Книга Глядя в будущее. Автобиография - Джордж Буш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это было знаменательное возвращение республиканцев в конгресс в год между выборами президента. Президент терял контроль и над членами своей собственной партии. Происходил странный поворот политических событий. Демократы на Капитолийском холме и в других местах превращались в ожесточенных критиков вьетнамской политики своего президента, тогда как большинство республиканцев, возглавляемых Эвереттом Дирксеном в сенате и Джерри Фордом в палате представителей, оставались ее стойкими защитниками.
Джонсон весьма определенно высказался о демократах, которые покидали его. "Они побелили свои зады, — сказал он, — и удирают вместе с антилопами".
Одним из демократов, который поддерживал политику Джонсона по Вьетнаму, хотя и не принимал его программы "Великого общества", был Дж. В. ("Сынок") Монтгомери из штата Миссисипи. Хотя мы и занимали политически противоположные позиции, "Сынок" и я стали близкими друзьями в наш первый совместный год в палате представителей.
Большинство избранных на первый срок конгрессменов приезжают в Вашингтон с великими идеями и готовы ввести новые законы и осуществить смелые планы, чтобы спасти страну. Но как новоиспеченный конгрессмен вы — лишь один из 435 законодателей (или 535, если учесть сенаторов) и занимаете место в самом низу тотемного столба. Ваших избирателей куда меньше интересует одноминутная речь о внешней политике, которую поместили в "Конгрешнл рекорд", чем то, как удачно вы распутаете бюрократическую паутину, которая задерживает их пенсионные чеки, или решите вопрос о займах Управления по защите интересов мелких предпринимателей, что вполне справедливо, потому что как новичок вы можете сделать немногое для формирования внешней политики.
Короче, вам предстоит узнать очень многое о том, как работает конгресс. И для этого в таком большом законодательном органе, как палата представителей, вы ищете людей, которые проработали здесь дольше всех, а именно лидеров палаты.
Тогда демократами в конгрессе руководили спикер палаты Джон Маккормак и лидер демократического большинства Карл Альберт. Я и мои близкие республиканские друзья Билл Стейгер из Висконсина, Том Клепп из Северной Дакоты и Джон Пол Хаммерсмидт из Арканзаса смотрели на лидера меньшинства Джерри Форда и организатора партии меньшинства в палате Мэла Лэйрда.
Каждый из этих лидеров палаты представителей — Маккормак, Альберт, Форд и Лэйрд — следовал четырем правилам лидерства в свободном законодательном органе.
Первое: какой бы ожесточенной ни была борьба по любой проблеме, никогда не прибегайте к личным выпадам. Не говорите и не делайте ничего такого, что может обернуться против вас по другой проблеме в какой-то другой день.
Второе: выполняйте свое "домашнее задание". Вы не можете лидировать, не зная того, о чем вы говорите. В последующие годы, где бы я ни услышал чье-либо замечание об умении президента Форда схватывать суть проблемы, я указывал, что за четыре года работы в конгрессе я никогда не встречал никого, кто обладал бы лучшим пониманием деталей текущего законодательства, чем Джерри Форд, когда он был лидером республиканцев в палате.
Третье: американский законодательный процесс основан на принципе давать и брать. Используйте вашу власть лидера для убеждения, а не запугивания; важно, чтобы лидерами-законодателями из обеих партий на протяжении лет были такие люди, которые не склонны к пустым угрозам и напыщенности.
Четвертое: будьте внимательны к нуждам ваших коллег, даже если они находятся в самом низу тотемного столба.
Одним из лидеров палаты, которого я буду всегда помнить в этой связи, был Уилбур Миллс. В качестве председателя бюджетной комиссии палаты представителей Уилбур был одним из самых влиятельных членов палаты на протяжении двух сроков моего пребывания в ней. Хотя я и был новичком, меня назначили заполнить открывающуюся республиканскую вакансию в этой комиссии, и я научился уважать председателя-демократа, являвшегося примером того, каким должен быть хороший лидер конгресса.
Уилбур был трудягой и заставлял работать и свою комиссию. Никаких заморских командировок — по его мнению, это были "пикники". Он считал, что у нас было цело, которое надлежало делать как раз там, где мы находились, — в Вашингтоне. Он был признанным мастером в своей области — налоговом законодательстве, — и, когда он говорил, его коллеги слушали и учились. Но самое главное, Уилбур был неизменно вежливым лидером, который добивался своего не запугиванием, а терпеливой работой на основе взаимного согласия.
В какое бы время ни проводились слушания, мой республиканский коллега из Нью-Йорка Барбер Конэйбл и я приходили и занимали свои места на дальнем конце стола комиссии. Я не помню, на скольких слушаниях мы присутствовали. С годами законопроекты и проблемы смешались в моей памяти. Но одна вещь вспоминается неизменно: каким бы поздним ни был час, председатель задержит заседание комиссии, пока самые младшие ее члены не получат возможность задать свидетелям свои вопросы.
Большинство слушаний в бюджетной комиссии носили процедурный характер и не привлекали большого внимания средств массовой информации (от этого работа моего пресс-секретаря Пита Роуссела не становилась более легкой). Однажды мы проводили слушание по законопроекту, на которое был привлечен в качестве главного свидетеля Уолтер Рейтер, глава профсоюза работников автомобильной промышленности США.
Слушание затянулось до позднего вечера. Большая часть других членов комиссии задали свои вопросы и покинули заседание. Рейтер уже сказал очень многое из того, что должен был сказать. Ему надо было успеть на самолет, но в комнате еще были репортеры, и наш председатель Миллс, видя меня в конце стола комиссии, сказал, что, хотя он видит, что у свидетеля мало времени, "я думаю, что у м-ра Буша есть несколько вопросов, которые он хочет вам задать".
Уилбур Миллс не забыл, что значит быть конгрессменом-новичком и как важно дать знать своим избирателям в Хьюстоне, что я занят делом. В то же время он знал, что я не забуду, что он позаботился о том, чтобы я имел шанс задать вопрос такому свидетелю, о котором сообщит пресса.
Таким я помню Уилбура в годы его расцвета. Позже он прошел через ужасные личные потрясения, был осмеян как алкоголик. Но к его чести, выздоравливая от этой болезни, он проявил те же волю и характер, какие он выказывал, действуя в центре власти на Капитолийском холме.
Я испытывал большое уважение к Уилбуру Миллсу во время моего пребывания в конгрессе. Двадцать лет спустя я продолжаю испытывать такое же уважение.
Я хороший слушатель. Это не похвальба, это нечто, что я узнал сам о себе еще в юном возрасте. Это качество
