Книга Кому на Руси сидеть хорошо? Как устроены тюрьмы в современной России - Ева Михайловна Меркачёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прогулка была?
— Да, я даже успел там спортом позаниматься. Вообще думаю за решеткой читать книги и поддерживать физическую форму. Если можно, мне бы «Войну и мир» Толстого и «Беспощадную истину» Майка Тайсона. Ну и готов помогать с видеороликами и монтажом.
— В общем, близкие за вас зря волнуются?
— Да. Все в порядке. Это опыт жизни. История. Мне будет потом что рассказать им и друзьям, если спросят. Рассчитываю, что суд разрешит звонки и свидания и что апелляция хоть немного сократит срок[13].
Рассчитывает на условно-досрочное освобождение и москвич, которого за решетку привели… QR-коды (напомним, в 2022 году уже отмененные). Летом 2021 года ему, жене и сыну срочно нужно было их получить. Он никак не мог разобраться с порталом Госуслуг, много жаловался, что заветные «картинки» не приходят. В итоге в сердцах он написал в одной из групп в соцсети, что взорвет поликлинику.
— Никакой бомбы я бы никуда не положил, разумеется, — говорит Алексей Хайретдинов. — Да я и делать ее не умею. Я работал ведущим специалистом по продажам систем отопления. Угроза — это был всплеск эмоций. Кстати, после этого из поликлиники сразу позвонили и рассказали, как быстро получить код. Но на другой день на меня завели уголовное дело правоохранители. Дали два года по статье 207 часть 2 УК РФ «Заведомо ложное сообщение о терроризме». И вот получается, уже и QR-коды отменили, а я из-за них сижу и сижу… Очень прошу, чтобы хотя бы на этап не отправляли.
Впрочем, не только он стал жертвой странной ситуации в стране. В августе 2022 года в СИЗО № 7 (Капотня) оказались два студента. Их арестовали по заявлению мамы ребенка, который якобы увидел через окно, как молодые люди занимаются сексом в своей квартире.
— Абсурд! — возмущен один из парней. — Я до сих пор не понимаю, в чем меня обвиняют! Это страшный сон какой-то. Я простой студент, приехал в Москву из Иванова. Учился на юриста в престижном вузе и подрабатывал официантом в ресторане. У меня столько планов на жизнь было! Я разработал, считаю, уникальный бизнес-проект. Я образованный человек, не бегал голым по парку и не делал ничего предосудительного. И тут — такое! Позвонили из полиции, попросили прийти, я пришел — и с тех пор не был дома.
— Не волнуйтесь, — пытаемся мы успокоить собеседника (инспектировали СИЗО вместе с председателем московской команды против пыток Георгием Ивановым).
— Окно моей квартиры на втором этаже. Но дом старый, с высокими потолками, так что второй этаж располагается на высоте обычного третьего. Я разделся, чтобы помыться. Я не видел никаких детей. Как они увидели меня через это окно? И мне теперь грозит от 12 до 20 лет — за что? Я в шоке.
— Почему вы так легко одеты?
— У меня нет никаких теплых вещей. Следователь не дал собраться. Я в чем был, в том и оказался тут. И резко похолодало, как сами видите. Можно мне связаться с близкими, чтобы те передали какие-то вещи?
Начальник СИЗО обещает, что вещи примут в любой момент и что сотрудники позвонят маме заключенного.
— Как у вас в камере?
— Хорошо, но семь человек на четыре места. У меня была кровать, но я ее уступил пожилому англичанину, потому что у него нога больная.
Сосед собеседника, 62-летний бизнесмен, гражданин Британии, был задержан по подозрению в развращении дочери своих московских друзей. При нас начальник СИЗО распорядился камеру расселить, чтобы спальное место было у всех. Но сделать это будет непросто, потому что новеньких все больше и больше. Впервые за долгие годы из-за этого в СИЗО стало не хватать… хлеба и каши!
— Как они к вам относятся?
— Нормально. А почему вы спрашиваете? Я слышал, что с такой статьей могут быть проблемы, но пока я даже не понимаю какие. Это правда?
— Мы надеемся, что у вас их не будет.
Беседуем с другим парнем, обвиняемым по этому делу. Он тоже студент, также работал официантом в ресторане (но в другом) и тоже из Иванова. Молодой человек рассказывает, что знал своего «подельника», еще когда жил в родном городе.
— Под предлогом благоприятного исхода в полиции меня заставляли сделать признание. Но я даже не мог поверить, что должен в чем-то признаваться, — рассказывает он.
— Вас избивали, на вас оказывали давление? — спрашиваем мы.
— Не били, не пытали, но жестко уговаривали. Вводили в заблуждение, я считаю.
— Здесь у вас все хорошо?
— Я в камере, где на четыре кровати претендует аж девять человек.
— А где спите?
— Сначала на полу на матрасе, потом на кровати. Когда кто-то уезжает, место освобождается. Потому у тех, кто сидит дольше, есть место, а у новеньких — матрас или раскладушка. Один человек у нас спал на лавке.
Подробности про камеры для «насильников детей» неслучайны — это для понимания, что СИЗО действительно переполнен. И даже некоторые сотрудники между собой говорят, что не понимают, зачем тут держать этих студентов. В конце концов, вменили бы им административку, но зачем уголовку, да еще такую тяжкую статью? В любом случае есть большая разница между тем, когда педофил пристает к ребенку и когда дети что-то увидели в окне чужой квартиры.
Мы попросили оставить парней в СИЗО № 7. В любом другом их может ждать печальная участь. Накануне мы обнаружили в одном из московских СИЗО человека, которого буквально не пускали в камеру только из-за «нехорошей» статьи. Никто из заключенных не хотел разбираться, виноват человек или нет, — они просто потребовали, чтобы он не проходил дальше порога. Он много часов простоял у дверей, не решаясь позвать на помощь. Только приход нас, членов ОНК, помог заключенному хотя бы присесть (позднее для него нашли отдельную камеру).
«Кремлевский централ»
СИЗО 99/1 — федерального подчинения — в народе известен как «Кремлевский централ». Был создан в 1985 году на базе СИЗО 77/1 «Матросская Тишина». Появление одного изолятора внутри другого (тюрьма в тюрьме) было связано с громким «хлопковым делом». Стояла задача, чтобы в новом Специальном следственном изоляторе
