Книга Мужчины, которых мы выбираем - Евгения Перова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А Зоя Афанасьевна в это время размышляла, что делать дальше. Замять это дело не удастся, но сможет ли пережить Светлана всю процедуру следствия и суда? И захочет ли она ворошить грязное белье? А если будут последствия? Об этом и подумать страшно…
Тут домой вернулся Олег Павлович. Он был непривычно взволнован и первым делом спросил, не у них ли Света.
– Да, у нас. Тут такое случилось!
– А, вы уже знаете? Милиция приходила?
– Нет, какая милиция? Ты о чем?
– Произошел несчастный случай. Отец Светы погиб. Мне сейчас соседка рассказала. Говорит, мыл окно и оступился. Восьмой этаж – так что насмерть. Одно утешение – не мучился.
– Окно мыл?! Господи, Олег, ты не все знаешь!
Когда Зоя рассказала мужу историю Светланы, тот согласился, что похоже на самоубийство. Какое мытье окон в такую погоду? Но милиция не сомневалась, что это несчастный случай: распахнутое настежь окно, бутылка стеклоочистителя на подоконнике, на потерпевшем – фартук, а в руке зажата тряпка. Зоя Афанасьевна постаралась как можно осторожнее донести печальную новость до Светы, но у той все равно случилась истерика:
– Он был жив! – кричала она. – Папочка был жив, когда я уходила! Он был жив, жив! Папочка… Это я виновата! Я во всем виновата!
Света два месяца пролежала в отделении неврологии и до конца учебного года в класс не вернулась: Зоя Афанасьевна смогла договориться о домашнем обучении. Олег Павлович оформил опекунство, и Света осталась в семье Кавеличей. Летом девочек свозили на море, и в сентябре Света смогла пойти в школу. Она стала еще тише и незаметней и общалась только с Юкой.
К себе домой она отказывалась заходить, так что Зоя Афанасьевна с Юкой сами собирали ее вещи. Потом квартиру Царёвых продали и купили Светлане маленькую однокомнатную квартирку, как она и хотела. Юка не могла понять желания Светланы жить отдельно: она скучала по подруге и переживала, как та справляется одна, но родители поддержали Светлану в ее стремлении к самостоятельности: девочке пора учиться жить «без костылей», а за помощью она может обратиться в любой момент. Поступив в институт, Света стала называть себя Ланой, решительно открестившись от своего прошлого, последней связью с которым были только Юка и ее родители.
В прошлом остался и Винтик. Самым тяжелым воспоминанием Светы был первый день в девятом классе. Ей так страшно было возвращаться в школу! Казалось, все знают ее тайну, обсуждают и смеются. Зоя Афанасьевна, конечно, провела с классом работу, рассказав, как лучше общаться со Светой, пережившей трагическую смерть отца. Поэтому дети относились к ней сочувственно. А если кто-то пытался задеть, даже нечаянно, тут же огребал по полной от Юки и Винтика, который продолжал любить и оберегать свою Царевну издали, не приближаясь. Он тоже на всю жизнь запомнил, как первого сентября увидел Светку, идущую ему навстречу по школьному коридору: бледная, худая, коротко стриженная, она все равно была прекрасней всех! И по-прежнему выше его на целую голову. Светка увидела Витю, остановилась, потом повернулась и побежала со всех ног вон из школы. Она вдруг так остро почувствовала себя грязной, испорченной, навсегда сломанной! Вечно виноватой. Недостойной ни любви, ни дружбы. Ничьей. Особенно Винтика. И все последующие годы Лана упорно восстанавливала свою личность из руин и обломков прежней Светки.
Только ты
Весь вторник Светлана с Зоей Афанасьевной занимались яблоками: снимали с веток и аккуратно раскладывали по ящикам с соломой, собирали падалицу, чистили, резали, варили повидло, нанизывали на нитки для просушки. Часть падалицы забрал Петр Сергеевич – два раза приезжал с тачкой. Зоя Афанасьевна поглядывала на Светлану, которая выглядела уж очень задумчивой, но с расспросами не лезла: захочет – сама расскажет. К ночи они совсем уморились и, напившись чаю с неизменной шарлоткой, разошлись по своим комнатам. Но Света боялась ложиться спать: вдруг «он» снова приснится?! Слова «отец» и «папа» давно исчезли из ее лексикона.
Светлана взяла книжку, но читать не могла, все так же перебирая в памяти вчерашние впечатления и вспоминая прошлое: детский сад, начальную школу, маленького Винтика со смешным хохолком на макушке. Он и тогда вечно возился с разными зверюшками – то котенка подберет, то вороненка со сломанной ножкой. Вороне он сделал шину из деревяшки, и птица ловко скакала по квартире Жильцовых, хрипло каркая. Куда она потом делась?
Устав вертеться и маяться, Светлана встала, накинула халат, попила воды, походила по комнате, потом вышла на улицу, где ее сразу охватило ознобом от холодного, даже морозного воздуха: на траве лежал иней, ясное небо было усыпано звездами. Она постояла, запрокинув голову, а звезды равнодушно смотрели на нее с высоты. Слезы подступили совсем близко, и Светлана принялась ходить по дорожкам участка, бормоча: «Что мне делать? Как же быть?» Дойдя в очередной раз до крыльца, она увидела Зою Афанасьевну и остановилась.
– Что ты, девочка? – спросила Зоя Афанасьевна, подходя к Светлане. – Зачем ты бродишь тут в темноте? Ну вот, совсем озябла! Пойдем, пойдем.
Зоя Афанасьевна привела Светлану на кухню, сделала ей чаю с лимоном, добавив глоток коньяка. Светлана отхлебнула, и ее зубы застучали о край чашки, да и руки дрожали. Зоя Афанасьевна вздохнула и обняла девушку за плечи.
– Что случилось, милая?
– Зачем? Так хорошо было, и вот! – забормотала Светлана. – Вчера он снова мне приснился! И все опять навалилось. Я думала, что справилась…
– Ты справилась! Ты молодец и большая умница. И ты понимаешь, почему вдруг именно сейчас он тебе приснился.
– Из-за Винтика, да?
– Конечно. Ты ведь и его пыталась оставить в прошлом, правда?
– Ну да. А когда здесь увидела…
И Света заплакала.
– Ты его любишь?
Она могла только кивнуть.
– Так чего ж плакать-то? Все будет хорошо.
– Но я же должна? Или нет?
– Рассказать ему? А ты этого хочешь?
– Я думаю, он должен знать. Чтобы понимать, как со мной обращаться. Но я, наверно, не смогу. Только подумаю об этом – и меня тошнит.
– Хочешь, я с ним поговорю?
– Не знаю. Я боюсь!
– Девочка, Витя совершенно нормальный человек, добрый, сострадательный. Он поймет все правильно. Он так давно тебя любит!
– А вдруг… А вдруг он меня разлюбииит…
И Света зарыдала с новой силой.
– Ох, горюшко… Почему он должен тебя разлюбить-то? Ты же знаешь, что ни в чем не виновата! Мы с тобой столько работали над этим!
– Тогда почему мне так стыдно?
– Потому что ты хочешь быть в его глазах совершенством и боишься, что он разочаруется.
– Наверно…
– Послушай, ты давно выросла, ты другая. Даже в твоем организме все уже обновилось. Все, что было, – только в твоей памяти. Это трудно изжить. Но ты очень хорошо справлялась все это время. Думаю, и теперь справишься!
