Книга Последний день осени - Влада Ольховская

шанса выяснить, что кто-то просматривал его счета. Да и в этих документах не было ничего такого, из-за чего следовало бы беспокоиться. Если бы там обнаружилось нечто подозрительное, Рита ни за что не пришла бы сюда. Но теперь, когда подтвердилось, что отец сказал ей о событиях прошлого правду, она готова была просить его о помощи.

– Меня пригласили одной из ведущих в шоу «Зажигая звезды», – сказала Рита. – Знаешь такое?

– Нет – и не интересуюсь. Не то достижение, которым тебе следовало бы хвастаться.

– Я и не хвастаюсь. Просто я объясняю, почему мне нужно, чтобы этот проект остался на плаву. Оказалось, что кое-кто из обиженных проигравших грозит шоу репутационным скандалом.

– А именно?

– Кто-то кого-то собирается обвинить в домогательствах, – невозмутимо пояснила Рита. Сейчас подробности могли все испортить. – Беспроигрышный вариант, потому что доказательства чаще всего не нужны, достаточно слова.

– Распространение слухов – инструмент старый, зато безотказный. Все еще не понимаю, при чем тут я.

– Я бы хотела, чтобы ты это остановил.

– Как?

– Ты сам знаешь как.

Он лишь усмехнулся. С ответом отец не торопился, он достал сигарету, зажег, хотя знал, что Рита терпеть не может запах дыма. Рита не реагировала, разве что чуть сильнее сжала кулаки.

– Какая же ты лицемерка, – покачал головой отец. Злости в его голосе не было, только презрение. – Ты годами меня критикуешь, избегаешь, мешаешь видеться с внуками… Но как только одолжение понадобилось тебе – тебя внезапно все устраивает.

Гордость снова вспыхнула, раненая, разгневанная. Слова правды рвались наружу, однако Рита без труда их подавила. У нее не было другого пути… Разве что Гришу попросить, но его возможности здесь ограничены, иначе она сразу пошла бы к мужу.

– Ты поможешь или нет?

– Убирайся отсюда, – велел Дубровин. – А насчет помощи я подумаю.

– Тебе же легко это сделать!..

– Поэтому я и сказал, что подумаю. Но ничего не обещаю. На обещание ты не наработала.

19. Взрывающиеся предметы

Люда надеялась, что до этого не дойдет. Костя испугается, отступит – и ей не придется доводить дело до конца. Ей было паршиво, уже когда она предъявляла ему ультиматум. Она тогда едва выдержала… Ей оставалось лишь надеяться, что он примет все условия и покинет проект тихо и мирно, ей больше не придется возвращаться к этой истории.

Она ведь ни на секунду не забывала, что он не виноват. Во время общения с ним Люда даже надеялась, что он поведет себя как типичный мажор: начнет лапать ее, полезет с неумелыми слюнявыми поцелуями. Это было бы неприятно, зато оправдало бы ее дальнейшие действия.

Однако Костя, будь он неладен, вел себя как самый обычный парень… как друг. С ним интересно было разговаривать, он никогда не касался Люды, он уважал ее… А она сделала то, что нужно. Теперь она пыталась доказать себе, что Костя все равно заслужил бы такое отношение. Он же фаворит шоу, его обожают, у него все больше фанаток – это рано или поздно разбалует его, превратит в самовлюбленное чмо.

Аргументы не срабатывали, совесть саднило. Люда никак не могла доказать себе, что у нее есть хоть какое-то право поступать так.

А теперь стало только хуже. Она была на концерте, видела выступление, которое он должен был слить и не слил. Костя оказался великолепен. Она видела его предыдущие номера, но этот поднялся на совершенно иной уровень. На русском языке голос Кости почему-то звучал немного иначе, лучше, он завораживал, будто создавая целый мир в пределах одной песни.

Люда впервые так четко и ясно поняла, что такое настоящий талант. Нечто необычное, созданное природой, как будто хрупкое… То, что она собиралась уничтожить.

– На кой нам это нужно? – мрачно поинтересовалась она. – Ты понимаешь, что после такого тебя ни на один приличный конкурс не пустят? Ты заработаешь репутацию скандалистки!

– Вот именно поэтому я не буду иметь к происходящему никакого отношения, – рассмеялась Александрина. – Ты была с ним. Тебя он лапал – ну, или насиловал, как пойдет. Я даже рядом не стояла!

– Это же нечестно!

– Так, Людка! – вмешалась бабушка. – Успокоилась! Приступ честности у нее случился…

– Я не понимаю, почему я таким должна заниматься? Мне это не надо!

– Это нужно твоей сестре, а тебе не повредит – у тебя все равно репутации нет.

– Только не начинай сейчас выпендриваться, – нахмурилась Александрина. – Или ты думаешь, что он реально тебе простит шантаж, Костик твой? Что у тебя с ним есть какое-то будущее?

– Я такого не говорила, – смутилась Люда. – Я просто не хочу подставлять его без причины – это настолько дико?

– Это поможет мне – вот и вся причина, которая тебе нужна!

– Семья всегда стоит на первом месте, – напомнила бабушка. – Разве опыт родителей вас ничему не научил? Вы должны все делать только друг для друга, остальные не важны!

Люда много с чем могла бы поспорить, да только не хотела тратить на это время. Опыт показывал, что сестра и бабушка перекричат ее при любом раскладе. Она все равно сделает то, что им нужно, – и не важно, что она будет после этого чувствовать.

Хотя они тоже не забывали об осторожности, понимали, что играют с огнем. Вскоре после концерта им позвонила какая-то продюсерша и сказала, чтобы они не нарывались. Бабушка послала ее подальше, заявила, что они ничего не боятся и будут говорить миру только правду. Однако сразу после этого они собрали вещи и переехали на время в дачный домик, тот самый, где Люду якобы домогались. Бабушке почему-то казалось, что там они будут в безопасности.

А вот у Люды чувства безопасности не было. Когда сгущались сумерки и в доме загорался свет, разглядеть, что происходит снаружи, было нереально. Они оказывались заперты в этой хатке, как в космическом корабле, сбившемся с курса, потерявшемся в вечной пустоте. У бабушки и Александрины еще была отвратительная привычка не задергивать шторы, они сидели на даче, как в аквариуме. Когда же закрыть окно пыталась Люда, над ней только посмеивались.

– Кто там на тебя смотрит? – хихикала Александрина. – Есть в мире зрелища поинтересней!

– От дороги мы прикрыты садом, – напоминала бабушка. – С той стороны вообще лес. Чтобы заглянуть в окно, нужно постараться!

Они были уверены, что все под контролем, а потом, как водится, стало слишком поздно.

Это случилось вечером, сразу после того, как они закончили чаепитие – дурацкую традицию ввела бабушка и никому не позволяла соскочить. Предполагалось, что это дает семье шанс поделиться мнениями по любым вопросам, однако по факту признавалось только правильное мнение.