Книга Право на сына - Адалин Черно

— А, — разочарованно фыркает. — Я думала снова с Лебедевым. Ты с Максом платье и попроще надеть можешь, — рекомендует подруга.

— Ле-е-е-ер!

— Ладно, привезу я. Когда тебе нужно? Часов в пять?

— Я пока точно не знаю, перезвоню тебе, как узнаю.

— Хорошо. Выбрать на свой вкус?

Прекрасно зная, какой у подруги вкус, выберет она что-то откровенное и в итоге я пойду в том, что есть у меня.

— Давай скромнее.

— Скучная, — фыркает на прощание.

Я отключаюсь и решаю позвонить Виктору Павловичу, чтобы узнать, в каком часу мы завтра выезжаем. После нескольких гудков, мне отвечает сонный хриплый голос.

— Здравствуйте, — сбивчиво начинаю. — Мы с вами договаривались о встрече. Во сколько мне быть готовой?

Молчание в ответ напрягает, от чего я сильнее сжимаю телефонную трубку и смотрю впереди себя, изучая обои на стене. Я бы с радостью отказалась куда-либо ехать и осталась дома, но не думаю, что Мамаев оценит мой отказ.

— А, Соколовская, — произносит, позволяя моим плечам расслабиться и спокойно поникнуть. — В пять будь готова. Нам на шесть прийти нужно, но не мешает обсудить некоторые детали нашего… кхм… романа.

— Да, конечно, — энергично киваю головой, будто собеседник может меня увидеть.

— Надеть из приличного есть что, или денег скинуть?

Его голос звучит так, что я сглатываю и заставляю себя вогнать ногти в ладони, чтобы не огрызнуться. Он считает меня нищенкой? От унижения хочется провалиться сквозь землю и позвонить Лерке, сказать, чтобы не приносила платье. Пойти в том, что есть. Не знаю, что хочу этим доказать, но отчего-то это желание настолько сильно, что я с трудом его сдерживаю. Как и жажда бросить трубку, отказаться, написать заявление на увольнение, потому что меня, оказывается, не считают за нормального человека.

— Есть. До встречи.

Я быстро бросаю трубку и почему-то злюсь. Понимаю, что у него есть причина считать меня той, кто не имеет дорогой брендовой одежды. Все же именно Мамаев выплачивает мне зарплату. И вряд ли он не понимает, что у меня нет возможности купить дорогую вещь, но зачем об этом говорить так унизительно? Неужели нельзя быть немного человечнее и не напоминать человеку, что он находится на несколько ступеней ниже?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На эмоциях швыряю телефон на кровать слишком сильно, от чего он делает несколько прыжков и падает на пол. Я тут же бросаюсь к нему и с сожалением смотрю на паутину, тут же появившуюся на экране. Хочется взвыть. У Виктора Павловича завтра будет очередная возможность убедиться в том, что он идет на встречу с той, у кого даже нет нормального телефона. И ведь возможности купить новый сейчас нет.

Я сижу в какой-то прострации еще некоторое время, после укладываю Даню спать и сажусь за ноутбук. Решаю поискать вакансию удаленного бухгалтера. Пусть за небольшие деньги, но за то время, что нахожусь дома, смогу подзаработать, а потом можно будет выполнять отчеты в свободные от смен дни.

Воодушевившись этой мыслью, начинаю шерстить сайты, где обитают фрилансеры. Раньше я уже искала подработку, но тогда подвернулась возможность устроиться в отель, и я прекратила поиски, сосредоточившись на одной вакансии. После унизительных слов директора, решаю не сдаваться и сижу до полуночи в поисках. Откликаюсь на несколько вакансий, высылаю свое резюме и, удовлетворенная собой, забираюсь в кровать под одеяло.

На следующий день Лерка приезжает в три, задумчиво смотрит, как я одеваюсь и, к моему удивлению, ничего не спрашивает. Хотя должна! Она привозит несколько платьев. Одно — красное, длиною до колена, обтягивающее, с глубоким декольте и небольшими складками по бокам. На моих худых бедрах смотрится красиво, но я решаю померить еще. С огненно-рыжим оттенком волос смотрится слишком откровенно. Пожалуй, на такие подвиги я пока не способна.

Следующее черное, чем-то схоже с тем, что я надевала на встречу со Стасом, но более открыто спереди и полностью закрыто сзади. Последним Лерка достает что-то в чехле. Глядя на фирму, мне сразу хочется остаться в том, что на мне надето, но мои попытки отказаться подруга тут же отметает:

— Ой, перестань, порвешь, считай, подарок на Новый год получила.

В этом вся Лера. Если подарки — обязательно дорогие. Я ни разу не могла ей ответить тем же, да и не пыталась, понимая, что не дотягиваю. Мой доход за месяц приравнивался к цене одного ее платья, поэтому в нашем тандеме я всегда отвечала за уют. Несмотря на то, что у Леры множество друзей и знакомых, которые устраивают праздники в загородных коттеджах, новогоднюю ночь она проводит с нами.

Родители Леры погибли в авиакатастрофе и она фактически выросла в детском доме, но несмотря на это — не отчаялась, хорошо училась, поступила на бюджет, а там — ведение блога, полезные знакомства, замужество. Лера всегда умела общаться с мужчинами и получать от них то, чего хотела. Осуждала ли я ее? Ни разу, сколько мы знакомы. У нее тяжелый путь, отсутствие поддержки родителей, трудное взросление в детском доме. Она имеет право желать жить лучше и ей это удалось.

— Вау! — охает подруга, когда я надеваю последнее платье.

Оно темно-зеленого цвета, с V-образным декольте, усыпанным камнями и открытыми плечами.

— Без лифчика — то, что надо, — заключает подруга и смотрит на меня с восхищением.

— Лер, — я скептически осматриваю себя в зеркале.

Мне безусловно нравится то, что я там вижу, но сомнения все равно грызут меня изнутри. Я не ношу таких вещей в обычной жизни. Да что там, у меня даже туфель под платье нет. Да и украшений.

— Что Лер? Я знала, что ты его выберешь, поэтому вот, — она достает из сумки большую коробку, извлекая оттуда туфли на каблуке. — И это тоже не зря взяла, — подруга вытаскивает из небольшой бархатной коробочки колье и прикладывает его к моей шее. Выглядывает из-за спины, застегивает цепочку и кивает: — Да, это шикарно!

Я соглашаюсь с ней и, отбросив все сомнения, крепко обнимаю. Кто бы мне помог, если не она? Вот уж точно, свои обязательства перед Виктором Павловичем я выполню в полной мере. И ведь у него язык не повернется сказать мне, что я выгляжу неподобающе.

— Придешь, расскажешь, куда ходила, — предупреждает она.