Книга Танец тюльпанов - Ибон Мартин

Хулия медленно кивнула. Другого ответа она и не ожидала: Альваро всего несколько месяцев назад перестал работать в центре безопасности «Фейсбука».

— Поэтому я и обратилась к тебе. Не понимаю, как эта трансляция попала в социальную сеть? Как это возможно, что потребовалось сорок минут, чтобы удалить запись?

Альваро пожал плечами. Его глаза остекленели: по-видимому, он воспроизводил самые ужасные кадры, которые был вынужден смотреть.

— Это не так уж и долго. Каждый день я проверял публикации четырех тысяч человек. Сорок минут — это ерунда.

— Но это было ужасное видео. Наверняка кто-нибудь предупреждал о его жестоком содержании, — настаивала Хулия.

Горькая усмешка Альваро дала понять, что не все так просто.

— А что тут такого жестокого? Женщина сидит на рельсах в ожидании смерти? — Альваро покачал головой. — Ты и представить себе не можешь, какие зверства приходится видеть отделу безопасности. Почему, по-твоему, я уволился? Иногда я неделями смотрел на расчленения, обезглавливания, вспоротые животы… Просто кошмар.

Хулия ощутила, как волосы на затылке встали дыбом.

— Но кто выкладывает подобное в своем профиле? Что это за люди? Чего они добиваются? Мне важно это понимать.

— Сомневаюсь, что здесь есть какой-то определенный типаж. Это любой, кто хочет привлечь внимание. Я видел ужасные вещи, размещенные людьми, от которых я меньше всего этого ожидал.

— Но кто это — наркоторговцы, террористы? — в голосе Хулии слышалась надежда, ей не терпелось дополнить психологический портрет убийцы.

Поджав губы, Альваро покачал головой.

— Вовсе нет. Конечно, преступные группировки и террористические организации используют социальные сети для распространения сообщений и угроз, но количество видео, загруженных анонимами, вроде нас с тобой, которые считают себя кем-то вроде репортеров на передовой, просто зашкаливает. Очень много записей аварий с человеческими жертвами. Если видео начинается с того, что кто-то снимает дорогу, я начинаю дрожать. Клянусь, меня прямо трясет. Дошло до того, что я даже не мог заснуть.

— И что, действительно находятся люди, которые хотят это увидеть?

Альваро вскинул брови.

— Ты серьезно? На этой работе я осознал, до какой степени может дойти нездоровый интерес. Чем кровожаднее содержание, чем более оно дикое и бесчеловечное, тем больше людей его посмотрит. Это отвратительно. Сколько просмотров получила смерть журналистки? Больше ста тысяч, верно? То-то и оно.

22

Среда, 24 октября 2018

Пистолет Сестеро был направлен в пустоту. Указательный палец, оттягивающий курок, в последний момент удержался от выстрела. Куда они делись? Никого, лишь кусты раскачивались на ветру.

Два головореза удалялись от нее. Они шли по основной тропе в направлении водяной мельницы. Она держала на мушке ближайшего до тех пор, пока их силуэты не скрылись за деревьями.

Сестеро вздохнула с облегчением, хотя было ясно, что это только временная передышка. Рано или поздно они обнаружат ее «Клио» и поймут, что она все еще где-то рядом.

Но до этого ей надо выяснить, что находится дальше. Узкая тропинка быстро привела ее к берегу, куда лабиринт каналов доносил воду при каждом отливе. Двигаться вперед было трудно, топи походили на ловушку. Ей то и дело приходилось перепрыгивать через эти узкие протоки, не производя при этом ни малейшего шума.

Внезапно она замерла.

Свист.

И это была не птица. Свист повторился трижды. Это был какой-то сигнал, и раздавался он со стороны мельницы.

Силуэты лжерыбаков задвигались. Кто-то пригнулся, другие сложили удочки. Они собрались и ушли. Должно быть, ее машину обнаружили и решили не рисковать. А свист — это сигнал к отступлению.

Сестеро распласталась среди камышей. Лучшее для нее сейчас — это ждать и молиться, чтобы ее не успели найти до того, как они покинут побережье. Что бы здесь ни затевалось, сегодня это уже не произойдет.

* * *

Один за другим мужчины проходили мимо нее. Так близко, что до них можно дотянуться рукой. В руках — удочки и плетеные корзины. Можно задержать одного из них, отвезти в полицейский участок и допросить: что происходит ночью в Урдайбае?

Но она не стала этого делать. Главное — выбраться отсюда живой. Пусть уходят. Она вернется, но вернется с подкреплением. Ее ночная авантюра — безумие, которое не оценит никто из начальства.

Мимо прошли уже шестеро рыбаков. За ними шел последний. Сестеро боролась с собой. Осторожность требовала ничего не предпринимать. Нельзя спешить, ставя под угрозу операцию и собственную жизнь. Инстинкт, с другой стороны, кричал, что нужно задержать его. Возможно, это ее единственный шанс.

Шаги раздавались все ближе. Он шаркал сильнее, чем предыдущие. Он явно устал, изможден. Удивительно, сколько всего могут рассказать о человеке его шаги.

Он вот-вот дойдет до Сестеро. Что слушать — разум или инстинкт? От этого решения может зависеть все. Пожалуй, лучше оставить его в покое и лежать смирно, пока не раздастся звук двигателей и она не поймет, что они уехали.

Да, именно так она и поступит.

И тут ее сердце пропустило удар: она разглядела за камышами лицо рыбака. Это был Хосе Мануэль, вдовец Арасели Арриета — его буквально несколько часов назад выпустили из изолятора.

Внезапно между всеми этими событиями возникла связь. Он не просто обычный наркоман, а пособник наркоторговцев. Это все меняло.

Сестеро не стала раздумывать дальше. Стоило ему пройти мимо ее укрытия, она набросилась на него и сбила с ног, тут же зажав ему рот рукой.

— Помнишь меня?

Хосе Мануэль кивнул. Его глаза расширились. Он был напуган.

— Никто не увидит, если я пущу тебе пулю в лоб, — прошипела Сестеро, продемонстрировав ему пистолет.

— Не надо, я не убивал ее, — простонал Хосе Мануэль, едва она позволила ему говорить.

— Нет, это был ты. Арасели умерла много лет назад: в тот день, когда мужчина, которого она любила, стал ее самым страшным кошмаром. Ты убивал ее. Медленно, снова и снова. Ты убивал ее каждый раз, когда тушил окурок о ее тело, каждый раз, когда бил ее, каждый раз, когда швырял на пол приготовленный ею ужин, каждый раз, когда шантажировал ее.

— Я не выкидывал ее из окна. Я любил ее.

— Это не любовь. Я лично видела ожоги на ее теле. Ты мучил ее годами. Ты чудовище, и я тебя прикончу.

Губы Хосе Мануэля задрожали, пистолет все сильнее давил на висок. Он чувствовал решимость Сестеро.

— Пожалуйста, не надо. Это был не я. Во всем виноваты наркотики.

— Что ты здесь делаешь? — рявкнула Сестеро. Ее голос вибрировал от ненависти.