Книга Наполеон и Гитлер - Десмонд Сьюард

золотом, в эфес сабли были вкраплены алмазы. Его слуга Констант с почтением отзывался о нем как о барине, которого нельзя представить без челяди. Утром его одевали трое слуг. Такая зависимость не считалась чем-то необычным в то время; даже в крайне стесненных финансовых обстоятельствах Моцарт не мог обойтись без прислуги. Наполеон был не прочь понежиться в ванне, иногда часами не вылезал оттуда, диктуя распоряжения своим секретарям. И только после тщательного растирания одеколоном с головы до ног он позволял, чтобы его одевали, как ребенка. В еде он был довольно воздержан (пока не женился на Марии-Луизе), предпочитая обычно жареного цыпленка, которому предшествовал бульон. Запивал он все это стаканом шамбертена и чашкой кофе. Иногда выпивал рюмку мадеры. Крепкие напитки, коньяк или водка, не были его слабостью.

Когда у него было свободное время, оно почти целиком посвящалось чтению. Граф Шептель, имевший возможность близко наблюдать его, находил, что в образовании Наполеона имелись серьезные пробелы:

«Он почти ничего не знал об античной литературе, прочитав лишь фрагменты основных трудов самых известных историков и запомнив несколько цитат. ...Он утверждал, что Тацит является самым худшим историком древности. Наверное, прийти к такому выводу его заставила трактовка автором образа Тиберия. Гораций в его представлении подходил только изнеженным сибаритам. Безоговорочным авторитетом у него пользовался один лишь Гомер. Среди современных авторов он невысоко ставил Вольтера, Расина и Руссо; его любимым французским поэтом был Корнель».

Воспоминания графа слишком пристрастны и субъективны. Наполеон сам сказал, находясь уже в ссылке: «Чем больше я читаю Вольтера, тем больше он мне нравится... Мне нравятся даже его исторические труды». А вот в Руссо, герое своей юности, он явно разочаровался: «С тех пор как я увидел Восток, я нахожу Руссо отталкивающим — распущенный человек без моральных устоев подобен собаке». Он по-прежнему увлекался стихами Оссиана и получал огромное удовольствие от чтения современных романов. Мадам де Ремюзе, женщина традиционных и даже пуританских взглядов, была шокирована, когда однажды он дал Марии-Луизе почитать книгу Рестифа де Бретона, которая в наше время считалась бы вполне безобидной.

Говорить он умел лишь по-французски и по-итальянски. По словам Шептеля, которые дошли до нас через мадам де Ремюзе, «ни на одном из них он не мог говорить без ошибок. Его французский сразу выдавал в нем иностранца! Секретари читали ему выдержки из британских и немецких газет, но сам он не был способен произнести правильно ни единого слова по-английски или по-немецки. При встрече с поэтом, Гете, он назвал его «мсье Гот».

Самым большим недостатком его характера был необузданный нрав. Однако Бурьен раскрывает нам, что даже в начале Консульства его оскорбления, бранные словечки и припадки бешенства были тщательно рассчитаны. И все же он довольно часто выходил из себя и полностью забывался в гневе, как это случилось, например, когда он ударил в живот сенатора Вольни, старого испытанного друга еще с корсиканских дней, сбив его с ног, после чего Вольни пришлось несколько дней отлеживаться в постели. Даже преданный ему барон Меневаль вынужден был признать, что в момент гнева лицо Наполеона «становилось страшным». Его могли вывести из себя самые безобидные люди, например, модистка Жозефины, несчастная мадемуазель Деспо, на (которую, по свидетельству очевидцев, он «орал, как бешеный». (Возможно, некоторую роль здесь сыграло то обстоятельство, что Деспо была известной лесбиянкой. Ссорясь с женой, Наполеон в ярости разбивал вдребезги все, что попадалось ему под руку Джузеппина Грассини, которой тоже приходилось делить с ним ложе, говорит, что он мог «внезапно перейти от опьянения любовью к ярости и бешенству - это напоминало извержение вулкана, Этну, изрыгающую лаву, с которой еще не успели слететь лепестки цветов». Эти припадки часто подводили Наполеона и ставили его в неудобное, а иногда и опасное положение. Так было, когда он в запальчивости назвал Талейрана «дерьмом в шелковых чулках» или на встрече с Меттернихом во дворце Марколини, которая состоялась а 1813 году в Дрездене. По словам последнего, Наполеон грубо оскорбил его. Он был способен при всех дать генералу пощечину, как это произошло во время Немецкой кампании в том же году.

«У меня очень раздражительная нервная система, — признался он однажды. — Я бы давно сошел с ума от этих приступов, если бы не мое низкое кровяное давление». Когда приступ кончался, Наполеон заходился в рыданиях, а иногда его тошнило или мучили колики в животе. Он настолько не владел собой, что врачи были склонны считать это легкой формой эпилепсии.

Супруга Наполеона Жозефина была, в общем-то, довольно легкомысленной женщиной и отличалась веселым, дружелюбным нравом. Ее жизнь с Наполеоном едва ли можно назвать счастливой, хотя она тратила на свои наряды и прихоти гораздо больше, чем Мария-Антуанетта. Над ней все время довлело чувство неуверенности в своем будущем. Ведь если бы вдруг одна из любовниц Наполеона родила ему, гребенка, еще раз подтвердив тем самым неспособность Жозефины к деторождению, он развелся бы с ней, чтобы жениться на той, которая родит ему наследника, как оно позднее и случилось. Его бесчисленные измены стали для неё настоящим кошмаром. Наполеон не обращал внимания ни на что, следуя только своим прихотям. Когда она страдала от невыносимой мигрени, он заставлял ее совершать с ним прогулки в ландо. Однажды специально, чтобы помучить ее, он открыл стрельбу по лебедям в парке. Справедливости ради следует отметить, что Еве Браун никогда не пришлось испытать подобных издевательств и унижений.

На острове Святой Елены Наполеон хвастал: «Я нашел корону Франции лежащей в канаве и поднял ее оттуда на кончике своего меча». И все-таки к конечной цели он подкрадывался очень осторожно, словно охотник, не желающий вспугнуть дичь. «Талейран хотел, чтобы я сделался королем, но этот титул сильно обветшал», — сообщил он мадам Ремюзе. Карно отважно заявил перед Трибуналом, что предпочел бы иметь президента — как в Америке. Злоупотребления деспотии, по его словам, «имеют куда худшие последствия, чем злоупотребления демократии». Он сделал также упрек в адрес Наполеона: «Вам следовало остаться Первым консулом. Вы были единственным в Европе, но посмотрите на компанию, в которой вы оказались». 2 декабря 1804 года Наполеон был коронован императором французов. Церемонию проводил папа Пий VII. Церковь была вынуждена благословить этот режим и смириться с упразднением «Священной Римской империи», осуществленным новым императором в следующем году.

Отношение Наполеона к церемонии было очень серьезным. Еще когда он планировал ее, Жозеф привел его в ярость своим требованием права наследовать трон в случае его смерти. «Это такая вещь, которую я никогда не смогу