Книга Король гоблинов - Кара Барбьери

Именно мы обрекли узника на подобную участь, когда приняли решение не хоронить его по традиции, с соблюдением погребальных ритуалов. А Хель осудила грешника за совершенные преступления и отдала в качестве наказания на растерзание корням мирового древа, чтобы от негодяя ничего не осталось.

Меня чуть не вырвало, когда кошачьи глаза Лидиана скользнули по мне и замерли на Розамунде.

– Здравствуй, сын.

12. Грехи отца

Кровь в моих жилах застыла, как замерзшая вода. Сын? Розамунд приходился Лидиану сыном? Я переводила взгляд с одного на другого, сравнивая и не находя особого сходства. Цвет волос, телосложение, внешность – все различалось. Но глаза… У обоих гоблинов они были одинакового оттенка и формы, да и черты лица с определенностью говорили о родстве. Кроме того, Роуз не спешил опровергнуть слова Лидиана.

Стоявший рядом со мной Сорен тихо зарычал, и я поспешила схватить его за запястье, поглаживая по вытянувшимся пальцам и удлинившимся когтям в надежде остановить трансформацию. К счастью, ласка подействовала. Вряд ли стоило усугублять наше положение еще и демонстрацией эмоций.

Я посмотрела на Лидиана, который даже в тюрьме под пытками умудрялся сохранять самодовольное выражение лица. Проклятого гоблина пронзали шипы и побеги, но он сумел привести в ярость всех присутствовавших одной фразой! И она даже не являлась угрозой! Глубоко вздохнув, я постаралась отогнать уже ставшую привычной головную боль.

– Ты не имеешь никакого права так меня называть, – едва не срываясь на рык, заявил Роуз, а потом повернулся к нам с Сореном и умоляюще сказал: – Поверьте, мы с Лидианом никогда раньше не общались. Никогда.

Рыжеволосый парень выглядел даже более расстроенным, чем разъяренный король, который явно сдерживался, чтобы не вцепиться в глотку предателю. Но мы все понимали, что тот говорил правду и совсем не радовался встрече с отцом. Все гоблины чувствовали ложь. Поэтому боль и раскаяние Розамунда были очевидны.

– Этот монстр приходится мне родственником лишь потому, что однажды они с моей матерью слишком много выпили и поддались порыву. После я видел его всего раза три, и то издалека. И сам взбешен тем фактом, что он так запросто называет меня сыном. Поверьте, моя главная цель – защищать вас, мое желание присоединиться к походу не имеет отношения к Лидиану.

– Вот только это не вся правда, так? – тихо спросила Диаваль, на этот раз совершенно серьезным тоном.

Роуз в отчаянии зажмурился.

– О чем она говорит? – тихо поинтересовался Сеппо, выглядя как побитый щенок.

– Уверен, ты наслаждаешься зрелищем, – прошипел рыжеволосый гоблин, бросив ненавидящий взгляд на запертого между корней дерева пленника и сидевшую на импровизированном троне богиню.

– В заточении слишком мало развлечений, знаешь ли, – пожал плечами Лидиан, слегка скривившись, когда движение разбередило раны. – Почему бы не потешить себя, пока есть возможность.

Если бы этот негодяй не требовался нам для выполнения задуманного, то я убила бы его на месте во второй раз.

– Я должен был узнать наверняка, произойдет это или нет, – спустя некоторое время произнес Розамунд. – Утверждают, что если скрытые способности не пробудятся после того, как увидишь мировое древо, этого не случится уже никогда.

– Теперь ты убедился? – Голос Лидиана сочился ядом. – Поздравляю, сынок. Ты обрел дар, ради которого я стольким пожертвовал и даже сошел с ума.

– Ты всегда был безумен! – с презрением выплюнул Сорен, а Роуз в это же время прорычал:

– Не зови меня сыном!

– О каком даре речь? – подозрительно поинтересовался у новоявленного двоюродного брата король гоблинов. – Ты утверждаешь, что обрел способность предсказывать будущее?

– Раньше она тоже проявлялась, но лишь иногда, – тихо признался Розамунд. – И в мелочах. Например, я предвидел реакцию других на еще не произошедшие события. Или предугадывал движения. А еще замечал тень Лидиана, нависавшую над Яннеке. Но ничего подобного… этому. – Он указал на мировое древо, с которого собственноручно сорвал покров морока. – До нынешнего момента. Но, несмотря на обретение дополнительных возможностей, моей главной целью действительно являлась ваша защита. Дар мне был совершенно не нужен. Надеюсь, вы это понимаете.

Боль и отчаяние в голосе Розамунда звучали совершенно отчетливо, так что я ему верила. И все же… Сколько я поведала сыну монстра о преступлениях отца? Теперь собственная откровенность казалась излишней и заставляла меня чувствовать себя преданной, оскверненной, хоть и неясно, по какой причине. Роуз никогда не причинял вреда ни мне, ни Сорену, лишь скрыл факт родства с Лидианом. Но имело ли это значение? Нам было не важно, кто приходился отцом Сеппо, ведь его вырастила мать. То же самое касалось и второго нашего спутника.

Можно ли винить его за грехи отца, которого он никогда не знал? Я не винила Сорена, хотя его воспитывал настолько жестокий лорд, не заботившийся о страданиях других, что его без особых сомнений убил ради титула собственный сын. Да и мой собственный отец, несмотря на благие намерения и высокие идеалы, взрастил предназначенную гоблинам дочь с ненавистью в сердце к Пермафросту, отчего я долгое время презирала саму себя. Так мне ли судить Розамунда?

Нет, несмотря на то, что мысль о его отце заставляла меня вздрагивать, несмотря на стремление разозлиться на обман, я не могла. Никто из нас не в состоянии выбирать родителей, и в глубине души мне было понятно нежелание парня сообщать нам о Лидиане. Тогда и речи не шло бы о принятии Розамунда в охрану. Я бы не приобрела еще одного друга, а Сеппо – возлюбленного.

– Я понимаю, – тихо сказала я.

– Вот так просто? – нахмурившись, посмотрел на меня Сорен.

– Роуз – не Лидиан. Почему мы должны наказывать его за преступления отца? – откликнулась я. – Ты же не несешь ответственности за поступки родителей. У нас же есть более насущные дела. Можно обсудить сокрытие важной информации и после того, как мы вернемся. Хотя думаю, тут нечего особенно обсуждать.

Сорен кивнул, но выглядел по-прежнему не слишком довольным. На лице Сеппо читалось облегчение вперемешку с легкой обидой. Диаваль же вообще казалась скучающей. Неужели она знала тайну Розамунда? Но как, с помощью магии или он сам ей сказал?

В этот момент Хель улыбнулась. Полусгнившие мышцы задвигались, и я поежилась от омерзения.

– Так зачем же вы пожаловали?

– Наверняка тебе это уже известно, – громко заявила я, выступая вперед и кивая в сторону Лидиана. – Учитывая, что ты вывесила его перед нами, как приманку.

– Не понимаю, о чем ты. – Чудовищная богиня смерти склонила голову набок с показным недоумением.

– Мы хотим получить дух Лидиана, – требовательно провозгласила я, надеясь, что голос звучит более уверенно, чем я себя ощущала на самом деле. Спутники выглядели так, словно готовы были немедленно броситься в драку. – Отпусти его. Нам не требуется полного возрождения. Духа достаточно.