меня со своим парнем по имени Мо. Я старался не думать, зачем ей это понадобилось. В общем, я пригласил их пообедать со мной в городе. Предложил тайский ресторанчик в Сохо.

Сара всюду являла радость. Всегда являла. И будет являть. Кажется, я влюблен в свою дочь — нет, не в сексуальном смысле, я вам не Зигмунд Фрейд, — а в том смысле, что ее общество мне приятнее любого другого и я скучаю, когда ее нет рядом со мной.

— А тебе, Мо, тут нравится? — спросил я.

— И даже очень, — ответил он, усаживаясь и хватая меню. — Так любезно с вашей стороны пригласить нас сюда.

И вовсе он не похож на Носферату. Ну да, обритая налысо голова, и либо он трудится в угольной шахте, либо пользуется черной подводкой для век. Ну и что? То же самое можно сказать и о двух серебряных колечках, продетых сквозь его бровь: ну и что? Поверх белой футболки он носил что-то типа спецовки, а в дополнение к этому — довольно впечатляющие «мартенсы», как у Антонии в «Гоупойнте».

— Я заказал вино, — сказал я. — Готов поспорить, Мо, ты предпочел бы выпить тайского пивка.

— Отнюдь. Вино будет в самый раз.

— У вас есть кое-что общее, — сказала Сара. — Мо — ценитель вин.

Я в изумлении отложил палочки для еды.

— Я только притворяюсь пролетарием, — сказал Мо извиняющимся тоном. — У моего отца виноградник во Франции.

Поразительно трогательный парень. Такими трогательными бывают щеночки.

— Он пролетарий, — сказала Сара. — Его отец — буки. Может, закажем всего по порции и разделим поровну?

— Правда? Букмекер? Это ведь аристократия рабочего класса, верно? Да, заказывай все. Я только за. Как там мама?

Сара быстро покачала головой, издав губами вибрирующий звук. Мо фыркнул. Подошла маленькая, миленькая официантка с искрящимися черными глазами, и Сара пропела ей названия нескольких блюд.

— Не слишком много, пап?

— Нет, продолжай. Судя по вашему виду, вам нужно хорошо питаться. Ах, вот и вино. Слава богу.

Я подождал, пока Мо не пригубит вино, а затем повторил этот звук за Сарой. Потрепетал губами.

— И как же это понимать?

Сара пожала плечами. Мо признал вино достойным, после чего заявил:

— Послушать Сарину маму, так выходит, что вы голодранец какой-то. А по-моему, ничего похожего.

— Голодранец?

Сара стрельнула в Мо глазами, но он не внял предупреждению:

— Да и со слов Люсьена тоже. Он, короче, сказал, что вы неудачник.

— Мо с Люсьеном не ладят, — сказала Сара.

— Да?

— Люсьен уже достал его. Цепляется к тому, как Мо одевается, придирается к каждому слову. Только и делает, что наезжает по поводу и без.

Принесли еду — горячую, пахнущую изысканными приправами. Интересно, подумал я, не разводит ли меня эта парочка. Мо нравится вино. Мо не нравится Люсьен. Как обычно, я начал трапезу с доброго глотка вина и заметил, что Мо неукоснительно следует моему примеру.

— Ладно, налетай, — сказал я.

Мы дружно налетели и вскоре прикончили вторую бутылку. Позади нас, в служебной части ресторана, одна из тайских официанток наводила порядок в домике для духов. Она поправила искусственных птичек на веточках, зажгла погасшие свечи и поставила внутрь небольшую вазу с цветами. Мо это заинтересовало. Я рассказал, что многие тайцы держат такой домик у себя в саду и постоянно ухаживают за ним, чтобы добиться расположения его обитателей.

— Значит, в этом ресторане есть духи? — беззаботно спросил Мо.

— Да, есть несколько, — ответил я. — Причем один из них как раз у тебя за спиной.

Мо выронил вилку и оглянулся. Сара подняла на меня глаза и предостерегающе качнула головой.

— Ха! — рассмеялся Мо. — Ха-ха-ха!

— А ты знаешь, что означает татуировка на твоем предплечье? — спросил я Мо.

— Эта, что ли?

— Ага, эта.

— Не-а. Просто решил, что она классно смотрится.

— Это оберег.

Мо взглянул на татуировку так, будто кто-то наколол ее без его ведома. И тут вклинилась Сара. Похоже, она была не в восторге от того, как поворачивается наша беседа.

— Мама считает, что у тебя нечто вроде нервного срыва. От меня потребуют отчета.

— Что ж, как ты видишь, я вполне собранный, в высшей степени благополучный тип, готовый заказать еще одну бутылку вина. Разумеется, если вы, молодые люди, не против.

Мо тут же осушил свой бокал, а вслед за ним и Сара. Стоит только упомянуть о добавке вина, и они ведут себя, как будто у них дни рождения, притом что оба уже основательно окосели. К тому времени, как мы уговорили четвертую бутылку, Сара разбросала свое зеленое карри по всей скатерти.

Внезапно она отшвырнула вилку:

— Да ну нахрен, папа, мы просто уже сыты по горло этим сраным кондитером! Мы, блин, хотим перебраться к тебе. Правда, Мо?

Вот оно, значит, как. Понятное дело, я согласился. А затем этот обед, начавшийся так славно и плавно, ушел в крутое пике, потому что Сара выпалила:

— Мама говорит, ты завел себе любовницу.

Я молчал.