Книга Русский авангард. И не только - Андрей Дмитриевич Сарабьянов

Эганбюри (еще один псевдоним Ильи Зданевича). Отметим, что это одна из первых монографий о современных русских художниках. После множества ругательных или просто критических (но всегда негативных) статей в прессе оказалось, что об искусстве Ларионова и Гончаровой можно говорить всерьез. Текст, написанный Ильей Зданевичем не без подсказок самого Ларионова, имел, конечно, хвалебный характер. Но в нем академично были изложены основные художественные принципы искусства неопримитивизма, лучизма и всёчества и обозначены национальные основы творчества двух художников.

Брошюра Александра Шевченко «Неопримитивизм. Его теория. Его возможности. Его достижения», изданная в ноябре 1913 года, завершила издательский проект Ларионова и еще прочнее утвердила его художественную позицию.

В день закрытия «Мишени» 7 апреля 1913 года в Петербурге состоялся доклад Ильи Зданевича «О футуризме». Лектор выдвигал проларионовские идеи (тезисы), был настроен воинственно, демонстрировал стакан, разбитый о его голову во время московского диспута «Мишени», и вновь показывал фокус с Венерой и башмаком. Но присутствие пристава и полиции предотвратило драку, и скандала не произошло.

Участники выставки «Мишень». Слева сидит Михаил Ларионов. 1913

Поздней осенью 1913 года Ларионов продолжал наступление на художественном фронте и развивал идеи нового футуристического театра «Фу-ту». Однако петербургская постановка «Победы над солнцем» (Крученых, Матюшин, Малевич) затмила его театральные проекты, тем более что они не были осуществлены.

Ларионова такие ситуации не смущали, а, напротив, придавали новую силу и энергию. Ларионов двинулся дальше, вернее, авангардно шагнул, наметив своим шагом новое направление для художников-новаторов – в сторону современного боди-арта, перформанса и акционизма. Это был футуристический грим – так его называли сами художники, – положивший начало авангардной театрализации искусства и одновременно расширению сферы искусства, внедрению его в окружающую жизнь.

Репортаж «Футуристы гуляют…» Журнал «Раннее утро». 1913

В манифесте «Почему мы раскрашиваемся» (Аргус. 1913. № 12) Ларионов и Зданевич писали: «Мы связали искусство с жизнью. После долгого уединения мастеров, мы громко позвали жизнь, и жизнь вторгнулась в искусство, пора искусству вторгнуться в жизнь. Раскраска лица – начало вторжения. <…> Мы не стремимся к одной эстетике. <…> Мы украшаем жизнь и проповедуем – поэтому мы раскрашиваемся. <…> Наша же раскраска – газетчик».

Ларионов пытался вторгнуться в еще одну сферу – моду. Он заявил прессе, что скоро обнародует «Манифест к мужчине» и «Манифест к женщине», в которых предложит футуристические манеры одеваться и новые элементы внешнего вида – причесок, раскрасок и прочих. Мужчинам, в частности, будет предложено носить один ус.

Кадр из фильма «Драма в кабаре № 13». 1913

Интересы Ларионова коснулись и кулинарии. Он смело предлагал расширить мясное меню за счет мяса всевозможных зверей, в том числе грызунов, делать всевозможные вариации соков, менять форму котлет и прочее, и прочее. Фантазии Ларионова не было предела – всевозможные рецепты он предполагал печатать в футуристическом альманахе «Кирпич», а также устраивать для желающих «лучистские обеды».

Однако все это были лишь рекламные приемы, направленные на то, чтобы молва о Ларионове и его единомышленниках росла. В реальности состоялись иные, более важные в творческом отношении события.

Как теперь становится понятным, «Мишень» была не просто выставкой нового искусства, но и центром, вокруг которого разворачивался ряд задуманных и осуществленных Ларионовым акций и событий.

О дальнейших планах Ларионова мы узнаем из письма Зданевичу, написанного сразу же после закрытия выставки «Мишень». Ларионов сообщает, что запланировал еще три выставки: № 4 (без названия), «которая начинается 1 октября» того же года, № 5 – «Натальи Сергеевны за десять лет творчества», № 6 – «лучистская вся». Очевидно, что этот проект родился в уме Ларионова не в момент написания письма, а был им задуман ранее. «Мишень» мыслилась им как один из этапов проекта.

Однако обстоятельства менялись, а с ними и действия Ларионова (что говорит о его мобильности). Вопреки планам открыть выставку Гончаровой под № 5 («за 10 лет работы»), то есть после четвертой (№ 4), он открывает выставку Гончаровой раньше, 28 сентября 1913 года, и включает в нее все, созданное художницей с 1900 по 1913 год. Каталог издавался трижды, но только в первом издании было предисловие за подписью Гончаровой. До сих пор не совсем ясно, кто был автором этого текста – сама Гончарова, Ларионов или Зданевич.

Затем, 5 ноября, в день закрытия гончаровской выставки, в том же помещении состоялась лекция Зданевича «Наталья Гончарова и всёчество».

В конце 1913 года начались съемки футуристического фильма «Драма в кабаре № 13». В них Ларионов участвовал как один из авторов сценария и актер. Фильм, по всей видимости, не сохранился (кроме фотографии одного кадра), вряд ли имел какой-либо успех, но для Ларионова было важно попробовать себя в новом виде искусства и, таким образом, расширить свою экспансию и на кино.

С весны 1913-го концепция четвертой выставки (№ 4) претерпела кардинальные изменения. Первоначальный план состоял в том, чтобы выставить персидских, грузинских и армянских художников и русских маляров, затем Ларионов решил показать футуристов, лучистов, симультанистов, включая Робера Делоне. В итоге он остановился на смешанном составе выставки – в нее вошли как известные художники (Гончарова, Василий Каменский, Александр Шевченко, Александра Экстер), так и большое количество молодых и начинающих (Станислав Гурвиц-Гурский, Вячеслав Левкиевский, Михаил Ле-Дантю, Галина Лабунская, Сергей Романович, Василий Чекрыгин и другие). Подавляющим большинством участников выставки оказалась молодежь. Ларионов писал в предисловии к каталогу выставки, что экспоненты «ничем не связаны между собой, кроме молодости, стремления вперед, решением задач, преимущественно живописных, и пока одинаковой настроенностью чувства и мысли».

Однако выставка «№ 4. Выставка картин. Футуристы, лучисты, примитив» (23 марта – 23 апреля 1914 года) явно не имела такого успеха, как предыдущие «Ослиный хвост» и «Мишень». Ларионов, так остро ощущавший общественный резонанс, это, конечно, почувствовал. В этот момент несомненной удачей оказалось приглашение от Дягилева – оформлять спектакль «Золотой петушок». Теперь Ларионов был на вторых ролях, а главной стала Гончарова. Премьера в парижской Гранд-опера имела огромный успех. Пресса превозносила гончаровский талант, часть эскизов купила Библиотека Сорбонны. Ларионов успехом Гончаровой был, как всегда, доволен.

Ларионов вообще обладал удивительной способностью – в процессе движения менять курс движения и приспособляться к новым условиям. В Париже он не растерялся и снова проявил свои кураторские способности: на волне успеха организовал совместную с Гончаровой выставку в галерее Поля Гийома (июль 1914). Картины были заранее привезены из России. Предисловие к каталогу написал Гийом Аполлинер, поэт и один из ведущих художественных критиков.

Свою теорию лучизма Ларионов опубликовал в