Книга Романы Круглого Стола. Бретонский цикл - Полен Парис

ангелов, так же одетых, и у каждого было по шесть пламенеющих крыл. Один держал большой кровоточащий крест; другой – три гвоздя, с которых, чудилось, капала кровь; третий – копье, коего наконечник тоже покраснел от крови; четвертый протягивал к лицу того мужа окровавленный пояс; в руке пятого был скрученный хлыст, опять же смоченный кровью. На развернутом полотнище, что держали пять ангелов, были письмена, гласившие: Сие есть оружие, коим Высший Судия победил смерть; а на лбу оного мужа белым – другая надпись: В сем обличье Я приду судить все сущее в день Страшного суда.

Земля под ногами сего человека казалась покрытою кровавой росой и оттого ярко-алою.

А ковчег притом стал как будто вдесятеро больше против прежнего. Пятеро ангелов вольно кружили внутри вокруг мужа, коего они созерцали глазами, полными слез.

Ослепленный всем, что он узрел, Иосиф-сын не в силах был вымолвить ни слова; он склонился, поник головой и стоял, погрузясь в свои мысли; но тут к нему воззвал небесный голос; тотчас же он поднял голову и увидел другую картину.

Человек был воздет на крест, который держали пять ангелов. Гвозди вонзились в его руки и ноги; пояс стянул поперек его тело; голова его упала на грудь; человек этот являл собою картину смертной муки. Острие копья пронзило бок, откуда вытекал ручеек влаги и крови; под ногами была Иосифова чаша, в которую собиралась кровь, капавшая с рук и ребер; ее набралось столько, что она, казалось, готова была перелиться через край.

Вслед за тем гвозди как будто отстали, и человек упал на землю вниз головою. Тогда Иосиф-сын, не помня себя, бросился вперед, чтобы его поддержать; но как только он ступил ногою в ковчег, пятеро ангелов устремились к нему, одни – нацелив на него острия своих мечей, другие – подняв копья, словно готовясь поразить его. Он все тщился войти, так хотелось ему подоспеть на помощь тому, в ком он уже признал своего Спасителя и Бога; но неодолимая сила одного из ангелов удержала его против воли.

Поскольку он оставался недвижим, старший Иосиф, склоненный в молитве немного поодаль, обеспокоился, увидев своего сына застывшим у порога ковчега; он поднялся и приблизился к нему. Но Иосиф-сын удержал его рукою:

– Ах, отец, – сказал он, – не трогай меня, не лишай меня света сияющего, в коем я пребываю. Святой Дух возносит меня за пределы земные.

Эти слова удвоили любопытство отца, и, не помышляя о защите, он пал на колени перед ковчегом, силясь открыть, что творится внутри.

Он увидел там небольшой алтарь, покрытый белой пеленою, а поверх нее – алым покровом. На алтарь были возложены три гвоздя и наконечник копья. Золотой сосуд в виде кубка помещался в середине. Белый плат, скрывающий кубок, не давал ему рассмотреть крышку и то, что заключалось внутри. Перед алтарем увидел он три руки, держащие алый крест и две свечи, но не смог уразуметь, от каких телес были сии руки.

Он услышал легкий шум; отворилась дверь, и стала видна зала, а в ней два ангела: один держал кропильницу, другой кропило. После вошли еще два ангела, несшие два больших золотых сосуда, а шеи их были обернуты пеленами необычайно тонкой выделки. Еще трое несли золотые кадила, украшенные драгоценными камнями, а в другой руке по ларцу, полному ладана, мира и пряных трав, чей сладостный аромат разносился вокруг. Они вышли из залы один за другим. Наконец, седьмой ангел, на лбу которого письмена гласили: Я призван силой Всевышнего, нес в руках покров, зеленый, словно изумруд, скрывающий священную чашу. Ему навстречу вышли три ангела со свечами, в пламени которых рождались прекраснейшие краски мира. Потом Иосиф узрел, как явился сам Иисус Христос в том обличье, в каком Он проникал в его тюрьму и в каком Он восстал из гробницы. Однако тело Его было облачено в одежды, которые носят священники.

Ангел с кропилом зачерпнул из кропильницы и оросил новых христиан; но оба Иосифа могли лишь следить за ним взорами.

Тогда Иосиф обратился к своему сыну:

– Знаешь ли ты теперь, милый сын, что за человек стоит во главе того прекрасного воинства?

– Да, отец мой; это Тот, о Котором Давид говорил в Псалтыри: «Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих»[187].

Все шествие выступило перед ними и прошло по переходам замка, данного им в распоряжение королем Эвалаком; того замка, что Даниил в своих пророческих видениях некогда именовал Духовным замком[188]. И когда они вернулись к ковчегу, прежде чем войти в него, каждый ангел поклонился вначале Иисусу Христу, стоявшему в глубине, потом ковчегу.

Господь, приблизившись к Иосифу-сыну, молвил ему:

– Узнай предназначение той воды, коей при тебе кропили по сторонам. Это очищение мест, где обретался злой дух. Уже и само пребывание Святого Духа освятило их, но Я хотел подать тебе пример того, что ты будешь делать повсюду, где будет совершаться служба во имя Мое.

– Господи, – вопросил Иосиф-сын, – как может очищать вода, когда сама не очищена?

– Она станет таковой через знак искупления, который ты наложишь на нее, произнеся слова: Да будет так во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Ныне Я дарую тебе ту высшую благодать, что Я обещал тебе; причастие Моего тела и Моей крови, которое Мой народ ясно узрит в этот первый раз, дабы все могли свидетельствовать перед царями и князьями сего мира, что Я избрал тебя быть ПЕРВЫМ ПАСТОРОМ Моих новых овец и назначать пасторов, должных указывать тех, кто в грядущие века будет править Моим народом. Моисей вел и направлял сынов Израиля властью, данной ему Мною; так же и ты будешь поводырем и стражем сего нового народа: из твоих уст они узнают, как им надлежит Мне служить и как смогут они пребывать в истинной вере.

Тут Иисус Христос взял Иосифа-сына за правую руку и привлек к себе. Весь собравшийся народ видел это ясно; так же, как и ангелов, коими Он был окружен.

И когда Иосиф-сын сотворил крестное знамение, сразу из ковчега выступил человек с длинными белыми волосами, неся на плечах одеяние, столь богатое и прекрасное, кое только возможно измыслить. В это же время явился и другой человек, молодой и чудно красивый, держа в одной руке посох, в другой митру сверкающей белизны. Они обрядили Иосифа в епископские одежды, начав с сандалий, затем и в прочее облачение, освященное с тех самых пор. Они усадили нового прелата в