Книга Вихрь - Роберт Чарльз Уилсон

— Ах.

— Конечно, — сказала она. — Отдыхай, Кайл. Скоро увидимся.

* * *

Желая постичь природу отчаяния, Сандра изучала психиатрию, но ей далась только фармакологическая часть проблемы. Оказалось, что человеческий мозг легче лечить с помощью лекарственных средств, чем понять. Со времен долгого и мучительного угасания ее отца появилось множество более удачных антидепрессантов, что было само по себе хорошо, но само отчаяние так и осталось клинической и человеческой загадкой — и как состояние, и как болезнь.

На обратном пути в Хьюстон Сандра миновала лагерь приюта — одно из тех мест, где размещали тех ее пациентов, кто получал статус опекаемых. Проезжая здесь, Сандра всегда испытывала угрызения совести и старалась смотреть мимо, благо что строения лагеря были невысокие, да и въезд в него ничем не выделялся и был помечен малозаметной табличкой; помогала и густая зеленая изгородь, пожелтевшая от засухи. Главное было не замечать высокие сторожевые башни с часовыми. Увы, она знала, что представляет собой лагерь: огромный двухэтажный жилой корпус и множество цельнометаллических трейлеров Агентства по чрезвычайным ситуациям, а по периметру все это обнесено колючей проволокой. Жившие там мужчины и буквально считанные женщины были предельно разобщены, и объединяло их только одно — нескончаемое ожидание. Других занятий в таком место быть не могло. Ждать приходилось своей очереди на предоставление рабочего места, редкой возможности улучшить жилищные условия, получения писем от далеких и равнодушных родственников. Ждать, по мере угасания оптимизма, чуда — своего шанса начать новую жизнь.

Целый городок из колючей проволоки, листового железа и хронического отчаяния! Побороть отчаяние здесь пытались при помощи медикаментов — возможно, она сама кому-то что-то выписывала, и ее рецепты ежегодно возобновляли в лагерном диспансере. Иногда и этого оказывалось недостаточно — Сандра слыхала, что наибольшей проблемой безопасности в лагере является незаконное проникновение с воли жидкостей и веществ, помогающих забыться: спиртного, травки, опиатов и других наркотиков.

На рассмотрении у техасских законодателей находился законопроект о приватизации таких лагерей. В нем фигурировало разрешение на «трудовую терапию», то есть на наем здоровых лагерников на сезонные работы, чтобы компенсировать затраты штата на их содержание. По мнению Сандры, принятие такого закона означало бы окончательную гибель веры в попечительский проект, если она у кого-то еще оставалась. То, что задумывалось как утешение и защита хронически бедствующих, превращалось в узаконенное рабство — в едва замаскированный источник дешевой рабочей силы, подстриженной и в стиранных рубахах.

В зеркале заднего вида исчезли сторожевые башни, их заслонили желтые холмы. Сандра вспоминала, как ее разозлил Конгрив, отнявший у нее дело Оррина Матера, чтобы помешать поставить неудобный диагноз. Но разве у нее самой чистые руки? Сколько людей она обрекла на интернирование, решив, что они отвечают параметрам диагностики и статистики? Да, этим она спасала их от уличной жестокости и насилия, от эксплуатации, СПИДа, голода и наркотиков — казалось бы, откуда взяться угрызениям совести? Но для чего она их спасала?

Домой она добралась уже в сумерках. Наступил сентябрь, дни стали короче, но стояла жара почище, чем в середине августа.

Сандра проверила электронную почту на предмет новых сообщений от Боуза. Одно нашлось — всего лишь очередная часть опуса Оррина.

Она взялась разогревать в микроволновке обед, но тут зазвонил телефон. Она ответила сразу, так как ждала, что это будет Боуз, но голос оказался незнакомый.

— Доктор Коул? Сандра Коул?

— Я слушаю. — Почему-то она сразу насторожилась.

— Надеюсь, вы с пользой навестили сегодня вашего брата.

— С кем я говорю?

— С тем, кому небезразличны ваши интересы.

От страха у нее свело живот, побежали мурашки по спине, стиснуло сердце. «Дело плохо!» — пронеслось в голове. Но она не прервала связь, а стала слушать дальше.

Глава 12

РАССКАЗ ТУРКА

1

— Самое величественное в них, — разглагольствовал Оскар, — почти непостижимо грандиозное — это их физическая структура, многие триллионы компонентов, от микроскопических до огромных, разбросанных по всей галактике! Человеческое тело по сравнению с этим — ничтожная, менее чем микроскопическая частица. И тем не менее мы им не безразличны. В некотором смысле мы — важная часть их существования. — Абстрактная улыбка, как у человека, любующегося священным видением, застыла на лице Оскара. — Они знают, что мы здесь, и движутся нам навстречу.

Речь шла, конечно же, о гипотетиках.

Оскар впервые пригласил меня к себе домой. Раньше мне как-то не приходило в голову, что у него есть дом и семья. Но они у него были, и он захотел, чтобы я это увидел. Симпатичный домик у правого борта Вокс-Кора — низенький, из камня и дерева, лиственные деревья вокруг. При мне дома находились три женщины и двое детей — дочери восьми и десяти лет. Одна из этих женщин была его постоянной подругой, две другие — дальние родственницы; в вокском языке есть термин для их степени родства, но на английский его не перевести, и мы сошлись на «кузинах». Семейство ело тушеную рыбу с овощами, которой накормили и меня, заодно расспросив про двадцать первый век; потом кузины увели расшумевшихся девчонок. Подруга Оскара, обладательница кроткого взгляда по имени Брион (опуская цепочку почетных титулов) немного посидела с нами после трапезы, но затем попросила прощения и удалилась. Тогда Оскар и завел разговор о гипотетиках. Искусственный свет за окном тем временем понемногу померк, что означало наступление вечера.

Это была не просто беседа. Я сообразил, что Оскар пригласил меня с целью задать трудный вопрос или обратиться с тягостной просьбой.

— Допустим, они о нас знают, — сказал я ему. — Что с того?

Он прикоснулся к панели управления на столе, и в воздухе между нами повисло изображение машин гипотетиков, движущихся по антарктической пустыне, вид с большой высоты — три безликих куба и еще с полдюжины параллелепипедов поменьше, простейшие фигуры, как из школьного учебника геометрии.

— За последнюю неделю они сменили направление своего движения, — сообщил Оскар. — Теперь наши траектории должны пересечься.

Не он один был горд этим очевидным подтверждением вокского пророчества: такую же понимающую улыбку я видел в тот день на многих лицах.

— Эти машины — назовем их так — снуют по всем континентам Земли. Теперь, зная, чего искать, мы можем опознавать и анализировать их маршруты. Есть свидетельства их перемещения даже по океанскому дну. По мнению наших ученых, они занимаются подробнейшей топографической съемкой земной поверхности.

— Зачем им это надо?

— Любой ответ будет гипотетическим. Но вы только представьте, мистер Файндли: эти машины — локальные воплощения интеллекта, буквально пронизавшего галактику, и они движутся навстречу нам!