Книга Невинные убийцы. Как три обычные девушки стали кошмаром для нацистов и героями Второй мировой - Тим Брейди

с тремя детьми, пыталась помогать и по хозяйству, но не привыкла к такой работе и, честно говоря, дома от нее было мало толка. Однажды Тринтье поручила ей почистить картошку, но та оставила от нее так мало, что больше ее ни о чем подобном не просили.

Ян, ее напарник, был настоящим сгустком энергии и постоянно спешил на какие-то задания. Однажды местный офицер полиции пришел проверить, не торгует ли Ян Бульт спаржей на черном рынке. Когда Ян Бонекамп узнал об этом визите, то немедленно предложил пристрелить полицейского [165]. Тринтье чувствовала, что и Ханни думает о том же. Были эти двое любовниками или нет, она точно не знала. «Я ничего такого не видела, но это возможно, – говорила она. – Они постоянно находились вместе. Спали наверху; у меня там было две комнаты, по одной на каждого».

В отношении жены и дочери Бонекампа Тринтье как-то спросила его напрямик – не против ли они, что он подолгу отсутствует дома. Он сказал, что его жене пришлось с этим смириться: «Я предлагал ей пойти со мной. Но это невозможно. А я не могу сидеть и ждать и ничего не делать» [166].

* * *

6 июня 1944 года, в так называемый день «Д», союзники высадились в Нормандии, и эхо этой давно ожидаемой высадки дошло и до Нидерландов. Ужасы и кровопролитие не сказались на голландцах напрямую, однако вызвали сдержанное восхищение как у немцев в Северной Голландии, убедившихся, что Третий рейх еще на многое способен, так и у голландского населения, изнывавшего под гнетом немецких оккупантов. В новостях по Би-би-си и «Радио Оранье» сообщали о больших потерях среди союзников, но также и о быстром продвижении внутрь Франции. Правительство Нидерландов в изгнании никаких постановлений не приняло; никто не призывал население страны взяться за оружие.

Тем не менее члены Сопротивления были уверены, что пора готовиться помогать союзникам, которые вот-вот дойдут до Нидерландов. С этой целью RVV решил объединить запасы оружия на ферме Бультов в Лиммене в рамках подготовки к вторжению союзников в страну. Если они продвинутся по Атлантическому побережью до Голландии, Сопротивление должно быть готово дать отпор немцам и помочь освободителям, чем только сможет.

Ян Брассер, Ханни Шафт, Ян Бонекамп и двое других членов Сопротивления вызвались перевезти оружие из деревни в окрестностях Заана в Лиммен. По словам Брассера, после высадки количество немецких блокпостов на дорогах выросло, так что группа решила ехать проселками, минуя основные заставы. Однако им предстояло воспользоваться несколькими паромами и пересечь несколько мостов, где немцы могли устроить проверку.

Они погрузили в велосипедные сумки взрывчатку, детонаторы и пистолеты и двинулись вперед по узким проселкам, бежавшим по насыпям между заливными полями. Все шло гладко, пока они не добрались до последнего парома через канал перед Лимменом, в городке Акерслот. Ян Бонекамп, часто ездивший этим путем, утверждал, что паромщик в Акерслоте сочувствует Сопротивлению, но когда они выехали к парому, то увидели немецкий «кубельваген» (разновидность немецкого джипа, выпускаемого компанией «Фольскваген»). По меньшей мере четверо солдат рейха в приметных касках, похожих на панцирь черепахи, стояли около парома, перегораживая вход на него [167].

Они увидели солдат, и те определенно увидели их. Подпольщики привлекли бы к себе внимание, если бы развернулись и поехали обратно в сторону Заана; солдаты на «кубельвагене» легко догнали бы их. Поэтому члены Сопротивления притормозили и пошли шагом, чтобы шепотом посовещаться по пути. К сожалению, они быстро пришли к выводу, что бежать им некуда: остается только двигаться к парому и немецким солдатам.

Брассер разглядел, подойдя ближе, что солдаты были из ведомства Германа Геринга, куда брали обычно молодых и рьяных членов вермахта с экстремальными нацистскими взглядами. Худший тип врага, на которого можно натолкнуться с сумками, полными оружия [168].

Однако члены голландского Сопротивления продолжали спокойно идти вперед. Брассер вспоминал, что Ханни даже пыталась шутить. Шепотом они заключили пакт: если один из немцев, увидев, что лежит в сумках, откроет огонь, они все пятеро тоже возьмутся за оружие и начнут стрелять. Выживут либо голландцы, либо немцы [169].

Они услышали знакомый крик: Halt! Ausweisz! – «Стоять! Документы!». Они подчинились приказу, вытащив свои бумаги, и подождали, пока у них по очереди проверили удостоверения личности. Каждое внимательно изучил солдат вермахта и передал обратно владельцу. Сумки никто не обыскал, оружие не нашли, перестрелки не последовало. Ханни с четырьмя товарищами оказалась на пароме.

Впереди был еще один опасный момент: когда паром уже готовился отплыть, другой немецкий военный джип подъехал к причалу. Он закатился прямо на паром, заставив велосипедистов прижаться к бортам. Паромщик поднял заграждение, и паром медленно двинулся к другому берегу канала. Мучительно медленно он рассекал воду, но немецкие офицеры не проявляли никакого внимания к пятерым велосипедистам, ехавшим с ними, несмотря на набитые сумки на багажниках велосипедов [170].

Все еще едва дыша, пятеро товарищей спустились с парома на северном берегу канала и забрались на велосипеды. С максимально безмятежным видом они покатили в сторону Лиммена, на ферму Яна Бульта. Там Ян приготовил на сеновале схрон для оружия, которое должно было послужить им, когда союзники высадятся на побережье. Это ведь произойдет совсем скоро, не так ли? [171]

Глава 17

Спустя два дня после высадки союзников в Нормандии шестого июня, Ханни Шафт и Ян Бонекамп отправились на следующее задание, полученное от харлемского RVV и Франса ван дер Виля. Их мишенью был хорошо известный местный кондитер Пит Фабер, отец двоих членов NSB, Клааса и Питера, которые стали недавно киллерами в группе «Сильбертанне».

Питер сыграл решающую роль в облаве СД, в ходе которой в декабре 1943-го в Харлеме было арестовано около пятидесяти человек, связанных с распространением журнала Free Netherlands. Среди них оказался книготорговец по имени Герман де Фриз. Де Фриза увезли в голландский транзитный лагерь, а оттуда в Дахау, где он скончался от тифа в апреле 1945-го, всего за несколько недель до освобождения лагеря [172]. Оба сына, Клаас и Питер, служили в германской армии на Восточном фронте и были ярыми сторонниками Третьего рейха.

Фабер и сам активно поддерживал NSB; он отлично знал, насколько Сопротивление ненавидит его и его семью. В его кондитерской неоднократно разбивали витрину; в последнее время он из предосторожности переехал из особняка на Вагенвег в арендованный дом в Хемстеде к югу от Харлема [173].

Кто-то узнал его на